Наши скакуны сшиблись с такой силой, что земля сотряслась и оба они упали. Шлем слетел у меня с головы, и Облако всей своей тяжестью придавила мне ногу. Воддет вылетел из седла и первый оказался на ногах, с мечом в руке.
— Сдавайтесь! — выкрикнул он, стоя надо мной с занесенным мечом.
— Теперь я настаиваю на праве повторного поединка, — сказал я. — Я повержен наземь. Позвольте мне встать и вновь приготовиться к бою.
— Вам отказано в просьбе! Признайте свое поражение — или умрите!
Облако проворно вскочила на ноги и ударом передних копыт повалила моего противника на землю, едва не убив.
Я встал и протянул Воддету руку:
— Знаю, вы опять станете настаивать на праве повторного поединка. И я не откажу вам. Хела, верни сэру Воддету меч, будь добра.
Воддет принял мою руку.
— Клянусь честью, я не хочу убивать вас, но вы должны признать свое поражение — и отдать мне копье, коня и меч.
Хела опустилась на одно колено — в такой позе она стала чуть ниже Воддета — и протянула меч. Воддет крепко сжал рукоять.
— Я прошу вас, — прошептал он. — Однажды мы с Иондом спасли вам жизнь, и я был единственным вашим другом, когда у вас не было друзей. Я прошу вас сдаться.
— Я не могу, — сказал я. — Я поклялся удерживать это ущелье, покуда на заливе Форсетти не начнется ледоход. И намерен выполнить клятву.
— Сэр Эйбел…
Я помотал головой и отступил назад.
— Послушайте. — В голосе, доносившемся из-под золотого шлема, звучало отчаяние. — Ни одно решение в жизни не давалось мне с таким трудом, как решение отказать вам в праве повторного поединка. Я прошу вас: если я снова окажусь поверженным наземь, убейте меня.
— Даже те, кто зрит лик Верховного Бога, выполняют не все просьбы, — сказал я.
Я извлек Этерне из ножен, и восемь призрачных рыцарей стали рядом со мной: четверо справа и четверо слева. До нашего слуха донесся издалека громовый топот копыт и хлопанье знамен на ветру.
Воддет снял шлем и отшвырнул в сторону.
— Вы говорили Агру, что вас посвятила в рыцари эльфийская королева. Теперь я верю. Эти рыцари тоже намерены сражаться со мной?
— Нет, — ответил я. — Но наравне с сэром Леортом и его людьми они будут стоять здесь и следить за тем, чтобы мы бились честно.
Мы бросились друг на друга, разом взмахнув мечами и выставив вперед щиты. Первый удар Этерне расколол голубой щит пополам, второй вышиб меч из руки противника, а третий сбил его с ног. Хела подошла и стала подле поверженного Воддета, держа дубинку наготове и глядя на нас холодным враждебным взором. Прежде чем вложить Этерне в ножны, я вытер клинок тряпкой, принесенной Ансом.
— Он не умрет, — сказал рыцарь Леопардов, когда луна стояла высоко в небе, а мы сидели рядом у костра.
— Может и умереть, — сказал я, и Гильф, который знал меня лучше, чем я сам, шумно вздохнул и положил голову мне на колени.
— Вы нанесли серьезную рану, — продолжал рыцарь Леопардов, — и он потерял много крови. Но будь ему суждено умереть от потери крови, он уже умер бы. И тогда великанша убила бы нас обоих — во всяком случае, попыталась бы.
Я улыбнулся.
Моя улыбка удивила рыцаря Леопардов, и он сказал:
— Вы стали бы сражаться с ней? Невелика честь сражаться с женщиной, пусть даже такой огромной.
— Ее мать из племени людей.
— Старуха-то? Я знаю.
— Ангридов не любят. Они слабы духом.
— А мы? — пожал плечами рыцарь Леопардов. — Да, пожалуй, мы действительно сильны духом. Я видел такого духа, и не одного.
— Когда я обнажил Этерне?
— Когда это сделал я. Нет, лучше об этом не вспоминать.
Прошло несколько долгих минут, в течение которых мы прислушивались к свисту ветра в скалах. Наконец я нарушил молчание:
— Возможно, мне не удастся исцелить сэра Воддета, но я могу обратиться к обитателям Ская с мольбой об исцелении. Вы поможете мне возвести алтарь?
Мы трудились до глубокой ночи, укладывая камень на камень. Анс, Хела, двое слуг из свиты рыцаря Леопардов, Йонд и несколько воинов Воддета помогали нам. Хеймир, разбуженный сестрой, отправился в горы, наломал низкорослых сосенок и принес дров для жертвенного костра.
Потом мы начали петь — хвалебную песнь, обращенную к Вальфатеру, и другую, обращенную к Леди (чье имя можно пропеть, хотя и нельзя произносить в разговоре); и когда последняя песнь закончилась, я перерезал глотку хромому коню сэра Воддета, отделил голову от шеи, рассек туловище на части и предал все до единой огню. Тени павших рыцарей наблюдали за нами в скорбном молчании.
Потом все легли спать, но я — желая посмотреть, наступит ли исцеление, — остался сидеть подле Воддета, прислушиваясь к затрудненному дыханию умирающего, сдавленным рыданиям Хелы и свисту зимнего ветра.
Потом я тоже заснул — впервые со времени своего возвращения из Ская заснул по-настоящему, — и во сне мне привиделось, будто я по-прежнему в Скае и Леди улыбается мне.
Потом я опять оказался верхом на боевом коне Альвит, летевшем галопом вверх по склону облачной горы; я почувствовал поцелуй Альвит на своих губах и понял, что смерть одновременно горькая и сладкая.
Потом я вновь очутился верхом на грифоне и в следующее мгновение спрыгнул вниз. Мои пальцы скользнули по перьям, и я упал в море.
Гарсег плыл рядом со мной, а в пасти Гарсега я видел Сетра. Я знал, что нам предстоит битва, и знал, что Сетр тоже это знает, но сейчас было не время думать о битвах; мы упивались мерным бегом волн, мощно накатывающих и отступающих валов, и могучей силой моря.
Я был мальчиком в огромном саду и искал девочку, которая там пряталась; я искал среди деревьев и в гротах, заглядывал под кусты и в сотни, тысячи водоемов. Наконец я обернулся и увидел ее: маленькую, зеленую и невыразимо прелестную, с веселым огнем в глазах.
Я пробудился от ее поцелуя и увидел Воддета, сидящего рядом.
— Вам стало лучше, — сказал я.
— Сейчас я не тот, что прежде. — Воддет ухмыльнулся. — Но думаю, через месяц-другой оправлюсь окончательно.
Я сел (ибо увидел, что солнце уже взошло высоко), протер глаза и сказал, что спал очень долго и видел много снов. Еще не успев договорить, я услышал радостный возглас, и ко мне подбежал Анс, потом Йонд, Вальт, Хеймир, Хела, рыцарь Леопардов и все остальные, а под конец Бертольд, державшийся за руку Герды, — и все разом заговорили наперебой.
— В чем дело? — спросил я. — Что такое здесь творится? Почему вы не разбудили меня?
— Я не позволил, — громко доложил Бертольд.
— Я сказала, дайте человеку поспать, — поддержала мужа Герда.
— Ваш друг сказал то же самое, — продолжал Бертольд, — другой рыцарь.
