Они остановились возле помоста, на котором крутили сальто два молодых акробата в ярких трико. На соседней площадке высокая девушка со скуластым лицом и огромными миндалевидными глазами кружилась в танце, поднимая ветер своими многослойными юбками… Альта, уже порядком привыкшая к простеньким балахонам учеников и строгим, хотя и дорогим платьям воспитательниц, даже зажмурилась от восторга — она и представить себе не могла, что существует такая роскошь, такое великолепие. Иссиня-черные волосы девушки, перехваченные многочисленными нитками поддельного жемчуга, жили словно собственной жизнью, танцуя в такт своей изящной хозяйке, то обволакивая ее ночною тьмой, то вздымаясь ввысь, обнажая великолепную длинную шею. Танец никого не оставил равнодушным, монеты так и сыпались в большую оловянную миску, сопровождая движения танцовщицы веселым звоном. Среди медной мелочи Альта с удивлением увидела несколько серебряных — видать, среди публики нашлись и весьма состоятельные мужчины.
— Покупайте леденцы! Самые лучшие! Самые вкусные!
— А вот свежие булочки с изюмом! С орехами! С ягодами!
— Чесночные колбаски! Горячие! Согреют сердце, вскружат голову!
— И заставят вашу любимую бежать от вас на острова Сломанного Кинжала! Вот лучше возьмите сахарные палочки! Перед ними еще не устояла ни одна девушка!
— Эй, ты! Я сейчас заставлю тебя самого сожрать всю эту липкую пакость!
— Давай, давай! Может, это избавит твою пасть от чесночного запаха!
В другое время драка между лоточниками была бы неизбежна, но сейчас, в праздничной атмосфере всеобщего веселья, не было места злости. И хотя можно было подумать, что еще мгновение — и эта парочка вцепится друг другу в горло, на самом деле все это было не более чем еще одним развлечением для публики. Кто-то ухватил сочную, пышущую чесночным ароматом колбаску, бросив на лоток монету, другой протянул руку за сладкой палочкой — и разногласия тут же были забыты. Оба нырнули в толпу, громогласно предлагая свой ходовой товар — чтобы через какое-то время снова столкнуться и опять вступить в пререкания, выдумывая все новые и новые взаимные оскорбления и ничуть при этом друг на друга не сердясь.
Ухватив огромный пряник, чуть ли не на треть наполненный сладким изюмом, Альта как зачарованная бродила в толпе, присоединяясь то к одной кучке зрителей, то к другой. Седой старик в длинном, до пят, темно-синем балахоне, сплошь расшитом золотыми и серебряными звездами, кружил в воздухе большую стаю огненных птиц. Альта ощутила, как по спине пробежал холодок — фаерберд был одним из самых опасных боевых заклинаний огня. Стоит магу хоть на мгновение ослабить контроль — и стая обрушится на зрителей. Но старик, очевидно, был настоящим мастером — сгустки огня, имеющие отдаленное сходство с крылатыми созданиями, плясали в воздухе, рассыпая вокруг жгучие искры. Странно было видеть мага такой силы среди фокусников и комедиантов, но иногда такое случалось. Не среди Несущих Свет — Орден никогда не опускался до фиглярства, — но вот иные школы время от времени выбрасывали из своих рядов отщепенцев, преступников и просто тех, кто не был согласен с иногда довольно суровыми правилами Братства или Триумвирата. Хотя старик, вероятнее всего, был из алых — столь блестяще владеть огнем!
Вот старик взмахнул руками, и все огненные птицы устремились навстречу друг другу. Альта знала, что сейчас произойдет, и прищурилась.
Сгустки огня столкнулись, и площадь озарила ослепительная вспышка. Все, кто стоял в относительной близости от помоста, с воплями закрыли лицо руками — ярчайший свет на мгновение или два лишал зрения ничуть не хуже, чем ослепляющее заклинание «блик». Только действие короче, да последствий для глаз почти никаких. Иначе маг, повинный в появлении болезней глаз сразу у десятков людей, подвергся бы суровому наказанию. А сейчас, в неспокойное время, мог и вовсе лишиться головы.
Даже та щелка, которую девочка позволила себе — не могла удержаться от желания все же увидеть огненную гибель стаи фаербердов, — не спасла в полной мере, на глаза навернулись слезы. Но и сквозь соленую влагу девочка увидела то, что вроде бы видеть была не должна. Пока люди, кто ругаясь, кто восхищаясь мастерством волшебника, протирали глаза, ловкие пальцы мальчишки лет восьми-девяти уверенно освобождали их от кошельков. То ли так и было задумано — хотя казалось невероятным, чтобы опытный маг унизился до организации столь банальной кражи, — то ли мальчишка научился с пользой для себя проводить время на представлениях колдунов. Его руки работали столь быстро, что за ними почти невозможно было уследить. Острая обсидиановая пластинка, зажатая между средним и указательным пальцами, чиркала по кожаному ремешку, кошель падал в подставленную ладонь, а пацан уже несся к следующей жертве, все еще не пришедшей в себя от буйства света и огня.
— А ну стой! — крикнула Альта.
Мальчишка обернулся, понял, что его работа замечена и отнюдь не оценена по достоинству, и метнулся прочь с площади. Быть может, девочке и не следовало бы принимать на себя обязанности служителя закона… но ей почему-то захотелось, чтобы люди, пришедшие на праздник веселиться и радоваться жизни, не почувствовали себя ограбленными. Она вскинула руку, понимая, что в длинном, почти до пят, платье ей никогда не угнаться за проворным воришкой, и с пальцев сорвалось одно из немногих заклинаний, которые Альте все же удалось освоить.
Порыв никогда не почитался магами за боевое заклинание, хотя изначально таковым и являлся. И дело было не в его слабости — опытный маг мог одним порывом сбросить с крепостной стены в двух сотнях шагов от себя с десяток солдат. Просто его было очень трудно нацелить в нужное место — куда выгоднее воспользоваться смерчем, способным при удаче и кусок каменной кладки обрушить.
Сильный порыв Альта создать не смогла… движения воздуха хватило лишь на то, чтобы сбить мальчишку с ног. Вор покатился по земле, теряя срезанные кошельки и вопя благим матом. Обернувшиеся на крик люди тут же поняли, что к чему, и устремились за своим добром.
— А ты молодец, малышка, — добродушно похлопал ее по плечу дюжий мужик с окладистой бородой, местами явно перенесшей следы огня. Видимо, это был либо пекарь, либо кузнец… наверное, кузнец — не бывает у пекарей таких могучих мозолистых рук. Альта помнила кузнеца из приютившего ее села — в отличие от этого добродушного здоровяка тамошний кузнец был нелюдимым, иногда даже злобным. Но руки у него были точно такими же…
— Я? — подняла она глаза на великана.
— Ты, ты… — ухмыльнулся он, и борода его смешно встопорщилась. — Почитай, мне недельную выручку спасла. На вот, держи… заслужила!
