— В чем дело? — спросил я. — Что такое здесь творится? Почему вы не разбудили меня?
— Я не позволил, — громко доложил Бертольд.
— Я сказала, дайте человеку поспать, — поддержала мужа Герда.
— Ваш друг сказал то же самое, — продолжал Бертольд, — другой рыцарь.
— Сэр Леорт?
— Я, — сказал Воддет.
— Сэр Воддет, — подтвердил Анс.
— Вы проспали трое суток кряду, — сказала Герда, и я оторопело уставился на нее.
Потом все шумно загалдели, а я потихоньку выбрался из толпы, подошел к ручью и окунулся в ледяную воду.
Когда я вышел обратно на берег, весь посиневший и дрожащий от холода, то увидел Гильфа.
— Я испугался, — сказал он и поцеловал мою руку, как целуют собаки, и это проняло меня больше всего остального.
— Я потерпел поражение, — сказал Воддет, когда мы вдвоем отъехали от нашего лагеря, якобы с целью поохотиться. — С вами такое случалось когда-нибудь?
— Вы явились, чтобы убить меня?
— Нет! Чтобы взять верх над вами и вернуть вас обратно в Ширвол — но вы не сдались.
— Я помню.
Узкая расселина между скалами стала еще уже и наконец закончилась тупиком. Мы развернули лошадей и поехали обратно.
— И помню вас и ваш меч, занесенный надо мной, — сказал я.
— Мне следовало довести дело до конца. — Воддет отвернулся и сплюнул.
— Я бы предпочел, чтобы мы остались друзьями.
— Я тоже!
Я улыбнулся:
— От Ширвола до этих гор путь долог.
— И он еще длиннее, если ехать через Солнечные горы, — сказал Воддет, — но я был там и сражался с остерлингами.
— И добыли много золота в сражениях?
— Именно так, — кивнул Воддет. — Мы разграбили Хазнех. Хотите услышать всю историю?
— Если вы согласны рассказать.
Воддет бросил поводья на холку коня и посмотрел на отвесные скалы, вздымающиеся над нами, и на голубое небо над скалами.
— В общем, все началось через день или два после вашего отъезда. Король попросил у герцога Мардера пятерых рыцарей и пять десятков тяжелых всадников для похода против остерлингов — на два года или до победы. Все так и рвались в бой. Ну, вы знаете, как это бывает.
— Могу представить.
— Герцог собрал нас и сказал — он, мол, хорошо понимает, что все мы хотим участвовать в походе, но любой рыцарь, который отправится на войну, должен быть твердо уверен, что может всецело положиться на остальных четверых. Он удалится в залу Солнца, сказал герцог. Вы знаете залу Солнца?
Я порылся в памяти:
— Наверняка должен знать.
— Она выходит окнами на восток, и в ней висит гобелен с изображением солнца. Мы же должны были остаться на месте и все обсудить. Каждому из нас предстояло выбрать одного товарища, плечом к плечу с которым он хотел бы сражаться, а потом войти в залу Солнца и сообщить герцогу. Сам же он должен был держать наш выбор в тайне.
— Тогда я не стану спрашивать, — сказал я.
— Так или иначе, я сделал выбор. — Воддет прочистил горло. — Я вошел в залу одним из последних, девятым или десятым, не помню точно. Его светлость сидел за столом, и перед ним лежал лист пергамента. Он нарисовал на нем эмблемы всех своих рыцарей. Моя тогда представляла собой менгир, пронзенный копьем. Может, вы помните.
Я кивнул.
— Там были изображены также леопарды сэра Нопела, лежащий охотничий пес сэра Свита и так далее. Геральдические эмблемы всех рыцарей, пригодных к походу. На столе стояла миска с ячменными зернами. Когда я вошел, герцог сказал, что теперь ему не придется класть зерно туда, где их уже лежит больше всего, и показал мне пергамент. На моем менгире лежало четыре зерна. — Воддет немного помолчал, явно смущенный. — У всех остальных было не больше двух, а у некоторых так и вообще ни одного.
— Будь я там, я тоже назвал бы вас. У вас есть все основания гордиться собой.
— Так или иначе, я назвал выбранного мной рыцаря, и герцог Мардер положил ячменное зерно на пергамент, после чего у него стало два зерна. Затем его светлость отобрал рыцарей, получивших наибольшее количество голосов. Король просил пятьдесят тяжелых всадников, но мы взяли с собой семьдесят, включая лучников. Он со своим войском уже выступил в поход к тому времени, когда мы достигли Тортауэра, но мы поспешили за ним следом и подоспели к самой битве Пяти Смертей. Там мы разгромили остерлингов.
В глазах Воддета загорелся огонь, который сказал мне больше, чем любые слова.
— Их всадники налетали на нас осиным роем, но стрелы, по команде посылаемые нашими лучниками, сражали по двадцать-тридцать остерлингов всякий раз, когда они приближались. Их короткие луки не сравнятся с нашими, длинными, по дальности боя. Мы оттеснили Золотого каана и его слонов к излучине реки и бросились в атаку. Он послал вперед слонов, которые убили несколько десятков наших воинов, прежде чем пали сами, пронзенные несколькими десятками копий каждый. Я потерял меч и орудовал палицей напропалую, а попытайся я остановиться хоть на минуту, чтобы найти меч…
— Остерлинги, в конечном счете убитые вами, убили бы вас, — сказал я.
— Именно.
Несколько мгновений мы ехали в молчании, потом я спросил:
— Ваша рана болит?
— Только когда я шевелю рукой.
— Вы можете сражаться, держа меч в левой?
— Только не с вами, — с легкой горечью улыбнулся Воддет. — Почему вы спрашиваете?
— А с кем-нибудь вроде Хеймира? Ангриды называют эти горы Мышиными, и здесь обитают люди с него ростом. Я только что видел одного
Я уже вынул лук из чехла и теперь выбирал стрелу.
— Я сказал, что бился палицей.
— Да.
— Я упражнялся с самого детства. Отрубал ветки деревьев и тому подобное. Меч, палица, топор и боевой молот. Полагаю, все мы владеем ими, так или иначе.
— Мальчику непросто стать мужчиной.
— Я думал, что стал мужчиной уже давно.
Я ничего не ответил, скользя напряженным взглядом по вершинам нависающих скал.
— Это было вроде упражнения. Удар за ударом, удар за ударом. Голова, плечо, снова голова. Два удара — по руке, держащей меч. На моей палице были шипы — маленькие, длиной с ваш большой палец.
— Я не оставлю вас здесь.
— Можете запросто оставить, коли вам угодно, — сказал Воддет. — Я в состоянии позаботиться о себе.
Я продолжал напряженно озираться по сторонам, и, не дождавшись от меня ответа, Воддет добавил:
— Именно тогда я понял, что значит опыт. Это когда ты взрослеешь и потом уже не можешь вернуться обратно.
Мне послышался смех Дизири, рассыпающийся эхом по скалистому ущелью.
— Он там, мастер Крол? — спросил Тауг.
