Stashe - Судите и судимы будете

На деле, Дан склонялся к версии о том, что торговцы и палачи все-таки подчиняются волшебникам. Он подчеркнул строку, и затем, стило снова забегало по листу, расчерчивая и записывая стремительно бегущие мысли:

'Основные проблемы скрывались там, где начинались вторые и третьи ступени. Первые ступени выбирали учеников из своих школ и крайне редко кого-то из народа. Как вариант из школ вторых и третьих ступеней. Для разных уровней и направлений существовали и разные ограничительные табу.

Например, шантийцы редко попадали в любые ступени. Люди часто добивались значимых успехов как волшебники или торговцы. Среди палачей оказывалось много представителей старых рас, среди торговцев новых, например, катаринцев. У самих рас также существовали табу на некоторые виды деятельности, что играло свою роль и вносило еще одну каплю в общую сумятицу ограничений и кастовых отличий. Мешлинги никогда не выходили в море и редко вели торговлю сами. Чаще, они перепродавали товар перекупщикам. Сенты традиционно занимались ремеслами, Кельды вступали в наемники. Но самые суровые табу налагались на шантийцев', - как, задумчиво почесывая подбородок, отметил Шептунов. Он мысленно признался себе, что схема социального устройства уже начинала вырисовываться перед его внутренним взором, но нюансов оказалось многовато. А вот, что не требовало вдумчивого уяснения, так это простой факт. Если ему не повезет и разыгрываемая сейчас козырная карта окажется пустышкой, возможность познакомится с палачами, станет более чем реальна. Да, уж. Он внезапно понял, что почти не верит в успех предприятия. Успокаивало, хотя и слабо, предыдущее заявление Митьки, что если критично пойдет не так, вытащат сразу. И хотя потом им обоим грозит судебное разбирательство на Земле, это определенно лучше, чем плаха на Янусе. Богдан опять попытался сосредоточиться.

'Градация ступеней предполагала, чем выше уровень умений и знаний, а также практических навыков, тем шире возможности адепта. Так до первой ступени добирались лучшие из лучших. Вторая ступень волшебников включала в себя несколько направлений деятельности. У волшебников это были певцы, войны и кузнецы. У палачей лекари и наемники. Моряки и караванщики составляли вторую ступень торговцев. К последней из высших ступеней принадлежали представители гильдий. Они же часто назывались младшими ступенями. Учителя и хранители знаний составляли третью ступень общего клана волшебников. Травники, наемные убийцы и воры — у палачей. Ремесленники и крестьяне, производящие продукцию на продажу, составляли самую многочисленную и разнообразную в расовом смысле ступень. Ее представители ратовали за соблюдение прав и расширение возможностей простых масс, как обычно, безрезультатно. Но и тут членство в гильдии давало свои, пусть и небольшие преимущества. Тем же, кто трудился вне ступеней частенько непросто было 'выжить'. Особенно во времена смут и войн. А таковые на Янусе случались и не так уж редко в истории последней цивилизации'.

Богдан изучал глазами замысловатый орнамент из стрелок и подписей на 'листе'. А ведь это — основы. Существует еще куча нюансов, о которых он имел самое приблизительное представление.

Шептунов мысленно пожалел контактеров. Сколько же информации должны вмещать их головы?

Что ж. Подведем итоги. Янус коварен, сложен для понимания и достаточно жесток, особенно, думается, к чужакам. Его цивилизация обладает достаточно развитым социальным устройством, странными верованиями и технологиями, заимствованными из другого мира. Его населяют необычные существа, некоторые из них могут внушать стойкое отвращение. Для слабаков мир Януса не подходит.

Если Кристиану удалось выжить, он уже заслуживает уважения. Даже притом, что является опасным преступником. Ему нечего терять, он все это время боролся. И не просто с условностями, а за жизнь, наверняка как умел и потому изворотлив и хитер, подобно битому зверю. Если было иначе, Дан скорее всего найдет могилу. Но почему-то в смерть Вайдера не верилось. Что и означало — Богдану придется соответствовать противнику. Непростая задача. Оставалось лишь надеяться, что удача не оставит его.

Главное, не забывать, что Янус двулик.

Потолок медленно раскачивался перед глазами туда-сюда. Сегодня сильно штормило, и с самого утра я распределяла время между ведром и койкой. Когда желудок полностью опустел, а я ослабла, тошнота, наконец, немного отступила. Крису по поводу своего состояния наврала, что не переношу качку. А может, действительно не переношу, кто знает… Не проверяла. В любом случае чувствовала себя препаршиво.

Даже странно, что такой человек, как Крис, оказался настолько брезглив. Увидев меня над ведром, он почти сразу ретировался, пообещав не беспокоить, пока не почувствую себя лучше. Матрос, часа через полтора, принес от его имени кувшин морса и оставил на столике. Но тогда было не до благодарностей.

Я вздохнула и опять уставилась в потолок. С закрытыми глазами хуже, тошнота накатывает с новой силой, а уже просто нечем, идет одна желчь с водой. Уф, как дурно.

Единственное, что оставалось — лежа предаваться думам, воспоминаниям. Благо пищи к размышлениям более чем достаточно. Рука привычно поглаживает наметившийся живот. Да… Месяц, максимум два, и скрыть беременность уже будет невозможно. Как от этого возрастет моя ценность в глазах Криса, предсказать невозможно. Хотелось бы к тому моменту избавиться и от него и от его опеки. Но сейчас нет ничего важнее, чем здоровье и безопасность ребенка. Не знаю, каким способом, но должна их обеспечить.

Наемные убийцы далеко — благо, хотя сильно сомневаюсь, что Крис меньшая угроза. В его игре я пешка. В игре бога со звезды тоже. В моей собственной партии, неблаговидная роль жертвенных агнцев отводилась любому, кого получится использовать в своих целях. Будь то Бог со звезды, Крис, загадочные островитяне, да хоть сам неизвестный черт.

Я все поглаживала живот, не чувствуя под ладонью ничего, кроме твердой выпуклости. Пока. Но внутри распускалось цветком ощущение тихой радости. Какие еще нужны доказательства?

Обычно, родители думают о том, кто у них появится — мальчик или девочка. Меня же занимал совсем другой вопрос. Ведь я могу родить шантийца или не шантийца. От этого зависит его судьба. Конечно, мне в голову не придет бросить малыша на дороге, как сделала моя мать, но клеймо саранчи, та бирка, которую вешают на всю жизнь… Мне, адепту второй ступени, невероятным усилием Стоуша имеющую возможность стать членом первой, были открыты дороги, которые никогда не открывались перед представителями моего рода. Да, только вот личностное отношение не поменялось. Я могла быть кем угодно, и при этом оставалась персоной, чей статус не может быть высоким по определению.