Она устало качнула головой.
- Идите.
Адальберто вздохнул и махнул рукой.
Когда ушли Идрис и Луксор, в комнате стало сумрачно, зябко, и время тянулось медленно. Холодные секунды одна за другой шуршали о стекло ветками дерева. Орлана искусала ногти и губы, а Адальберто измерил комнату во всех возможных направлениях, разве что по стене до потолка не добрался. В конце концов, он вышел, невнятно объяснившись, и в комнате повисла тишина - ещё тяжелее, чем потусторонний шёпот дождя в кабинете.
Орлана обернулась: Мидар застыл за её правым плечом, привалившись к стене. В полумраке комнаты весь тот немногий свет, что ещё пробивался в окна, будто собрался на его мече. Воин проводил ладонью по долу.
Она вспомнила, точно так же любил скрашивать ожидание Истемир: он доставал свой меч и любовался им, поворачивая так и эдак. Их похоронили вместе - Истемира и меч, даже после смерти одного не решившись разлучить.
- Поговори со мной, - попросила Орлана.
Мидар словно не удивился, спрятал меч и опустился рядом с её креслом на одно колено.
- О чём вы хотите говорить, моя императрица?
- Расскажи мне о себе, о своей семье, о друзьях. - Она отбросила с лица прядь грубо обрезанных волос. Пока было тихо - совсем тихо, - мир ещё хранил надежду. Ей нужен был чей-то голос в темноте, чтобы и самой не уйти в мир Ничто следом за отцом.
Он качнул головой.
- Только наполнив сердце покоем пустоты, воин может достигнуть истинного мастерства.
Вот и весь ответ, простой, как лезвие меча, и такой же прямой.
- Когда-то мой брат согласился бы с тобой.
Воспоминание пришло само собой. Первый раз - без помощи Идриса. Такое яркое, выросшее из одной единственной фразы, из горького вздоха, из прикосновения - двумя пальцами к месту повыше переносицы.
Тот вечер был похож на сотню предыдущих и от этого казался рутинным. Орлане уже слегка поднадоела большая гостиная, где все собирались после ужина, где белое пламя горело ровно. Она бродила от окна к окну, давно угомонив Риана и теперь не находя себе занятий.
Она бы пошла спать, но не привыкла ложиться в одиночестве. Луксор был очень занят: он хмурил брови и в задумчивости поглаживал кончиками пальцев корону ферзя. Зорг осматривал шахматную доску с другой стороны с не меньшей задумчивостью. Орлана подошла к ним, упёрлась ладонями в стол, склоняясь над доской.
- Почему эта фигура никогда не ходит? - Она указала на короля.
Они хором объяснили. Орлана постояла ещё, кусая губы.
- И почему король почти не ходит?
- Понимаешь, милая, есть император, а есть императрица. - Зорг погладил её по руке. - Императрица сильнее.
И съел ферзём пешку Луксора.
- Но если убьют императора, то конец империи, - вздохнул тот, плавно выдвигая вперёд коня.
Они вели эту партию давно, ещё с того самого дня, когда вспомнили о шахматах, и Орлана уже отчаялась узнать, кто выиграет.
В самом дальнем углу гостиной дремал Адальберто, его Орлана не стала трогать даже от скуки: проснётся, попытается поймать на носу несуществующие очки и начнёт ворчать. Она не была уверена, что выполнила все из его указаний на сегодня.
Поэтому Орлана присела на подлокотник кресла Ишханди. Та лишь на мгновение оторвалась от старых, едва ли не крошащихся в её руках рукописей. Солнечное перо мелькнуло в её пальцах искоркой света.
- Невесело тебе с ними? - Лёгкая улыбка осветила бледное лицо.
Древние руны она переписывала на новые мелованные листы, с особой тщательностью выводя каждую закорючку. Орлана немного последила за её работой, за тонкими пальцами под тенью полупрозрачных рукавов и, вздохнув, сползла с подлокотника.
Она опустилась на колени перед шахматной доской, уперевшись подбородком в край стола.
- Научите меня играть. Только попонятнее. - Она с выражением посмотрела на открывшего было рот Луксора. - Я видела шахматы только в глубоком детстве.
Рука Зорга повисла над шахматным войском. Он улыбнулся.
- Хорошо, милая. Смотри, - его пальцы скользнули по макушкам фигур, - это пешка. Она... как маг войны. Умеет убивать тех, кто стоит рядом.
Орлана положила голову на стол так, что фигуры показались великанами.
- Это слон. Ну, пусть будет Аластар. Всегда действует исподтишка. И ходит наискось. - Он двинул наискось по белым клеткам изящную фигуру, на Орланин вкус больше похожую на леди в бальном платье, чем на начальника тайной полиции. - Это конь. Он как демон, вечно ходит не по-людски. Так что его тоже стоит опасаться.
- А императрица? - подала голос Орлана.
Зорг расставил фигуры по своим местам.
- Императрица может ходить, как ей захочется.
Луксор тёр подбородок, глядя в одну точку. Орлана даже не сразу заметила, как прислушались к их разговору Ишханди и проснувшийся Адальберто. Магичка хаоса осторожно сложила свои рукописи на колени и, подперев голову рукой, наблюдала за действиями Зорга.
- А ладья? - подала голос она, увлечённая не столько игрой, сколько сравнениями.
- Сложно придумать, - покачал головой император.
- Ладья - это Истемир. - Луксор двинул фигуру, похожую на дозорную башню, вперёд, через всю доску. - Всегда прямолинеен и идёт напролом.
В комнате повисла секундная тишина. Ишханди отвернулась и снова зашуршала рукописями.
- Досталось парнишке, - вздохнул Зорг.
Луксор вернул фигуру на место и оглянулся на замершую Орлану.
- Всё в порядке, любимая?
- Да, конечно. - Она быстро закивала. - Вы играйте, а я посмотрю.
Встать и уйти к окну, чтобы не дать посмотреть себе в глаза. Орлана коснулась лица - маска. А под маской сорвалась на щёку и захолодила кожу капля влаги.
- Когда мне было три года, мама забрала меня и сбежала в мир людей. Нельзя сказать, чтобы это мне нравилось, но другой жизни я и не помнила. Первым, кто нашёл меня там, был мой брат. - Она тяжело вздохнула, как будто заталкивая внутрь себя некстати выбравшиеся воспоминания. - Истемир. С ним вместе мы вернулись, когда узнали, что Орден захватил власть. Так вышло, что Истемир погиб. Его в сражении убил Орден якобы за предательство. На самом деле Истемир просто защищал меня.
- Смерть, достойная воина, - негромко отозвался Мидар.
Холод подкрадывался со всех сторон вместе с темнотой. Он заставлял сильнее запахивать мантию, сжимать руки и облизывать кровь с губ - давно уже искусанных.
- Надеюсь, он тоже так думал. Но принять смерть от собственного отца - страшно.
Она замолчала, и стало слышно, как о купол зимнего сада шуршит дождь. А может, это только казалось. Орлана прошла к своему креслу и снова села. Её движениями владела усталость.
