— Неупокоенные души в бездне томятся, — осмотревшись, выдала шагающая рядом Крис.
— Как будто упокоенным там хорошо, — строго заметила ангел, идущая с другой стороны от меня.
— Упокоенным у нас нормально, — отмахнусь демоница. — А вот неупокоенные все время просятся на землю, хотят отомстить… Сложно с ними.
— А вот не грешили бы, попали бы на небеса…
— Не грешить не так просто, — философски заметило мое исчадие.
— Не грешить легко, — возразила Вэл. — Надо всего лишь вести праведную жизнь.
Ага, сказала та, кто рубит людей на куски — причем оптом.
Обогнув часовню небесной хранительницы, мы вышли к фамильным склепам рода Воронцовых, стоявших длинной серой стеной. Я пробежался по ним глазами и чуть не споткнулся от увиденного. На дереве около склепа моих родителей, чтобы я наверняка не пропустил, висел человек — вернее, не висел, а болтался на ветру, подвешенный к толстой ветке. За подмышки, не за шею — потому что оттуда торчал лишь обрубок. Головы у него не было, а остатки шеи исполосовало что-то до безумия острое — стилет, нож или такие же ногти, как у Крис.
Однако даже без головы я легко его узнал — по витиеватой татуировке на руке, которую не раз видел у сбежавшего замначальника охраны нашего особняка. Вот и нашелся, что называется.
— Господин, — Вэл сорвала записку, приколотую на его испачканную уже высохшей кровью рубашку, и протянула мне.
На белоснежном клочке корявыми буквами, будто писал ребенок, были выведены всего два слова:
“Ты следующий”
— Знаете, что это значит? — я поднял глаза на хранительниц. — Вторая угроза за один день?
— Что враг обнаглел? — с ходу предположила демоница.
— Что он пытается вас запугать? — задумалась ее коллега с небес.
— Нет, — я свернул записку. — Что он сам меня боится…
И не знает, как быть. Те, кто знают, не тратят время на предупреждения.
Домой я вернулся уже совсем поздней ночью — с находкой в багажнике, которой по моему приказу занялись люди из охраны рода. Я же осмотрел незнакомый спорткар, припаркованный неподалеку. Странно, время было крайне не подходящим для визитов. По моей команде хранительницы послушно отправились в подпространство, а я вошел в особняк.
— Ваше Сиятельство, — встретил меня дворецкий, — вас в гостиной дожидается граф Долгорукий…
Новость несколько удивила — этого гостя я точно не ожидал. Никита Семенович Долгорукий считался самым большим авантюристом во всей империи. В двадцать лет он до последней копейки спустил отцовское состояние, вложившись в какую-то фармацевтическую компанию. В двадцать пять получил состояние тетушки и неожиданно для всех его удвоил, начав поставлять в страну косметику с востока. С тех пор уже больше десяти лет граф постоянно находил себе приключения и проблемы — создавая предприятие за предприятием, рыская в поисках бизнес-идей по всему свету, внедряя их дома и без устали влезая в кредиты. Что-то ему удавалось, что-то нет. Он регулярно балансировал на грани между богатым человеком и полным банкротом, как-то умудряясь сохранять этот баланс. Вот только причем тут я?
Я вошел в гостиную, и Долгорукий тут же вскочил мне навстречу — на вид еще молодой, но уже с наметившейся сединой на висках, как бы выдававшей, что все эти авантюры стоили ему нервов.
— Как вы относитесь к ветру, который меняет сторону? — после короткого приветствия начал граф, возвращаясь обратно на диван.
— А он дует в мою сторону или против меня? — уточнил я, усаживаясь напротив.
— Исключительно в вашу, он меня сюда и привел…
На пару секунд гостиную окутала тишина.
— Вы же знаете, — после паузы продолжил мой ночной визитер, — что я делец, и ничего, кроме выгоды, меня не интересует. Там где выгода, там и я…
Я бы охарактеризовал это другим словом, но решил дать ему закончить мысль.
— Поэтому я здесь, — добавил он. — С вами дружить выгодно.
— А мне с вами выгодно? — поинтересовался я.
