Болело и ныло абсолютно всё. И это, наверное, не самое худшее. Я пришла к выводу, что всё же чувствую его боль не в полной мере, значит там, в камере, всё гораздо хуже…И когда на пятый день я это осознала, что перестала принимать обезболивающие, дыбы поплатиться за его мучения…Хотя инстинкт самосохранения был категорически против…
Муки стали моей навязчивой мыслью, я была просто обязана мучиться…Но на девятый день я всё же снова стала принимать обезболивающие, не в силах больше испытывать такое…
Как я вообще могла допустить мысль обрекать его на такое? Я должна была найти способ справится с Брайаном без помощи пожирателя, которого любила всем сердцем…
— Чудовище, — хрипела я, сжимая правое запястье…Я стала ещё хуже него, он, хотя бы. Никогда меня не любил…А я…Это был двенадцатый день мук…Друзья уже стали беспокоиться за меня и Миша каждый вечер обеспокоенно стучала в мою дверь, а я, превознемогая боль, пыталась сказать, что всё хорошо и пускай она не волнуется, что мне просто нужно подумать…
На утро четырнадцатого дня ничего не произошло…И я разрыдалась от радости, что больше он не будет мучиться…И больше не буду мучиться я…Господи! Но зачем он так долго позволял терзать себя? Десяти дней ведь хватило бы! И о чём я вообще? Ему нужно было сдаться на первый…после таких мучений я именно так бы и поступила, наверное…
В обед пришёл Эндорсон. Я почувствовала себя куда лучше без утренних мучений…А по всему телу были жуткие почти фиолетовые синяки, которые не успевали желтеть из-за постоянных побоев…
— Он сдался, и Брайан решил сделать его своим, — холодно сказал Эндорсон.
— Ясно, — прошептала я. Мне даже говорить было больно, и вообще, хоть как-то двигаться было невыносимо…Хорошо, что больше на лице не было синяков, а повреждения на теле скрывала одежда…
— Он знает, что для тебя это тяжело, но…
— В не всяких но, — встала я, стараясь не морщиться от боли, — Это приказ главного и я подчиняюсь.
— Даже не спросишь для чего он нам? — прищурил глаза Эндорсон.
— Он сильный боец и… — тут в боку снова заболело и я на секунду умолкла, стараясь унять боль, — И может вывести на пожирателей…
— Да, Брайан просил передать, как только пожиратель станет бесполезным, то он полностью в твоих руках и ты сможешь решить его судьбу, — голос собирателя звучал словно лёд.
— Что ж, отлично, — пробормотала я, отворачиваясь, тем самым говоря, что встреча закончена. Энд вышел, а я свернулась на кровати клубком…Всё так болело и к обезболивающим я уже привыкла так, что они помогали не больше чем простые витамины…
— Теперь всё хорошо, — успокаивала я себя и свою совесть, — Теперь всё хорошо…
Вечером я решила объявиться. В коридоре я встретила Мишу, разговаривающего с Эваном…
Я застыла, увидев его…
Лицо было…Я не могла подобрать слов, к горлу подкатил ком. На губах жуткие болячки, по всему лицу множество, Слава Богу, обработанных ран, маленьких и больших, он был в спортивной кофте, а открытая шея вся была в синяках…
Избили не пожирателя, не чудовище, а моего любимого…
Стало ясно, почему моё лицо было цело — раны, которые истекали кровью, были мне почему-то не по чём…Я ни разу за две недели не истекла кровью…
Но мне нужно было быть сильной, я была просто обязана разобраться с Брайаном, чтобы пасти множество неповинных ни в чём собирателей…
Покрепче обхватив больное тело руками и глубоко вдохнув, отчего сразу же грудь заболела, я направилась в сторону Миши и Эвана, смотря в пол.
— Получилось? — только и прохрипела я, чувствуя на себе встревоженный взгляд Миши и задумчивый и серьёзный Эвана.
— Как видишь, — подал голос Эван.
— Э… — Миша вовремя осеклась, — Роксана, что с тобой? Ты такая бледная? — девушка встревожено взглянула на мой чёрный свитер-балахон и штаны, которые были велики…Я, похоже, похудела за две недели, не удивительно, питалась я всего раз в день…
— Всё нормально, — отшатнулась я от руки девушки, протянутой к моему плечу. Да, это была откровенная ложь, так как мне хотелось согнуться пополам от тупой боли в рёбрах…
Я подняла глаза и обнаружила, что нахмурившийся Эван стоит в идентичной мне позе…Только бы не понял…Но его глаза говорили, что он догадывается…
— Я пойду, прилягу, — я поспешно зашагала в комнату.
— Подожди, — тихо сказал пожиратель, и я замерла при звуке его голоса. На моём лице отразилась гримаса боли, когда он зашагал в мою сторону.
— Не буду говорить с тобой, — невнятно пробормотала я, забегая в свою комнату и запирая дверь. Лёгкие горели и я тяжело дышала, и это отдавало болью в груди, сердце бешено колотилось, заставляя ныть и без того болевшее тело…
— Когда же это закончиться? — прохрипела я, ложась на кровать, словно умирающая или пожилая старушка…
Слишком рано сдаваться, но нет сил…
Я была настолько вымотана, что уснула…Сон был пустым и чёрным, и мне это нравилось…Хотя, даже будучи в практически бессознательном состоянии, я всё равно чувствовала боль…
И проснулась под ощущением чьего-то взгляда…Только сознание ко мне вернулось, как боль…и душевная и физические…всё слилось воедино…
— Вот дерьмо, — я подтянула под себя колени и поморщилась. Вот бы снова уснуть…
Но тут моих волос кто-то коснулся…Я резко распахнула глаза и приняв сидячее положение, взревела от боли…Это был Эван…От вида его побитого лица меня просто перекосило ещё больше…
Быстрый взгляд на дверь…Замок повёрнут…Быстрый взгляд на себя…На мне всё тот же чёрный свитер-балахон, правда он немного задрался и теперь оголял багровые синяки на животе…Я поспешно одёрнула одежду и отодвинулась от пожирателя как можно дальше, стараясь не попадать в плен синих глаз…
Меня трясло, он так близко, так рядом…И снова воспоминания, как мне было хорошо с ним…И как он поступил со мной…
— Какого чёрта ты тут делаешь? — прошипела я, словно змея. Но мне нельзя с ним по другому…Я должна постоянно быть в напряжении, постоянно быть чем-то озадаченной, или мысли начнут ломать меня всё сильнее…
— Пришёл проверить кое-что, — спокойным, ровным и тягучим голосом сказал он. И всё же, я взглянула…И пожалела…Даже сейчас: побитый, неопрятный он был таким притягательным для меня…Это такое безумство…Я не могла справиться с собой…
— И? — кое-как смогла прохрипеть я, сцепляя пальцы, только бы справиться…только бы справиться….
— И я не понимаю, почему ты избита почти так же сильно, как и я, — его глаза сузились, брови сошлись на переносице, а хмурый взгляд скользнул по моей тощей фигуре.
