Если бы Пресветлый Сеггер зачем-то вдруг пожелал, чтобы его непутевое чадо по имени Хигарт вело водный образ жизни, то наверняка снабдил бы рекомого Хигарта плавниками, жабрами и рыбьим хвостом. Или на худой конец наградил бы умением плавать, – что ему, Всемогущему, стоит...
Но у Сеггера, очевидно, имелся в отношении меня некий иной план, разумению простых смертных не доступный. И плавать я не умел. Учиться было негде, да и ни к чему как-то... Хотя, конечно, в число семи рыцарских добродетелей до сих пор номинально входит умение переплыть реку в тяжеленном полном доспехе и с оружием, лишь придерживаясь за гриву верного боевого коня... Но пойди отыщи реку, переходя которую упомянутый верный конь замочит хотя бы брюхо.
В общем, плавал я как топор. Даже хуже топора – Бьерсард, например, несмотря на всю свою увесистость, в воде не тонет, остается на поверхности. Да и не очень-то помогла бы сейчас пресловутая рыцарская добродетель...
Вода, как и стоило ожидать, оказалась ледяная. Водоворот кружил и швырял меня по двору-чаше, лишь пару раз выкинув на поверхность и позволив торопливо глотнуть воздуха... Маг был безумен! Наверняка спятил в своих медитациях-левитациях! Для того, чтобы утопить нас, как шкодливых котят, он безрассудно тратил количество воды, достаточное для большой деревни на месяц, если не больше... Рачительные крестьяне, кстати, котят давно уже не топят, – тюкнут мотыгой, да и зарывают в землю.
Бешено бурлящие потоки потащили меня прямиком в водосток. Я пытался уцепиться за малейшие выбоины в камне, но нестерпимый холод скрючивал пальцы, они скользили и разжимались...
Когда струя протащила меня сквозь круглый проем, я попробовал зацепиться Бьерсардом за его край, но вновь не преуспел, и понесся дальше, в темноту... Какой длины труба ведет к акведуку? Интерес не праздный, очень бы не хотелось испортить воду, предназначенную для окрестных крестьян, тремя утопленниками, брезгливые люди ведь и пить не смогут...
Но прояснить животрепещущий вопрос не удалось. Хрусткий удар по голове, темнота расцвела яркой вспышкой... И всё исчезло.
Глава четвертая. Беседы при ясных звездах
Коли же сын покусится тайно на имение отца своего, пусть тот воздаст своеручно, понеже кровь его и плоть его; но не усердствует пусть сверх меры, дабы не видели при ударах подмышек его, а воздаст по вине.
Кодекс Элердана, VII век д. п. Л.
Девушка шла, уходила, повернувшись ко мне спиной. Я не видел лица, но знал: это она, юная меченосная дева – босые ноги, разорванная туника, копна невесомых светлых волос...
И меч все тот же – полутораручник с окровавленным лезвием. Ладно хоть отрубленную голову, памятную мне по прошлой нашей встрече, девушка куда-то успела подевать...
Я спешил за ней, догонял, и никак не мог догнать. Тело вновь не ощущалось – некий бесплотный взгляд со стороны, но взгляд этот мог перемещаться в пространстве.
Куда и зачем шла дева, непонятно. Ни впереди, ни с боков ничего не было – темное непроглядное ничто. Не темная ночь, что-то скрывающая, но абсолютная пустота.
А затем я не увидел, почувствовал, – впереди что-то появилось... Вода... Много воды...
Странная река катилась из ниоткуда в никуда посреди пустоты – река без берегов. Деву препятствие не смутило, шла как шла, я подумал было, что сейчас она пойдет по водной глади, как посуху, но нет – погрузилась по щиколотку, потом по колено...
Затем она обернулась, и я увидел ее лицо и бездонные голубые глаза....
– Меня зовут Нейа, – сказала девушка. – Запомни, Хигарт: Нейа.
Помолчала и добавила другим, требовательным тоном:
– Очнись, Хигарт, очнись!
* * *
– Очнись, Хигарт, очнись! – настойчиво требовала Нейа, исчезая, тая в туманной дымке. Голос ее изменился, стал куда более низким, грубым, встревоженным.
«Не уходи, Нейа...» – хотел попросить я, но тут дева, ставшая совсем уж призрачной, выдала мне пощечину. Хлесткую и более чем реальную. Затем вторую, по другой щеке.
– Достаточно! – остановил я Хладу, едва открыв глаза. Она уже примерялась выдать мне еще одну плюху. Видать, вошла во вкус.
Мерзко, мокро, холодно... И боль во всем теле. И темно... Ну и зачем я оклемался?
Ладно хоть вода схлынула... В круглый проем, находившийся теперь значительно выше нас, лился не бурлящий поток, всего лишь обычный дневной свет... Освещал центральную часть низкого, но достаточно обширного помещения, углы тонули во мраке. Мы находились как раз в углу.
Оказалось, что голова моя лежит на коленях у Хлады. Попытался приподняться – голову пронзила резкая боль. Видать, приложился не слабо...
Тихо зашипев, я все же сел, ощупывая многострадальную часть тела.
Хлада деловито сказала:
– Я осмотрела, нигде не пробита. Но шишка будет здоровенная, и кожу содрал... Ага, вон там, слева.
Это я и сам понял, когда пальцы наткнулись на здоровенную ссадину. М-да...
– Долго провалялся?
– Несколько минут...
– Тигар?
– Я здесь, – послышался из темноты голос мэтра.
– Целы?
– О-ох... Не спрашивайте...
Я осмотрелся, насколько позволяло скудное освещение. Очевидно, в прежние времена это был один из многочисленных подвалов замка, не имевший входа со двора. Позднее – после Катаклизма, очевидно – кто-то из предшественников Ларинтиона пробил отверстие, через которое мы сюда попали, подвел к нему каменный желоб водостока, и двумя глухими перегородками отделил подвал от прочих подземелий, дабы не затоплять все нижние ярусы при каждой перекачке воды. Очевидно, и земляной пол вымостили каменными плитами тогда же, – и вода, текущая в акведук, будет чище, и нет риска подмыть фундамент.
Однако каким путем ушел отсюда поток? Поиски не затянулись – в дальнем, неосвещенном углу имелось еще одно обширное отверстие, забранное частой решеткой с мощными прутьями. Иных выходов я не обнаружил.
Зато обнаружил двух четвероруких. По счастью, мертвых, лежащих у самой решетки в одинаковой позе: скорчившись, выгнув спину, прижав к груди все четыре руки. Никаких признаков насильственной смерти, никаких следов разложения... Совершенно свеженькие трупы. Ну и что бы это значило?
Преодолевая брезгливость, я рассек одному грудную клетку Бьерсардом. Легкие оказались полны воды...
Понятно. Неважно, таились ли они здесь, в подвале, или же их смыло откуда-то еще. Главное, что твари не только не умеют плавать, но и не способны даже на короткое время задержать дыхание. Ну-ну, очень ценное и полезное открытие... Теперь, если что, макну ящерообразную башку в бочку с водой, подержу несколько секунд, – и конец образине.
– Вы мечтали попасть в здешние подвалы, мэтр? – спросил я у Тигара. – Мечты имеют гнусное свойство сбываться.