— Мне нравится ваш подход, — хмыкнул граф.
Засунув руку в карман, он достал сложенный в несколько раз листок и протянул мне.
— Люди из этого списка считают вас невыгодным. Насколько — не могу сказать, я знаю не так много… Но, полагаю, вам это может быть полезно.
Надо же, смотрю, много кто любит составлять списки. Слушая, я развернул листок, внутри которого обнаружился десяток знакомых имен. В принципе, все они были и в моей книжке, и завтра со всеми ними меня ждала встреча на собрании дворянства Санкт-Петербургской губернии. Встреча наверняка увлекательная, потому что завтра должны состояться выборы нового предводителя.
— Всего хорошего, Илья Андреевич. Не забывайте, что мы друзья…
Попрощавшись, граф Долгорукий ушел. Как только дверь за ним закрылась, я вытащил из кармана маленькую книжку с золотыми углами и, пролистав, нашел нужную строчку.
“34. граф Долгорукий”
Немного подумал и вычеркивать пока не стал. Все-таки ветер переменчив.
Глава 17
— Спасибо, Илья Андреевич, — чинно сказала бабушка после того, как я закончил свою официальную речь к собравшимся и сел на место. — Есть у кого-нибудь вопросы?
В зале, где проходило собрание дворянства Санкт-Петербургской губернии, повисла глухая тишина. Слышно было лишь кряхтение старика Зимина, с шумом втягивающего воздух в свои вековые легкие. Длинные столы стояли буквой “П”, так что с моего бокового места — где я сидел один как единственный претендент — было видно почти все лица. Большинство собравшихся даже не пытались скрывать скепсиса и иронии, не считая меня подходящей кандидатурой. Однако стоило нашим взглядам столкнуться, как они тут же отводили глаза, не желая вступать в полемику даже безмолвно. Можно ли всерьез опираться на мнение таких людей? Смелых только, пока на них никто не смотрит.
А может, их сковывало присутствие Александра V, сидящего в центре стола рядом с бабушкой. Обычно на этих собраниях он не появлялся, но сегодня был особый случай. Потому что даже если новый предводитель выбирался единогласно всем дворянством, он не считался утвержденным, пока его не утвердит император.
— Раз вопросов нет, — бабушка как действующий предводитель вновь взяла слово, — то приступим к голосованию. Кто за то, чтобы выбрать князя Воронцова?
Я понял, каким будет результат, еще до того как она закончила — еще до того как первые руки поднялись в воздух. Граф Меньшиков подбадривающе улыбнулся мне, граф Долгорукий хитро подмигнул, словно показывая, что и сегодня его ветер дует в мою сторону. Следом взлетели еще руки. Однако их было мало, слишком мало — меня поддержала лишь треть присутствующих.
— Кто против? — княгиня Воронцова хмуро обвела глазами собравшихся.
Ни один не пошевелился, ни одной руки не взлетело в воздух, никто даже не покосился в мою сторону. Это напоминало бойкот, будто я был невидимкой, которого они все дружно решили проигнорировать.
— А остальные что, — холодно отчеканила бабушка, — воздержались?
Молчание было ответом — в общем-то, весьма исчерпывающим. Они не осмелились возмущаться активно и вместо этого возмущались пассивно — беря массой, прекрасно зная, что для того чтобы выборы считались состоявшимися, требовалось большинство голосов. Количества поддержавших меня сегодня было недостаточно. Однако других претендентов не имелось, и против тоже никто не выступил — естественно, все знали, что император за меня. Как и бабушка, он сейчас мрачно разглядывал дворян, устроивших здесь бессловесный бунт.
— Если прикажете, хозяин, — вкрадчиво произнесла Крис в моей голове, — я могу появиться, и они все сразу заговорят…
Завопят — вернее сказать.
— Или я, господин, — следом подала голос и Вэл, — могу потребовать от них ответа методами небесного суда…
— А они его переживут? — с сомнением протянула демоница. — С другой стороны, раз нужно согласие большинства, может просто уменьшить это большинство, чтобы уже согласившиеся были в большинстве? Что скажете, хозяин?..
