Рика показала пару помещений без дверей. Несколько раз повторила, как открывать стены, пока я утвердительно не кивнула. Заставила запомнить комбинацию из набора простейших стихийных преобразований для запечатанной комнаты. Озвучила находившиеся в распоряжении Инфора денежные средства и ценности. Я безразлично слушала ее кивая. Сердце сжималось от каждой фразы. Только пальцы сжимали кристалл в кармане. Хотелось закрыться где-нибудь и прослушать его целиком. Все, что он имел и успел сказать мне за эти два месяца. Все что накипело. Все что выплеснулось. Все что он не смог держать в себе после расставания.
Рика поняла мое нежелание осматривать замок и вернулась в кабинет. Запустила кристалл распорядителей. Дождалась, пока я кивну на вопрос о принятии наследия. Во дворе показала где загон летунов, где псарня, где конюшня… Спросила, хочу ли я познакомиться с людьми, работающими в замке, но осеклась. Похоже, мой взгляд выражал все пустоту и боль, переполнявшую до краев. Отрицательно качая головой, я просила: «потом». Когда-нибудь потом. Женщина кивнула, вздыхая и отворачиваясь.
- Вы будете здесь? – Спросила я, обернувшись к цинну.
Кивнув, она спросила, как я к этому отношусь. Я никак не относилась. Я не имела права что-то менять здесь и не собиралась. Пожилая хозяйка замка имела доступ ко всему, чем владел Инфор. Она сама разберется. Не зря же он ей так доверял? Уж о доверии от мага я услышать успела. Обняв меня неожиданно и крепко, женщина отвернулась и пошла к дверям замка. Я стояла, пытаясь продышаться. Несмотря на жарящее солнце, было холодно. Очень холодно.
Через полтора часа я вышла из центрального портала Зальцестера. Дом я застала пустым и тоскливым. Поднявшись в комнату и вставив кристалл в подставку, я так и не осмелилась запустить его. Завтра… Слишком много для одного дня. Из глаз снова полились слезы…
Свернувшись клубком под пледом, я мерзла. Перед глазами было лицо мага, в мыслях его слова. О деде Ройса, о Петире, о чувствах. Вероятно, очень скоро я уснула. Проснулась же от прикосновения мамы. Она сидела на краю кровати. Тусклый свет кристалла делал ее старее, чем она казалась при хорошем освещении. Глаза смотрели грустно. Она молчала.
- Он оставил мне родовой замок. Инфор был последним... - Проговорила я тихо, не выдерживая тишины.
- Как ты поступила? – Кивнула она, не улыбаясь.
- Там есть хозяйка, проработавшая у них шестьдесят лет. Пусть и дальше хозяйничает. – Вздохнула я, поднимаясь.
- Возможно, когда-нибудь ты захочешь жить там. Кто знает? Хорошо, что ты не решилась отказаться.
- Сколько время?
- Около десяти. Я только вернулась, Карел тоже уже два дня дома. Все в сборе, почти как раньше.
Я усмехнулась. Разве может быть хоть что-нибудь как раньше? Вся жизнь изменилась в этот год. Немыслимо изменилась. Хотя, есть хотелось по-прежнему, поняла я, слушая урчание в животе.
- Пойдем, подогреем что-нибудь. Тетка тоже голодная. – Улыбнулась она. – Иногда мне кажется, что ты ее дочь, а не моя. Вы обе абсолютно не способны элементарно накормить себя.
Тетя Карел на кухне потребовала рассказа о нападении эсхонцев. Мне показалось, что таким образом она пытается отвлечь меня от грустных мыслей об Инфоре, хотя воспоминания об эсхонцах были не более веселыми…
- И куда он потом делся? – Спросила тетя о Хермене Тесхе, когда уже сели есть за стол.
- Где-то рядом бродит. – Пожала я плечами. – Я видела его, когда провожала Ниару. Он подошел со стороны окраины, сказал пару фраз и пошел обратно.
- Я бы не стала ему доверять, на твоем месте. Правильно делаешь, что не подпускаешь к себе. – Кивнула тетя.
- Он мне жизнь спас. – Ответила я коротко. Да, я не собираюсь впускать его в свою повседневную жизнь, но знание о том, что харенхешец где-то рядом, успокаивает.
- Дайан, у него могли быть свои мотивы для этого. Не исключено, что втираясь в доверие таким образом, он хочет подобраться ближе к тебе или отцу или кому-то еще… Не всегда можно понять мотивы людей, даже если ты псионик. А уж с твоей наблюдательностью…
Я подняла взгляд на тетку. Она пожала плечами, вздыхая и запуская вилку в рот.
- Надеюсь, ты больше не собираешься навещать полукровку? – Сменила мама тему. Вот их сегодня тянет поскрести мне ногтями по сердцу…
- Думаю, это исключительно мое дело, мам. – Попыталась я закруглить эту тему.
- Если для тебя имеет хоть какое-то значение мое мнение…
- Имеет, мама. Но почему ты не можешь позволить мне поступать так, как я считаю правильным? – Оборвала я ее, отодвигаясь от стола.
- На тебе же лица нет, когда ты возвращаешься. Сколько ты раз навещала его? Два, три? Он не заслуживает этого… Не заслуживает твоих слез, твоей улыбки, твоей боли, не заслуживает видеть тебя.
- До каких пор?.. – Поднялась я, чувствуя, что закипаю. – Где граница, после которой ты можешь знать наверняка, что человек перестал заслуживать чьих-то слез, чьей-то улыбки? Как ты можешь понять, что сделавшего вот это, человека еще можно простить. А после этого – уже нельзя? Как ты можешь судить так?
- Дайан…
- Мам, кто идеален? Кто не совершал ошибок? Кому не за что каяться? Тебе, мне, тете? Может быть, отец невинен и безгрешен? Как ты определяешь, кого и за что можно простить, а кто уже перешел грань прощения?
Мама поднялась, хмурясь. Тетя вздохнула, упираясь кулаком в подбородок. Я же хотела понять и не понимала, на чем основывается их уверенность в отсутствии права на прощение.
- Хорошо, Дайан, хорошо…
- Объясни мне, мама.
- Я не могу. Ты права. – Подойдя, она взяла мое лицо в ладони. – Это можешь решить только ты. Но я волнуюсь за тебя.
- Ты же мама. – Улыбнулась я, успокаиваясь. – Тебе положено.
Засмеявшись, мама поцеловала меня.
- Спокойной ночи, девочки. – Поднялась тетя устало.
Пожалуй, я тоже пойду досыпать. Выйдя в холл, я вспомнила о летуне.
- А птица все еще на заднем дворе? – Спросила, обернувшись.
- На восточной башне, Дайан. – Крикнула мама с кухни.
Усмехнувшись, я кивнула. Завтра обязательно навещу Рыжика. Прямо с утра, перед резиденцией. Поднявшись к себе, я разделась и забралась под одеяло.
После Харенхеша я все еще спала при тусклом свете. Взгляд остановился на кристалле Инфора в подставке. Пожелав магу доброй ночи, где бы он ни был, я закрыла глаза. Стараясь не думать ни о ком и ни о чем, слушала свое дыхание. Завтра будет новый день. Завтра будет легче…
Снилось страшное. Снился огонь. Я видела горящих эсхонцев в Умене. Видела мертвого кона в своем дворце, объятого пламенем. Чувствовала запах горящего мяса. Мутило. Казалось, вырвет прямо во сне. Я понимала, что это сон, но не могла проснуться. Было страшно. А вдруг наяву тоже огонь? Вдруг?!
