Гарретт поднялся с шаткого насеста и мы, пригнувшись, подошли по доскам к выступу, от которого вдоль стены тянулся узкий карниз. Должно быть, прежде на него опиралась крыша. Проблема заключалась в том, что ее как таковой уже давно не существовало, поэтому продвижение этим путем казалось заданием для отряда смертников. Выступ был едва ли шириной со ступню и уводил прямо вниз. Гарретт, ни на секунду не останавливаясь, крался вдоль стены как кошка, а я, застыв без движения на балках, испуганно глядел с высоты. Казалось, что какие-то невидимые руки тянут меня вниз. Я еле успел отпрянуть от края, чуть не потеряв равновесие. Вор между тем был уже на другой стороне помещения и теперь выглядывал из пролома в стене. Я был словно парализован, никак не мог заставить себя последовать этим же путем. Он посмотрел мне в лицо без своей обычной насмешки.
– Не раздумывай ни секунды. Просто беги ко мне и не смотри вниз, – очень спокойно сказал он, выжидательно глядя на меня.
Неуверенно разогнув спину (сидеть тут на корточках казалось более надежным), я невольно бросил взгляд вниз и зашатался. Рука лихорадочно искала опору на стене. Подняв глаза, я встретил невозмутимый взгляд Гарретта, наблюдающего за каждым шагом и, сделав глубокий вдох, рванулся вперед, не дав здравомыслию завладеть собой. Перебравшись на ту сторону (как ни странно, живой и невредимый) я готов был скакать от радости, если бы не безрадостная картина, мигом отбившая это желание – новый страшный обрыв с другой стороны дыры. Здесь было не лучше, чем в помещении рядом, нет, в сто раз хуже – не было никакого выступа, а лишь одна-единственная потолочная балка, протянувшаяся над огромным помещением к следующей темной дыре в противоположной стене. Контуры саркофагов едва угадывались в свете одиноко горящего факела и могу поклясться, что различил в тенях возле него какое-то движение.
Гарретт движением руки велел оставаться на месте, что я с большой охотой сделал, а сам уверенным шагом пробалансировал до середины балки, где присел на корточки. Его рука молниеносно рванулась за плечо (мне подобный трюк наверняка стоил бы жизни) – и вот уже отсвечивающая золотом огненная стрела наложена на тетиву лука. Вор целился куда-то в темноту. Я вглядывался в тени, но при всем желании больше не мог различить никакого движения. Было совершенно тихо, если не считать далекого потрескивания одинокого факела и тихого выжидающего гудения натянутой тетивы.
Вцепившись в стену, я напряженно ждал, пока Гарретт выстрелит. Стрела прочертила светящийся след в темноте и с огромной разрушительной силой взорвалась внизу. В яркой вспышке на долю секунды удалось различить контуры сгнившего, превратившегося почти в скелет человеческого тела, а затем тварь разнесло на куски. Эхо взрыва металось еще пару секунд по гигантскому темному залу, затем снова сделалось темно и тихо. Новая стрела уже очутилась на тетиве гарреттова лука, но он не натягивал его, а застыл в ожидании. Я уже научился достаточно сносно вот так цепенеть, пока не будет получена команда „вольно“. Прошли минуты, а снизу не доносилось ни звука. Наконец мой спутник поднялся, обернувшись, и я с ужасом понял, чего он от меня ждет. Он понимающе, но без всякой насмешки, улыбнулся и прошел по балке в другой конец помещения. Там было так темно, что вор почти исчез в тени. Мне совсем не улыбалось лезть следом, но тут вдруг перед глазами явилось лицо Гарретта и на нем застыло то же выражение, какое часто принимало лицо Мастера Торбена, когда он был разочарован мной. Я совсем не мог этого переносить, не желал опростволоситься перед ним. Поэтому встал и двинулся вперед со всей скоростью, насколько позволяла узкая балка, ни разу не глянув вниз, не думая ни о чем кроме твердого намерения добраться до другой стороны и оказался там, едва сознавая, что сделал это. Даже Гарретт глядел на меня в изумлении, потом, скривив рот, исчез во тьме.
Было слышно, как он спрыгнул с балки и приземлился где-то не очень далеко внизу. Слепо нащупав стену на другом конце ненадежного моста, я сделал то же самое (правда, с приглушенным чувством того, что сейчас, наверное, падаю в бездну), но, к своему удивлению, оказался на твердом полу. Мои глаза постепенно привыкли к окружающему нас мраку и я смог различить галерею, в которой сейчас находился. Она, к моему облегчению, казалась сделанной из массивных каменных блоков и достаточно широкой, чтобы по ней можно было без опаски передвигаться. Пробежав вдоль галереи, мы добрались до уводящих в пустоту ступенек. Там было не видно ни зги. Целая орда зомби, оставаясь незамеченной, могла поджидать нас там. От подобных мыслей я беспомощно замер на месте. Гарретт снова вытащил свой лук и огненную стрелу. В слабом свете кристалла он начал медленно спускаться вниз, готовый в любой момент выстрелить. Мои ладони были мокрыми, когда я доставал из кармана флакон со святой водой, следуя за ним.
Понадобилось некоторое время чтобы спуститься, но вот наконец мы стояли на полу зала. Здесь, внизу, он не был таким темным, как казалось поначалу и я в восхищении разглядывал гигантский склеп. Тут стояли всего два больших саркофага, украшенные по бокам диковинными статуями птицеподобных существ. Но Гарретт не удостоил их вниманием и не дал мне времени на восхищение. Он устремился в соседний зал, где лежал тот самый мертвец. Я быстро отвел взгляд от перевернутого трупа мужчины и отважился взглянуть на него лишь через несколько секунд. Глаза покойного казались до сих пор наполненными ужасом, хотя смерть исказила черты лица. Он носил при жизни темную одежду и был вооружен коротким луком с парой стрел, бездарно сделанным мечом и длинным кинжалом. Гарретт быстро обыскал мертвеца – не с целью забрать себе его жалкое добро, а чтобы выяснить, кто он такой. В руках вора появился смятый кусок пергамента и кольцо, оглядев которое, он тихо сказал:
– Один из людей Ройбена. Еще теплый. – от этих слов мороз прошел по коже. Гарретт просмотрел пергамент и тихо выругался.
– Оказывается, не мы одни ищем ту могилу. Пошли.
19
Мы вернулись в зал с двумя статуями и подошли к лестнице. В темноте я разглядел незамеченный ранее проход, ведущий в узкое темное помещение, от которого по обе стороны находились небольшие комнаты со стенными нишами. В них лежали частично сохранившиеся человеческие скелеты, некоторые были закутаны в остатки саванов. Некоторые ниши были закрыты каменными плитами со стершимися символами и надписями, но большинство стояли раскрытыми и осколки их крышек валялись повсюду на полу. Тут тоже горел факел, который Гарретт снял со стены, прежде чем мы двинулись дальше. Из любопытства я хотел рассмотреть поближе человеческие останки в стенных захоронениях и подойти поближе, но он задержал меня и указал на несколько незаметных отвертий в стене справа. Затем, нагнувшись, поднял кусок крышки и швырнул его перед гробницами. Я с удивлением услышал щелканье, заметил, как плита чуть-чуть вдавилась в пол, и тут из отверстий справа вылетели две стрелы. Пронзив пустоту, они с силой ударились о противоположную стену и упали на пол. Я стоял как громом оглушенный, а Гарретт, улыбнувшись в полутьме, сказал:
