Мы спустились по черной лестнице вниз, прошли подвалом, который можно было смело назвать — ещё одним подземным ярусом, так роскошно он был отделан, и вышли к одному из задних входов, неизвестно к которому по счёту.
— Мисси, — один из аларийцев выступил вперед из тени на круг под светляком, и я сжала руку Иссихара, он уже что-то нащупал в кармане, подав искру силы.
Вот как? Как аллари всегда знают, где нужно быть?
— Свои. Говори. Быстро.
— Трое, — алариец настороженно посмотрел на Дана, но я опустила ресницы — «говори, можно», — сопровождают Наследника Тиров, следуют по второму малому кругу. Двое — чернокафтанники, из тех, что останавливались в поместье — уже здесь и прошли охрану; тройка — неопознанные, из местных, без нашивок и отличительных знаков…
Местные? Кто? Кораи тоже приставили соглядатаев?
— … и пара из Светлых, внезапно изменили направление и заинтересовались заведениями у Восточных ворот.
Светлые? А эти то снобы что хотят в этой части города? Я собиралась выяснить, кто будет следить за мной — мы и не скрывались особо, но… Светлые? Прости, Великий, где именно я нагрешила?
— Итого — вероятно следят четверо? — констатировала я быстро — аллари молча кивнул в ответ.
— Немес, ашес! Есть более простые способы, чтобы узнать, кто интересуется вами, леди! — Исси развернулся и щелкнул пальцами — одному из слуг, которые ждали в отдалении. — Управляющего нижнего яруса ко мне. Быстро!
Уходили мы крышами. «Верхние тропы» опоясывают не весь Хали-бад — некоторые дома защищены так, что не то, что пройти — коршу пролететь рядом не получится. Но простые кварталы поддерживали негласное соглашение — передвигаться по воздуху быстрее и проще — места мало, дома строились кучно, и право пересечь крышу имел каждый, у кого был «гостевой артефакт верхних троп».
Маршрут Иссихару был знаком до последней ступеньки — он не помедлил ни на миг, ни когда сворачивал в полной темноте за соседний дом, от здания «Тумана», ни когда подбрасывал меня на низкий парапет, ни когда быстро шагал, перепрыгивая через две ступеньки по лестнице — до самой крыши — и всё в полной темноте, я не видела ничего и была вынуждена положиться на него полностью.
Внизу, под нашими ногами, из черного входа в бордель выбежали трое невысоких мальчишек в светлых традиционных одеждах, разделились, и растворились в теплой халибадской ночи в сопровождении аларийцев и охранников. По одному аллари на каждого из юношей примерно моего роста, которых лично выбрал Исси, ткнув пальцем в ряд, построенных перед ним Управляющим, бордельных служек.
Пока что Великий был благосклонен ко мне — мы успели.
— Ревнива? — это первое, что я выдохнула, когда мы, наконец, остановились отдышаться на краю одной из крыш. Теплый пряный ветер сдул несколько прядей с моего лица — над Хали-бадом стояла южная ночь.
— Молчи, — шепнул Исси, развернув меня, как куклу, и прижал к себе, наклонил голову и снова прижался губами.
Губы Исси были твердыми и равнодушными — я не вызывала у него совершенно никаких эмоций.
— Расслабься, мягче, — прошептал он, немного отстранившись. — Влюблена и ревнива…
— Следят? Охрана? — я обняла его крепче, обвив плечи руками, и подыграла.
Он отстранился не сразу, чуть-чуть покачал в объятиях, легкий поцелуй в висок и в лоб — так на Юге целуют женщин, которых уважают, и Исси продемонстрировал это.
Надеюсь, тем, кто будет оценивать записи, этого хватит.
* * *
— Убегать приходится часто, — констатировала я тихо, когда мы остановились ещё раз — отдышаться, преодолев ещё один квартал — спуститься вниз пришлось только один раз — обойти защиту одного из домов. — Сколько занимает путь от борделя до Корпуса?
— Пятьдесят два мгновения по городу, если я двигаюсь без… обузы, — ответил Иссихар не задумавшись. — И ещё сорок четыре — по пустыне, если двигаться по Кольцевой.
— Впечатляет.
