— А почему вы спрашиваете обо всем этом? — поинтересовалась Анна-Мария.
Хейке долго смотрел на нее, как будто хотел узнать ход ее мыслей. Потом сказал:
— Тенгель Злой проявляет признаки жизни.
Анна-Мария почувствовала, как все ее тело охватывает страх. Именно этого боялись Люди Льда все годы — что Тенгель Злой проснется, прежде чем они смогут обезвредить его злую силу.
— Это невозможно, — прошептала она.
— И тем не менее. Что-то может его разбудить. Кто-то в Швеции здесь стоит за этим — либо сознательно, либо случайно, в результате несчастного случая. Мы думали, что это могла быть ты, поскольку ты вызвала меня.
Анна-Мария была потрясена. Она не спрашивала, как Хейке узнал это, о таком не спрашивают.
— Уверяю вас, что это не я. Единственное, чего я не понимаю, это нападения на меня, но ведь это же сделал не Тенгель Злой!
— Нет, это нападение как-то связано с Иттерхеденом, — сказал Хейке. — Здесь много подлости, как мне кажется.
Тут вмешалась Винга.
— Да уж, эта семейка Брандт кажется на редкость несимпатичной. Мне захотелось нанести им визит. Как ты считаешь, Анна-Мария, не взять ли мне все эти подарки и не отдать ли им назад? Объясню, что все это было недоразумение.
— Давай, — сказал Хейке.
— Ой, спасибо, конечно, — вздохнула Анна-Мария. — Будь так добра. Я сама слишком хорошо воспитана, но, нет, прости…
Но Винга лишь рассмеялась.
— Ладно, ведь ты не хочешь оставлять их себе? Из-за того, что они ценные?
— Нет, вовсе нет, они просто жгли ящик моего комода. У меня камень упадет с души, если я от них отделаюсь.
— Ладно, тогда схожу туда сегодня попозже.
Анна-Мария посмотрела на своих родственников и почувствовала, как же замечательно — быть частичкой большой семьи. Люди Льда всегда были заодно, сразу же и инстинктивно, как только встречали друг друга. Иметь кого-то, кто думает так же, как и ты сам. На кого можно полностью положиться!
— Но если я не собиралась будить Тенгеля Злого, — я не могу представить, что это я, — то кто же тогда?
— Выбор у нас невелик, — сказал Хейке. — Мать твоего отца, Ингела…
— О, нет, только не бабушка…
— Мы же сказали: едва ли! Это мог быть просто несчастный случай.
— Ну да, конечно…
— Есть еще трое в Смоланде. Старый Арв Грип. Его дочь Гунилла. И маленькая Тула.
Анна-Мария тихо проговорила.
— Есть еще один. Страшно даже думать об этом.
— Кто?
— Кристер. Брат Гуниллы.
— О, конечно, — содрогнулась Винга. — Исчезнувший брат! Его мы забыли!
Хейке задумался.
— Да, если это он, то нас могут ожидать непредвиденные сложности. Никто ведь не знает, где он.
— Да и не обязательно, что это он лично, — сказала Винга, и все стало выглядеть еще мрачнее. — Ему где-то за сорок сейчас. У него могут быть дети. И внуки.
Хейке закрыл лицо руками.
— Нет, у меня нет больше сил думать об этом. Я должен поспать. Я нужен этим детям. Анна-Мария, ты можешь позаботиться о том, чтобы все больные здесь, в Иттерхедене, получили снадобье, которое мы варили сегодня ночью?
Она быстро вскочила.
— Я прямо сейчас поговорю об этом с Колем. Он знает, кто кашляет, и все такое.
— Ишь, как заторопилась, — улыбнулась Винга, чуть поддразнивая. — Ладно, иди! А я буду сидеть тут тихо, как мышка, пока Хейке спит. Напишу письмо нашему бездельнику-сынку Эскилю. Жутко легкомысленный тип, можешь мне поверить! Не представляю, как мы сможем заставить его заниматься хутором, как настоящего крестьянина!
Клара постучала в дверь, она хотела забрать кофейные чашки.
— Хорошо, а я пошла на пустошь, — сказала Анна-Мария, кровь в которой прямо кипела.
— Вам не следует идти туда одной, — сказала Клара.
— Чепуха, среди бела дня это не опасно. Клара выглянула в окно.
— Барышня может не утруждать себя. Мастер как раз зашел в контору.
— Ой, тогда мне надо бежать, иначе он уйдет на шахту. И она исчезла, не успели они и глазом моргнуть.
Анна-Мария подошла к конторе как раз тогда, когда Коль вышел. Он вздрогнул и стал возиться с замком.
— Спасибо за вчерашнее, — сказала она чуть слышно.
Колю удалось взять себя в руки. Он криво улыбнулся.
— Уже встали?
— Да нет, все еще сплю, как видите.
Она объяснила ему, зачем он ей нужен. Коль пообещал взять ведьминское зелье, как он его назвал, на себя.
— Мне надо было поговорить с Нильссоном, но его еще нет.
Анна-Мария кивнула. Она подыскивала слова.
— Я… мне, кстати, надо в школу: посмотреть, не забыла ли я там мои варежки.
— Хм, — пробормотал Коль. — Да, а мне надо забрать пару стульев.
Они вместе завернули за угол и вошли в здание. Зал выглядел, как и все залы, где накануне царило веселье.
— Ну, Адриан опять нас видел, — сказала Анна-Мария. — Сейчас примчится.
Коль ничего не ответил на это, и она поняла, что сказала глупость.
— Да… и куда же я могла положить мои варежки, просто ума не приложу?..
— Как дети? — грубовато спросил Коль.
— Хейке занимался ими всю ночь. Да, ну и мы, конечно, помогали, все остальные. Варили лекарство и делали для них паровую баню и все такое. Хейке вымотался ужасно, спит сейчас в моей кровати.
— Там значит, и вам спать много не пришлось?
— Ни минуты, — засмеялась она возбужденно. Наконец им удалось наладить разговор, и кажется, что Коль не так и торопится с этими стульями. Хотя женщины и постарались накануне вечером привести зал в обычное состояние, многие декорации все еще висели на стенах, и в комнате было слишком много скамеек и столов. Но сцену уже разобрали. А можжевеловые веточки на полу смели в угол.
— Да, я тоже не спал сегодня ночью, — сухо заметил он.
— Правда?
— Да. Мне было о чем подумать.
Анна-Мария, которая прекрасно знала, что варежки лежат дома, восприняла его слова как возможность начать разговор и прекратила свои поиски. Она уселась за стол, у которого стоял достаточно подходящий стул.
— Адриан явно очень разозлился на вас вчера вечером, — просто сказала она.
Коль постоял минутку, а потом сел прямо перед ней.
— Да, он не смог смириться с тем, что я самовольно закрыл шахту. Эту чертову, не имеющую никакой цены, шахту!
— «Коль глуп», — сказал он однажды, говоря про шахту, — улыбнулась Анна-Мария. — Он явно имел в виду это — что вы не верите в нее.
— Еще бы! Понимаете, он фанатик. Он, видите ли, знает, что там есть золото. Его провели с помощью старой карты, которую нарисовал какой-то мошенник, а потом продал его тестю. А сейчас он в ярости только из-за того, что я отпустил рабочих на все Рождество. Несчастных рабочих, которые, как рабы, вкалывали весь год, без единого воскресенья! Как он мне надоел!
— Коль, — осторожно начала Анна-Мария. — Это правда, что вы убили кого-то? И что вы сидели в тюрьме? Если да, расскажите мне об этом.
