Киммериец засмеялся:
– Нет, Элаель. Пройдет несколько часов, прежде чем они очистят дорогу. А может быть, и дней. Не так просто затащить сюда обозы. Шемит улыбнулся широко, показывая дырки среди зубов:
– А я-то считал тебя за плохого генерала, раз ты позволил арьергарду так далеко оторваться от основных частей. Теперь я понимаю. Тебе нужно было время подготовить эту засаду.
– Верно, – Конан кивнул и принял похвалу как нечто само собой разумеющееся. – Для тебя было не так-то просто, имея под командой самых медлительных солдат нашей армии, тягаться с самыми быстрыми из армии противника. Что ж, наш арьергард против их авангарда! Но ты хорошо сделал свое дело. Теперь мы можем без всяких помех уйти в горы.
К Конану подскакал капитан Виллеза:
– Как насчет того, чтобы организовать оборону прямо здесь? Мы могли бы удерживать эту долину до скончанья века.
– Нет. – Киммериец нахмурил лоб. – Ударить и отскочить – вот наша тактика. – Он холодно смерил глазами этого приземистого человека. – Нам ни к чему ввязываться в битву. Хотя у нас недостаток в продовольствии и припасах, зато мы очень подвижны и можем быстро передвигаться. Как только мы перейдем хорайянскую границу, мы найдем там союзников. Да и вряд ли какой-нибудь кофийский генерал посмеет преследовать нас в Хорайе, разве что получит прямой приказ из столицы.
Виллеза ухмыльнулся. Весь подбородок у него зарос черной щетиной.
– Отлично, Конан! Продолжай играть в свои генеральские игры! Похоже, у тебя получается, хотя кофийский легион висит у нас на штанах, как вздорная собачонка. – Когда киммериец повернул коня и поскакал вперед, Виллеза, понизив голос и оглядываясь по сторонам, обратился к шемиту: – Бьюсь об заклад, он никогда нам не сообщал, почему он НА САМОМ ДЕЛЕ решился идти в Хорайю.
Уладив все дела в арьергарде, Конан через несколько часов бешеной скачки был уже на границе. Он обогнал обоз с припасами, затем по очереди все передовые отряды своей армии. Таким образом он перешел границу впереди авангарда. Долина стала узкой. Здесь были уже не холмы, ›а высокие горы, вершины которых покрывал сверкающий снег. Река Хоргас превратилась из широкого потока в певучий ручей.
Конан привязал своего коня на лужайке, заросшей прекрасными цветами. Разминая затекшие от долгого сидения в седле ноги, он направился вверх по склону. Дорога вела к квадратной оборонительной башне. Она господствовала над дорогой здесь, у подошвы гор. Бронзовые ворота башни стояли открытыми. Там находились Зено и полдюжины наемников. Они были расставлены у амбразур, наблюдая за долиной, дорогой, приближающейся армией наемников.
– Здесь было восемь пограничных охранников, – сообщил Зено. – Они ударились в галоп, как только мы подъехали сюда. По твоему приказу мы не стали их преследовать.
– Хорошо. Ничего не повредите тут в башне и оставайтесь здесь, чтобы прикрыть наши тылы. – Конан подошел к старому шкафу, открыл его и увидел зеленые зимние плащи хораиянских солдат. – Если легионеры подойдут, набросьте эти плащи и попытайтесь их отогнать, крича что есть мочи насчет суверенитета королевства Хорайя. Если они все же решатся перейти границу, вы должны бежать впереди них. Мы организуем оборону выше по реке.
Зено кивнул:
– Тут под крышей целые корзины, полные стрел. Мы могли бы сдерживать их несколько дней, если хочешь.
Конан засмеялся и покачал головой:
– Нет, я хочу сохранить каждого офицера, каждого солдата. Скоро вы мне понадобитесь.
Он пошел назад к своей лошади и поскакал с авангардом своих солдат по лугам и лесам к тому месту, где поросшее камышом озеро занимало почти всю долину. На противоположном берегу озера они и разбили лагерь. Наемники расчистили небольшой участок земли между берегом озера и горами и воздвигли там палисад, перед которым выкопали канаву, тотчас же заполнившуюся водой.
Когда Аки Вадсай заговорил о том, что неплохо было бы усилить защиту вдоль стороны лагеря, обращенной к Хорайе, Конан осадил его.
– Если хорайяне захотят атаковать нас, их горные отряды нападут на нас со склонов, – объяснил он. – Так что постоянные оборонные сооружения нам тут не помогут. Нравится нам это или нет, но придется полагаться на их добрую волю.
ВОССОЕДИНЕНИЕ
Хораджане появились много позже, когда везде уже загорелись костры. Охотники, посланные за добычей, уже возвратились с оленями, голубями, рыбой. Первыми хораджанами были четверо конных солдат, величаво ехавших на благородных белых конях. Они были легко вооружены, а судя по форме, принадлежали к королевской гвардии. Один из них спешился и заговорил с офицерами.
Друзандра сказала Конану, когда он подошел ближе:
– От имени короля Хоссуса и аристократов Хораджи они заявляют, что ты должен ехать с ними. Я полагаю, что один из членов королевской семьи ждет нас неподалеку отсюда. Они не говорят, кто это именно и где он остановился. – Она осмотрела киммерийца с ног до головы. – А я даже и не знала, что ты принят в столь высоких кругах.
– Я тоже. – Конан пошел к озеру, где пасся его боевой конь.
При его возвращении Виллеза заступил ему дорогу.
– Кто-нибудь из нас должен поехать с тобой. – Он выглядел раздосадованным, потому что королевское приглашение его не касалось. – Откуда ты знаешь, вдруг тебя заманивают в ловушку?
– Я не боюсь никаких ловушек. Я собираюсь говорить с членами хораджанской королевской семьи совершенно открыто.
Конан легко вскочил в седло.
– А если, как ты говоришь, они замыслили что-то недоброе… Если ты поедешь со мной, то окажешься в большей опасности, нежели здесь, с наемниками.
Несколько мгновений Виллеза напряженно обдумывал услышанное. Затем кивнул:
– Отлично, Конан. Поезжай. Мы будем ждать тебя. Но только до завтрашнего полудня. – Его голос звучал уверенно, но он старался говорить тихо, чтобы не услышал ожидающий Конана эскорт. – А после этого мы начнем пробиваться через эти горы. Либо через Кофские, либо через Хораджские – не могу сказать заранее, через какие.
– Хорошо, к этому времени я уже вернусь.
Конан подъехал к ожидающим его четырем всадникам, и все вместе они двинулись вверх по течению реки.
Они продвигались по узкой тропе, петляющей у основания гор. То горячие лучи заходящего солнца жгли их, то обжигала холодом тень горных пиков. Эта область была дикой и живописной, однако Конан не находил ее красивой после всех этих дневных происшествий, изрядно утомивших его. Он обрадовался, увидев сверкающие впереди воды горного озера и отражающиеся в них очертания красивого замка.