Дальше путь был закрыт — впереди, освещенная несколькими светляками, виднелась развилка, направо — начиналась более оживленная улица — народ сновал вдоль лавок, в свете артефактов было видно только белые тюрбаны, которые мелькали тут и там.
Налево — путь обратно к городскому дому Тиров, а нам надо было направо — в Храм Мары.
Но Иссихар ещё не знал об этом.
* * *
— Вы не-сов-мес-ти-мы, дети Пресветлой, — пропел жрец по слогам, поправив тогу, и указал взглядом на наши соединенные ладони — чистые, без следа искры божественной силы. Я вырвала руку из ладони Дана и растерла запястье — он держал слишком крепко, как будто я убегу прямо сейчас.
— Мара благословляет всех, — я поправила красную дешевую газовую шаль вокруг плеч, которую Дан «позаимствовал» на одной из крыш в самый последний момент — ведь на помолвке невеста непременно должна быть в красном. Того количества империалов, которое мы отсыпали в миску для храмовых пожертвований, хватило бы, чтобы переженить четверть Хали-бада. И чтобы закрыли глаза на то, что юные, безнадежно влюбленные друг в друга сиры, идут против воли семей — иначе кто ещё будет требовать совершения помолвки под покровом ночи в час Немеса, если есть согласие Глав? — Благословляет всех!
— Несовместимость, — жрец прикрыл глаза, пытаясь обрести терпение — мы пробовали провести обряд уже в пятый раз. — Полная и несомненная, решение Пресветлой Мары однозначно, невозможно сплести нити ваших судеб…
— Недостаточно империалов? — перебила я, все-таки стянув красную тряпку с головы — дешевая вышивка царапалась и шея начала чесаться. Слово «невозможно» всегда и везде означало недостаточное количество золотых монет. — Сколько? Я могу добавить артефакты, — я вытянула вперед руку, чтобы продемонстрировать кольца.
— Дочь Пресветлой, — жрец был до отвращения терпелив. — Вы выставили слишком много условий. Вы хотите помолвку — при которой учтены желания обеих сторон. Возможно… стоит предварительно обсудить желания? Сейчас — вы несовместимы, господа. Совершенно. Пресветлая Мара отказывается засвидетельствовать ваш союз… Вас проводят, дети Пресветлой, — жрец с поклоном однозначно указал на выход.
Нас выставили в общий зал и оттуда на ступеньки Храма, где сверху, почти под самой черепичной крышей раскачивался одинокий светляк — Хали-бад город Немеса, и храму Мары явно не помешало бы побольше прихожан с дорогими подношениями.
Южная ночь была в самом разгаре, на небе зажглись звезды, теплый ветер овевал лицо. Точнее «холодный», «холодный пустынный ветер» по меркам южан.
Как же мне не хватало снега — сейчас бы загрести в ладони и растереть лицо.
Я обернулась к Иссихару — он стоял и смотрел на звезды, запрокинув голову в небо.
Молчал всё время и не вмешивался в переговоры — думал? Просчитывал? Когда он молчит — думает, и я надеялась, что он решит эту проблему, придумает что-то.
Он замолчал сразу, после того, как мы долго и со вкусом ругались на крыше, и его молчание значило только одно — думает, но… слишком долго. У меня уже не оставалось времени.
Вестник от Гебиона вспыхнул прямо перед моим лицом — неожиданно и тревожно — это было уже второе сообщение от Лидса: «Вайю, где ты? Время!».
Я схлопнула чары и поймала внимательный изучающий взгляд Дана, наверняка он запомнил цвета силы и непременно сравнит в свое время.
— Нужно идти, нет времени. Обсудим условия завтра и вернемся в храм, — если это вообще возможно — прийти к согласию, я уже начала сомневаться в этом.
— Сегодня, — он не спрашивал, он — уведомлял.
— Завтра.
— Сегодня. Сейчас.
— Нас отказались помолвить, — рявкнула я тихо. — Меня уже ищут.
— Это не единственный Храм в городе, — пояснил Исси медленно.
— Я не пойду к Немесу, а клятвы Великого нерасторжимы, — вернула я любезность. — Только клятвы Маре можно расторгнуть через десять зим, — а именно этот срок помолвки мы оговорили. Этого времени хватит, чтобы я закончила обучение, а Исси — нашел лекарство. Если нет — тянуть дальше будет бессмысленно.
