— Так ты думаешь, что нам все-таки удастся…
— Поживем — увидим. Наши планы, быть может, придется изменить, но я бы не сказал, что они погублены. Наберемся терпения. Тот или иной эльф как-нибудь да проберется в замок. До праздника зимы Дармут не доживет.
Это было уже кое-что, но Хеди не торопилась радоваться. Брет вероломен и пожертвует кем угодно — в том числе и ею, — лишь бы добиться своего. Во что бы то ни стало Хеди хотела добиться твердых гарантий, и это желание придало ей смелости.
— Почему эльфы помогают нам? — спросила она. — Им-то какая от этого выгода?
— Я не знаю, а они не говорят. — Брет окинул настороженным взглядом проулок. — И как бы нас ни тревожило это обстоятельство, но других-то вариантов у нас нет. Больше не вызывай меня на встречу таким образом. Я сам свяжусь с тобой, когда разузнаю побольше.
Хеди лишь кивнула в ответ и прошептала:
— За наш народ!
— За наш народ, — повторил Брет и исчез в конце проулка.
Хеди запахнула плотнее плащ, спасаясь от ночного холода. До черного хода было рукой подать, но уж лучше вернуться в трактир через парадную дверь — это меньше привлечет внимание трактирных слуг. Хеди направилась к углу здания, за которым располагался вход в трактир.
И тут рослый силуэт, выскользнув из тени, заступил ей дорогу.
* * *
После того как Чейн ушел, Вельстил остался сидеть на полу в своей комнате, продолжая определять местонахождение Магьер. Когда-то он смастерил один из амулетов, которые она носила ныне, из косточки своего мизинца. Теперь Вельстил отложил нож, сосредоточил волю на том, чтобы залечить порез на обрубке мизинца, и при этом не сводил глаз с капли своей крови на донышке бронзового блюда. Капля задрожала и чуть заметно вытянулась на юг.
Магьер была здесь, в городе.
Вельстил протер блюдо, убрал его в дорожный мешок. Поднявшись, он окинул взглядом свое отражение в узком овальном зеркале, висевшем у двери комнаты. Еще недавно он сомневался в том, сумеет ли воздействовать на поступки Магьер, но теперь эти сомнения отступили.
Приняв ванну, причесавшись и надев вычищенную одежду, Вельстил снова стал самим собой. Да, он вполне сможет влиять на ход событий, если только удержит Магьер и Лисила от того, чтоб отправиться в земли эльфов. Надо убедить их в том, что родители Лисила мертвы… или же помешать их намерению силой.
Южная часть города состояла в основном из торговых кварталов и была относительно невелика. Теперь Вельстил сможет без труда найти там Магьер и не упускать ее из виду. Остается лишь надеяться, что Чейн во время охоты не натворит глупостей. После того как Вельстил сделал ему последнее предупреждение, он по крайней мере проявлял некоторую заботу о том, чтобы скрыть следы своего кормления.
Прежде чем покинуть комнату, Вельстил открыл нефритовую коробочку и достал из нее тонкое бронзовое кольцо, по внутреннему ободку которого были выгравированы крохотные знаки. В последнее время он носил это кольцо постоянно, снимая только во время купания, — как сегодня вечером. Вельстил надел кольцо на большой палец правой руки.
Тотчас комната перед его глазами на миг задрожала, заколебалась — так колеблется в жаркий полдень затянутый пустынным маревом горизонт. Затем дрожание исчезло и мир стал прежним.
Теперь, хотя Вельстила можно увидеть и услышать, его истинная природа и суть останутся сокрыты от любого умеющего видеть наблюдателя — как если бы там, где он стоит, было ничто, пустота. Ни Магьер, ни топазовый амулет, который сам же Вельстил и сотворил для нее, ни полуэльф, ни даже его пес не учуют вампирскую сторону его натуры.
Прикрыв за собой дверь, он беззвучно ступил в коридор и спустился по лестнице в общий зал. В этот поздний час здесь не было ни души, и он незамеченным выскользнул из трактира.
Ночь прорезал пронзительный женский крик.
Вельстил глянул налево, направо, раскрыв сознание. Быстро обследовал улицу, но не обнаружил ничего. Затем он услышал глухой удар о дерево и, развернувшись, воззрился вначале на трактир, но затем сообразил, что звук донесся из прохода между трактиром и соседним зданием. Вельстил торопливо прошел вдоль дома, заглянул в темноту прохода. В нем разрасталось и крепло недоброе предчувствие.
Неужели Чейн посмел… так близко от места, где они остановились на ночлег?
Вельстил пробежал по проходу и выглянул в проулок. Чейн прижал к стене трактира невысокую, элегантно одетую женщину. Одной рукой он стискивал запястья ее рук, закинутых вверх, другой зажимал ей рот. На глазах у Вельстила он запрокинул голову жертвы, чтобы легче было добраться до ее белой шеи.
Вельстила охватил гнев. Неужели Чейн настолько спятил, что готов кормиться чуть ли не у дверей трактира? Да притом еще выбрал аристократку!
Чейн открыл рот, хищно зарычал, обнажая длинные клыки, но вонзать их в горло жертвы не спешил. Казалось, он наслаждается ее страхом. Подавшись к самому лицу женщины, он ощерился еще сильнее. Глаза женщины округлились, и она закричала, но ладонь Чейна, зажимавшая ей рот, заглушила крик. Тогда Чейн медленно коснулся клыками ее горла, но вот что странно — вид у него при этом был не торжествующий, а какой-то потерянный, словно он упустил нечто важное.
Вельстил замер, не зная, как поступить. Быть может, ему удалось бы стереть из сознания женщины воспоминания об этой встрече — если только Чейн немедленно покинет трактир и никогда больше не попадется ей на глаза. Он шагнул вперед, готовый ухватить Чейна за волосы и оттащить от жертвы, как одичавшего пса.
И тут сверху на Чейна обрушилась гибкая серая тень. Вельстил отпрянул, прижался к стене трактира, мельком глянув вверх, на край крыши, а нападавший между тем сбил Чейна с ног. Тот упал, увлекая за собой аристократку, но тут же выпустил ее, и она, шатаясь, бросилась к двери черного хода. Чейн отшвырнул противника и вскочил, обнажая меч.
— Помогите! — пронзительно, но без тени истерики закричала женщина. — Охрана! На помощь!
Прежде чем Чейн успел взмахнуть мечом, в него полетело два металлических блика. Первый он отбил клинком, но второй угодил ему прямо в грудь. Чейн на миг опустил голову, уставясь на торчащую из груди рукоять стилета. В проулке стоял человек, гибкий и рослый, чуть повыше Чейна. Его штаны, рубаха и куртка были неброского цвета, то ли темно-серого, то ли зеленого; сапоги из мягкой кожи и плащ с капюшоном были того же цвета, но потемнее. Полы плаща были завернуты вверх и завязаны узлом на поясе, чтобы не стесняли движений. Нижнюю часть лица скрывал шарф, верхнюю — надвинутый капюшон.
Вельстил напряг зрение до предела — и тогда различил в глазах незнакомца смутный янтарно-оранжевый блеск. Кисти же рук, узкие, изящные, были необычно смуглы.
