Лукаш каким-то образом был с этим связан, и это было все, что сумел раскопать Трембоуд. Даже Администратор Гру-Дзек знал ничтожно мало. По отношению ко всем Лукаш проявлял полное презрение – а может, это лишь казалось раздраженному Администратору. Трембоуд был доволен, обнаружив, что и к Администратору Гру-Дзеку отношение генерала было таким же, как к нему.
Однако Трембоуда терзали опасения, что его роль в предстоящей воине окажется ничтожной, если он не установит каких-либо отношений с Лукашем. Он должен был по крайней мере раз или два встретиться с этим человеком. Как много знает Лукаш об Аргонате? Был ли он когда-нибудь там? Говорит ли он на верио? Слишком много вопросов требовало незамедлительных ответов. Маг был вынужден продолжать свои попытки, он оставлял просьбу за просьбой в офисе генерала, несмотря на бесконечное унижение, ибо никаких ответов не получал.
Дни складывались в недели, недели в месяцы. Трембоудом овладело странное спокойное отчаяние.
По своей природе Трембоуд Новый был жителем блестящего мира городов. Все крупнейшие города мира были его домом, от Урдха до Ленкензеена, от Кассима до Кадейна; там бурлила пестрая жизнь. Он не был предназначен для жизни здесь, в мрачном Четырехдольнике.
Хуже всего было то, что он не мог удовлетворить свою страсть к женщинам, потому что здесь, в Падмасе, она рассматривалась как слабость. Ему пришлось смириться с абсолютным воздержанием, ибо он догадывался о невидимом, но постоянном наблюдении. За магом следили ОНИ.
И все же бывали времена, когда мучения становились непереносимыми. Он чувствовал, как неистовое сексуальное желание овладевает им. Ему приходилось бороться с самим собой, чтобы оно не переполняло его мозг картинами борделей на Площади.
После девяти недель такой жизни подследственный все еще гнил в своей крошечной келье, постоянно мерзнущий, постоянно голодный, постоянно под слежкой и постоянно ожидающий. Он уже начал задумываться, сколько еще сможет выдержать.
Затем, совершенно внезапно, появился просвет. Однажды серым холодным утром, похожим на все остальные, Трембоуд вернулся в свою келью и обнаружил там двух странных бесов с громадными головами. Их мундиры и брюки были из блестящего черного материала, который выглядел почти как кожа. Головы громадные, больше, чем у человека, а лица маленькие, как бы сжатые. Они походили на крысиные морды – с вытянутыми носами и выдававшимися оскаленными зубами. На них было тяжело смотреть долго.
– Где вы были? – спросил один из них тонким пронзительным голосом.
– Я был в столовой, ел.
– У вас было разрешение?
– Да.
– А от кого вы получили разрешение выходить из кельи?
Брови Трембоуда сдвинулись. Он не позволит допрашивать себя паре бесов!
– Кто вы такие?
Они на секунду уставились на него, глаза их замигали:
– Нас послали за вами. Вас требуют на допрос. На правой стороне их черных туник он заметил маленький красный знак различия. Это было обозначение Пятерых – пять красных кругов.
– В Глубины?
– Вы слишком много говорите, – сказал первый бес.
– Возможно, и много. Я долго ждал этой привилегии.
В действительности Трембоуд предпочел бы никогда больше не спускаться в Глубины.
– Идемте. – Они повернулись и пошли прочь. Трембоуд заколебался. Они обернулись:
– Идемте, вас ждут!
Выхода не было. Несмотря на свою откровенную неприязнь к бесам, он последовал за провожатыми.
Они шли бодрым шагом и быстро миновали несколько огромных холлов, наполненных просителями, ожидавшими встречи с администраторами. Наконец они прошли через огромные двустворчатые деревянные двери в переднюю, охраняемую дюжиной высоких и сильных людей, одетых в черные доспехи и вооруженных мечами, копьями и щитами. За следующей парой дверей открылась галерея, выдолбленная в скале. Здесь сидели мониторы – странные бесы-мутанты с огромными глазами и ушами.
Трембоуд кожей почувствовал взгляд этих странных глаз. Он понял, что их уши могут уловить самый легкий шепот, различить в его дыхании малейший намек на слово. Он принял самый достойный вид и проследовал вслед за проводниками-мегацефалами.
За дверью открылось огромное пространство, погруженное в темноту. Где-то далеко внизу звучал гигантский колокол. В центре пола зияла большая Шахта, которая вела в Глубины. Шахта имела триста футов в поперечнике, стены ее были отделаны чем-то мягким. Она вела вниз, в темноту, слегка рассеянную только тусклым красным светом. С одной стороны над шахтой нависала сложная система стропил и колес. От них на цепях вглубь опускались кабинки подъемника, приводимого в движение большим отрядом рабов-евнухов, привязанных ремнями к канатам.
Вдоль стен стояло множество охранников в черных доспехах, а в темноте возле подъемника притаился тролль. Трембоуд вздрогнул при виде всего этого. Он всегда ненавидел вещи, в особенности вещи, пожирающие людей. Он задумался, а чем же они здесь питаются. Скорее всего, несчастными выдохшимися рабами.
Как только маг и мегацефалы уселись в кабину, дверь закрылась, щелкнул бич, и кабина стала опускаться в темноту шахты. Спуск продолжался несколько минут. В темноте невозможно было сориентироваться. Далеко от них в безбрежности пространства мерцали красные точки. Трембоуд задрожал и заметил, что воздух, выдыхаемый им, превращается в пар. Температура сильно упала. Снизу пробился яркий свет, и большой колокол прозвучал еще раз.
Это была Первая Пропасть.
Маг высунулся из окна кабины. Мегацефалы неодобрительно покосились на него, но он не обратил внимания. Отдаленные огни были на расстоянии мили отсюда, решил он. Первая Пропасть была древней вулканической камерой со стенками из магмы, давно застывшей и даже заледеневшей.
Кабина остановилась возле шаткой деревянной платформы, поддерживаемой более чем стофутовыми стойками. Это была временная постройка. Здесь не было ограждений, ничего, лишь узкая деревянная платформа во тьме и пустоте. На платформе ожидала группа бесов-мегацефалов. Один из них на что-то указывал.
Когда Трембоуд повернулся в указанном направлении, он понял, что здешняя темнота совсем не была пустой.
Где-то в сотне шагов от них, чуть выше уровня шаткой платформы, плавала большая черная сфера. Вспышки огней разбивали пространство вокруг нее почти каждую секунду. Колокол звучал так громко, что в ушах начинало звенеть.
Трембоуд понял, что видит Пятерых, самих Повелителей Рока, работающих над очередным своим созданием.
Сфера тридцати футов в диаметре была, казалось, сделана из черного мрамора. Стальной обруч, охватывающий ее, соединялся с десятком тяжелых цепей, которые тянулись с верха шахты. Пять фигур, похожих на человеческие, но плохо различимые в окружающей тьме, плавали вокруг сферы. Почти регулярные всплески красного света исходили, по всей видимости, от одной из этих фигур. Лучи света исчезали ниже черного камня, освещая вспышками небольшой его участок. Одновременно раздавался дикий свист, а затем громкий звук, как будто от удара молотом по колоколу.
