— Что тебе сказать, Шеллар… — со вздохом начал Элмар, задумчиво покачивая бокалом. — За дурака меня считают, дорогой кузен. Может, я и не особого ума человек, но все же, смею надеяться, умнее Ноны. А то, что сегодня отмочил Гондрелло, было рассчитано именно на полного придурка.
— А он-то что забыл на совете? — приподнял бровь король. — Решил, что если меня не будет, так к нему станут лучше относиться?
— Вроде того. Мистралия в очередной раз подала прошение о вступлении в Международный Совет, и его в очередной же раз благополучно провалили большинством голосов при одном воздержавшемся.
— Воздержался, разумеется, Зиновий?
— Нет, воздержался Луи, видимо просто потому, что не вполне понял суть вопроса. А Зиновий, как все, проголосовал «против».
— Вот ведь противный старикашка! — покачал головой его величество. — Значит, до сих пор он воздерживался только потому, что я голосовал «против». А что еще интересного отмочил Гондрелло?
— Еще он мне предложил два договора, о ненападении и о разоружении. Я их тебе привез, почитай, обхохочешься.
— Охотно верю, — улыбнулся король и занялся погасшей трубкой. — Если уж ты обхохотался…
— Я? Обхохотался? Да я обиделся, если хочешь знать! Серьезно обиделся! Шеллар, скажи, неужели я произвожу впечатление полного идиота, что мне такие договора предлагают?
— Ничуть. Особенно, если учесть, что сообщение о моем воскресении ты приберег на самый конец и все заседание морочил господам головы, чтобы выяснить, как повлияет моя смерть на международную политику. А Гондрелло… Что с него взять, он и сам небольшого ума человек, а тут, наверное, на радостях забыл с советником посоветоваться. Ничего, он сегодня советнику все расскажет, и советник ему объяснит, какой он болван. А ты можешь собой гордиться. Они так ничего и не поняли, пока ты не сказал?
— Ничего.
— Даже Элвис?
— Элвис к тому времени уже все знал, просто помалкивал, чтобы не портить мне игру.
— Вот пройдоха! — с досадой поморщился король. — Все-то он знает! Опять он меня обошел!
— Кстати, он просил тебе напомнить о каком-то обмене. Вы что, до сих пор с ним меняетесь?
— А что?
— Да нет, просто я помню, вы вечно чем-то менялись. Сначала шариками и солдатиками, потом книжками и картинками с обнаженными девицами, а теперь чем?
— Теперь мы выросли, — улыбнулся его величество. — И меняемся агентами. Ну, ты же знаешь как это делается? Я его шпиона поймал, он моего. И потом мы ими меняемся.
— Дети малые! — проворчал Элмар. Королева молча улыбнулась, с нежностью взглянула на супруга и на ее лице появилось какое-то мечтательное выражение.
— Что еще интересного тебе предлагали мои коллеги? — продолжал расспросы король.
— Факстон о каких-то концессиях толковал, только я так и не понял, что это такое. Луи интересовался, не желает ли твой шут перейти к нему, у него при дворе как раз есть вакансия… — Королевская чета дружно захихикала, а Элмар серьезно добавил: — Между прочим, очень полезное и своевременное заявление. Если Жак кому-нибудь ляпнет об этом эльфе-извращенце, я всем расскажу про Луи и его предложение.
— Если он еще не ляпнул, — усмехнулась Кира.
— Да Жак мог и промолчать, — вздохнул король. — Но раз там была Азиль, удержать в тайне историю о влюбленном эльфе не удастся, как ни старайся. А что, сегодня присутствовал Луи? И как, трезвый?
— Я на глаз определить не смог, поскольку он и трезвый разговаривает не совсем внятно, а спрашивать было как-то невежливо. Тем более, Луи сегодня скандалил с Зиновием, и лезть в этот их милый разговор у меня не было никакого желания.
— Опять за Биранские высоты?
— Да. Откуда ты знаешь?
— Они каждый раз за них скандалят. Это у них спорная территория, и они ее делят уже лет триста. Вроде как у нас с голдианцами Келси. Мы тоже лет сто пятьдесят за эту провинцию ругались, судились, рядились, пока не пришел дедушка и не решил этот вопрос просто и примитивно. Дал всем в глаз и нагло аннексировал Келси. Кстати, именно в той войне было впервые испытано огнестрельное оружие, если ты не знаешь.
— Тогда? — изумился Элмар. — Нет, я не знал. Кира, а ты знала?
— Знала, конечно, — кивнула Кира. — Именно с тех пор от него отказались, признав его неэффективным. Голдианцы тогда выпустили пробную партию мушкетов под руководством какого-то переселенца и попробовали ими воевать, и оказалось, что они никуда не годятся.
— Хотя, если рассмотреть вопрос подробнее, — добавил король, — дело было вовсе не в мушкетах, а в полководцах. Хотя, конечно, оружие неудобное, громоздкое, заряжать долго, стреляет редко, не то, что новые мистралийские винтовки. Но все же, если бы дедушка тогда не разбил голдианцев, прижились бы и мушкеты. Просто он оказался умнее и сообразительнее. Он пустил на центр, где стояли стрелки, тяжелую кавалерию, королевских паладинов. Нагрудная броня тяжелых доспехов и у коня, и у всадника такая мощная, что ее очень сложно пробить пулей. А если взять еще щит, то голдианцы со своими мушкетами им и вовсе не страшны. Паладины растоптали их в лепешку, бедняги только два раза и успели выстрелить. Конечно, если бы генерал Гетц был умнее и прикрыл своих стрелков, скажем, копейщиками или хотя бы той же кавалерией, их бы не разбили так просто, и, возможно, судьба огнестрельного оружия в нашем мире сложилась бы по-другому.
— А он их что, вообще не прикрыл? — ужаснулась Кира. — Выставил стрелков на передовую позицию? Он что, полный недоумок? Кто ж его в генералы произвел? Или за взятку, как это всегда делается в Голдиане?
Король пожал плечами.
— Не знаю. Я как-то не подумал спросить об этом, когда мне дедушка рассказывал. А насчет взяток, это ты совершенно права. Если бы не дремучая коррупция, Голдиана бы давно выбилась в мировые лидеры во всех областях. А так они вечно на чем-нибудь споткнутся, что бы ни затеяли, и потом оказывается, что виноват либо какой-то некомпетентный дурак, который получил должность за взятку, либо конфликт деловых интересов, вследствие которого конкуренты друг другу подгадили… И должен сказать, шпионить в Голдиане очень просто, только дорого. Кстати, раз мы заговорили о голдианцах…
— Да-да, — подхватил Элмар. — Я как раз хотел тебе сказать. Факстон меня спрашивал про Кантора.
— Прямо так и сказал? Назвал его по имени? — Король даже приподнялся в своем кресле. — А он-то тут при чем? Откуда он знает?
— Он по имени не называл, просто спрашивал, какие дела у короны с неким мистралийцем, и далее подробное внешнее описание, по которому Кантора трудно не узнать.
— И что ты ему сказал?
