- Кровавое проклятье... Сильная вещь. Как именно умер Люций?
- Спрыгнул с балкона башни. Ему показалось хорошей идеей разделить один и тот же способ смерти, что и Келла. Сказал, что если он не может быть с ней в жизни, то будет с ней в смерти.
- А в чем именно заключалось проклятье?
- Вот! - Торель поднял указательный палец. - Тут мы и подходим к ступеням.
Он уже успокоился и теперь выглядел вполне нормально. Если, конечно, не принимать во внимание дыру у него в груди. Заинтересованный рассказом призрака я старался не пропустить ни единого его слова. Торель говорил, говорил... А я внезапно осознал, что венец Сумерек ни разу не напомнил о себе. Это могло означать только одно - окаянный артефакт слушал наш разговор и тоже находил его интересным!
- Вы, наверное, заметили, некоторую особенность в моем облике. Эх....Перед тем как спрыгнуть с башни, Люций вырезал ложкой мое сердце.
- А почему ложкой, а не ножом? Это принципиально? Я не знаю такого ритуала.
- Потому что так больнее, - насупился призрак. - Нож - это проявление милосердия. И не прерывайте меня, пожалуйста.
Я знаком показал, что обязуюсь молчать. Торель прикрыл пустоту в груди ладонью.
- Он забрал мое сердце и спрятал где-то наверху башни. А сам я, по замыслу проклятья, должен был находиться внизу, на самой нижней ступени. Но не вечно, конечно... Всякое проклятье по закону равновесия может быть снято. Когда в мире появится человек полный чистейших помыслов, чья душа не отягощена ненавистью и жаждой наживы, и он поднимется на самый верх башни, то я тоже смогу подняться за ним и отыскать там свое сердце. Когда я верну сердце себе, то получу возможность выйти на балкон.
- Зачем? При чем здесь балкон?
- Чтобы увидеть звезды. Это обязательное условие. Только так я стану свободным, - он выразительно посмотрел на меня. - Вы первый, за кем я смог подняться столь высоко. Понимаете?
- Да, - ответил я, а сам подумал о внушительном количестве ступеней, что отделяло меня от верхушки башни и соответственно от совершенства.
Торель вытянул ноги и с задумчивым видом принялся рассматривать потрескавшиеся носки сапог. Его пальцы беспрестанно дергали пояс куртки, словно желая оторвать его.
- Вы должны простить меня... Я отвык говорить помногу. Эта башня... Не самое лучшее место для бесед. Здесь так одиноко...
- Вы действительно раскаялись в содеянном? Целиком и полностью.
- Да. Нет... Не знаю, - он покачал головой. - Я бы хотел сказать да, но мое нынешнее состояние не дает мне возможности лгать... На моей совести смерть безвинной девушки и косвенно моего брата. Безусловно, сейчас бы я так не поступил. Но, кажется, месть Люция была несравнимо более жестокой... Он мог убить меня, но ему было этого мало. Он захотел, чтобы мои муки были бесконечны. Разве это справедливо?
- Вероятно, он желал, чтобы вы осознали свою ошибку. Для этого нужно время.
- Время? У меня его сколько угодно! Целая вечность! - Торель вздохнул и поднял на меня глаза. - Вы говорите в точности как мой брат. Даже интонация та же. Все Прозрачные маги одинаковы.
- Я бы не стал нас обобщать.
- Не знаю, простил бы меня сейчас Люций. И Келла, - он покачал головой.
Я встал и он тут же вскочил следом.
- Вы уходите? - его голос задрожал. - Я не могу заставить вас остаться, но я могу попросить вас побыть со мной еще немного. Еще час.
- Мне незачем оставаться с вами.
- О!.. Конечно, я понимаю. В ваших глазах я кажусь чудовищем...
- Нет, не поэтому, - я опустил руку в карман и вытащил оттуда сердце Тореля, - я не остаюсь, потому что вы тоже уходите.
И я протянул ему его сердце.
Правильно ли я поступаю, вмешиваясь в это дело? Кто знает? Тот, кто знает, все равно не скажет, ему хватает молчания. В нашем мире говорят лишь те, кто вынужден заполнять словами внутреннюю пустоту.
Мне показалось, что я не случайно оказался в этой башне. Да и тот факт, что Люций был Прозрачным магом - что большая редкость, показался мне знаком свыше. Хватит Торелю расплачиваться за свое прошлое, он уже получил по заслугам.
Торель смотрел на сердце лежавшее на моей ладони и не верил своим глазам.
- Вы все-таки нашли его? - прошептал призрак. - И вы отдаете его мне? Действительно отдаете? По доброй воле? Несмотря на то, что услышали?
- Слишком много вопросов. Не хотите брать... - я сделал вид, что убираю руку.
Его вопль потряс башню до самого основания. Вот уж не знал, что призраки могут так громко и пронзительно кричать - словно самец грифона в период спаривания.
Торель схватил сердце и крепко сжал в руках. Пару мгновений он стоял с безумным видом - надо полагать прислушивался к ощущениям, затем поместил сердце в рану. Я с интересом наблюдал за тем, как оно оживает. Сердце наливалось кровью, быстро увеличиваясь в размерах. Рана затянулась на моих глазах.
- Получилось! - Торель провел рукой по груди и рассмеялся резким дребезжащим смехом. - А теперь наверх, наверх...
Призрак растаял, оставив меня одного.
- Вот тебе и благодарность, - проворчал я, снимая венец.
- Спасибо... - тут же прошелестело возле моего уха. - Поспешите, башня скоро рухнет.
Сверху раздались шаги. Это был Карел.
- Эдвин, - он выглядел обеспокоенным, - что произошло? Я слышал крик...
- Потом объясню. Ты распутал веревку?
- Да. И даже к перилам привязал.
- Длинны хватает?
- Примерно метра не достает.
- Это пустяки.
Мы поспешили наверх. На балконе Карел проверил узлы и нерешительно посмотрел на меня. Перспектива болтаться между небом и землей, под яростными порывами леденящего ветра его определенно не прельщала.
- Мне идти первым? - спросил я, заранее зная ответ.
Карел кивнул и раскрыл свой коварный план, попросив придержать ему веревку, когда он будет спускаться.
Спуск отнял у меня не больше десяти минут. Я раскачивался из стороны в сторону, запрещая себе смотреть вниз. Балкон сильно выдавался вперед и я не имел никакой опоры под ногами.
- Проклятье! Надо было надеть перчатки! - запоздало прошипел я, обдирая кожу на руках.
Карел в этом отношении оказался предусмотрительнее. Когда он спрыгнул на землю рядом со мной, его руки были в полном порядке.
- Что будем делать с веревкой? Жалко ее оставлять там. Она еще может нам пригодиться.
- Нет, забудь о ней. Пошли быстрее.
В порывах ветра, от которого мой плащ развевался точно стяг над полем боя, мне послышались какие-то крики. Словно сотни людей вздумали спеть песню, но не договорились заранее, что именно будут исполнять. Какофония нарастала. Я зажмурился и закрыл уши руками, но это все равно не помогло. Крики не утихали, вынудив меня упасть на землю, спрятав голову, в тщетной надежде избавиться от них.
