— Фу-ты, — сказал Торк. — Какая уж разница? Все равно ее отец даст тебе поворот.
Постепенно выяснилось, что Маэт был давно и безнадежно влюблен в Ларету, дочь могущественного далла Каретт. Как понял Михаил, далл был высшим дворянским титулом, сравнимым с титулом герцога в его мире. Семья Каретт являлась не только знатной, но и богатой. Возможно, если бы разница между родами Каретт и Ферен заключалась лишь в титулах, то можно было бы на что-нибудь рассчитывать, ведь Ферены были прославленной семьей. Но разница была также и в деньгах. И разница гигантская.
— Не расстраивайся, Маэт, — сказал Михаил, — вот я вообще не могу выбросить из головы девушку, которую видел всего раз в жизни. К тому же она собиралась меня убить.
Взяв печального Маэта под руки, приятели отвели его в ближайший трактир. Совсем ненадолго. Как раз на время, достаточное для того, чтобы тот забыл, почему его туда отвели.
* * *
Утро дня, когда посланец деревни Камор, он же ученик Аррала, должен был предстать перед королем для подачи прошения, было тяжелым, переносить жуткую головную боль помогало предвкушение аудиенции.
В привычной одежде профессионального крестьянина он вышел из своей спальни на втором этаже. И обнаружил во дворике дома Маэта и Торка, отрабатывавших учебный бой на мечах. Ему тоже очень хотелось позаниматься с ними, но останавливали две вещи. Первая — грядущая аудиенция, вторая — он не знал, как признаться тем, кто принимал его за дворянина, что он не умеет фехтовать.
— Приветствую! — поздоровался Михаил.
— Привет! — откликнулись приятели.
— Я смотрю, ты уже переоделся для аудиенции у короля, — заметил Маэт, улыбнувшись своей незабываемо широкой улыбкой. — Удивительно элегантные лохмотья.
— Пойдем, мы проводим тебя ко дворцу, — сказал Торк, который не считал одежду чем-то заслуживающим особенного внимания, а относился к ней лишь с точки зрения «удобно или нет».
Как и вчера, они довели Михаила до гвардейского десятника у ворот дворца. Тот, уже видимо, получив насчет него инструкции, направил молодого человека прямо к советнику.
Аудиенция была близка.
Будь вежлив с обедающим королем. От этого зависит не только твоя жизнь, но и, что самое главное, его аппетит.
Советник Раун.
Королевский советник тагга Толер Раун тоже допускал возможность покушения на короля. Но убийство монарха лично ему не было выгодно. В результате этого он мог потерять хорошую должность, мог оказаться сосланным вместе со всей своей семьей, мог, наконец, лишиться жизни. Потому что даже советник по официальным встречам его величества, человек, приближенный к высшей власти, не мог предсказать, к чему бы привела смерть сорокапятилетнего Миэльса в сложившейся обстановке, когда идет неудачная война, управление и финансы расстроены, а король не имеет прямых наследников.
Поэтому Толер предпринял все усилия, чтобы установить личность ишиба Аррала. И это ему удалось, потому что многие ишибы королевства были занесены в специальный реестр. Короли издавна чувствовали угрозу своей власти со стороны людей, умеющих работать с ти и старались держать ситуацию под контролем. Толер, впрочем, узнал, что Аррал был самым безобидным из всех безобидных ишибов по причине слабости своего дара. Подобные ишибы обычно оседали в небольших населенных пунктах, чаще всего — на границе. Поэтому история, рассказанная Михаилом, в сочетании с официальными сводками, не вызывала никаких подозрений.
— Сейчас ты пойдешь к королю, — сказал Толер, едва только Михаил появился на пороге, — и должен соблюдать инструкции. Во-первых, называй короля «твое величество», во-вторых, не говори первым, в-третьих, не задавай вопросы, пока тебе не будет позволено, в-четвертых, отвечай на вопросы коротко и ясно, если они последуют. Войдя к королю, низко поклонишься и останешься стоять, если тебе не прикажут сесть. Но такого не случится, будь уверен. Покидая короля, пяться задом. Есть вопросы?
— Н-нет, — неуверенно ответил Михаил. Обращение к королю на «ты» нисколько не удивило его. Таков был местный язык. В нем множественного лица в употреблении местоимений при обращении к единственному человеку, кем бы он ни был, не существовало.
— Если что-то сделаешь не так, я прикажу тебя казнить, — заметил Толер. — Честь попасть на прием к королю очень редко выпадает крестьянам.
— Я понял, господин советник, — сказал молодой человек.
Михаил впервые в своей жизни собирался предстать перед настоящим королем. Он слегка волновался, но совершение глупостей не входило в его планы.
— Это даже хорошо, что ты не сменил одежду, — произнес Толер, оглядывая холщовые рубаху и штаны. — Так гораздо лучше. Некое единение власти и народа.
По тонким губам махрового бюрократа скользнула легкая улыбка.
— Пойдем же, подождешь в королевской приемной.
Советник собирался выжать из этой ситуации максимум, что заключалось в предъявлении вещественного доказательства его преданности долгу как можно большему числу людей.
Он повел «крестьянина» по хитросплетениям коридоров дворца. Молодой человек отметил некоторую однотонность в убранстве. То ли оформитель, то ли еще кто-нибудь рангом повыше очень любил фиолетовый цвет. Михаилу этот цвет никогда не нравился.
На пути им встретились несколько караулов, которые стояли или для значительности, или для красоты, учитывая тяжесть и очевидное неудобство их доспехов и вооружения.
Достигнув приемной, советник остановился. Там уже находились несколько человек. Михаилу показалось, что часть из них относилась к вечным и безнадежным обивателям королевских порогов. Слишком уж печальны были их глаза.
— Господа! — громко сказал советник, показывая на спутника. — В связи с тем, что его величество будет принимать делегацию от оккупированных дикарями провинций, сегодняшний прием отменяется.
На Михаила устремилось множество злобных взглядов. Впрочем, те люди, которых он сразу же отнес к безнадежным, смотрели на него довольно равнодушно. Но столь же печально.
— Я оставлю вас, господа, — и с улыбкой человека, только что выполнившего свой долг, Толер удалился.
Злобные взгляды немедленно трансформировались в злобные комментарии.
— Мужик! — сказал человек в зеленом камзоле, расшитом серебром. — Мы не попадем на прием из-за какого-то мужика!
— Мало того, что от них на улицах не протолкнуться, все время бросаются под копыта, так теперь они и в королевской приемной! — злобно прошипела красивая и молодая девица.
