Марченко уже не чувствовал, как от мощного удара его приора сначала завертелась волчком, потом перевернулась и замерла колёсами вверх.
А несшийся на всех парах грузовик промчал мимо, даже не сбавив ход.
Колганов сидел на подоконнике и нервно тарабанил пальцами по стеклу. Внизу проплывали машины и люди. Прошёл час после разговора со следователем, но его всё не было. В беседе полицейский сказал, что занят. И у Колганова почему-то возникло стойкое ощущение, что Марченко занят не службой, а их общим делом. Пару-тройку раз оживал телефон. Журналист бросался к нему, но при взгляде на экран испытывал горькое разочарование: звонки каждый раз оказывались левыми.
В этот момент ему, как никогда прежде, не хватало общества полицейского. Ощущение тоскливого одиночества разъедало изнутри. Словно остался один на один с такой проблемой, решение которой сделало бы счастливым на всю оставшуюся жизнь. Понятно, что это временный приступ слабости. Так бывает в сложные минуты. Главное - осознавать, что всё пройдёт. Не опускать рук. И никогда не сдаваться. Тем более сейчас, когда на кон поставлено слишком многое.
Как никогда прежде.
На кону моя жизнь. Впрочем, не только моя.
Марченко вызвался помочь. Зачем ему это?
Незнакомый человек, ставший за пару дней самым близким.
По прикидкам, полицейский давно должен приехать. Сильнее всего тяготила застывшая неизвестность, распалявшая желание перезвонить самому. Но, в то же время, не хотелось выглядеть назойливым. Сначала Колганов зарёкся, что наберёт номер через час. И время сразу же затянулось мучительно медленно. Капли-секунды неспешно собирались в лужицы-минуты, а те, в свою очередь, вяло готовились слиться в нечто большее. Однако, едва прошла половина срока, как терпение иссякло. Журналист спрыгнул с подоконника и нервно заходил по комнате. Пальцы дрожали и несколько раз попадали мимо искомого абонента. Наконец, очередная попытка увенчалась успехом. Как ни странно, Марченко находился вне зоны действия сети. Сей факт не вписывался ни в одни рамки: новый знакомый не был похож на человека, без предупреждения выключающего телефон. А попасть "в зону недействия сети" в Москве - надо ещё постараться. Если, конечно, не нырять глубоко под землю.
От пришедших на ум могильно-надгробных ассоциаций настроение сорвалось в бездонную пропасть.
По телу пробежал противный озноб. Череда загадочных и страшных смертей, с одной стороны, демонстрировала серьёзность происходящего, а с другой - намекала на продолжение. И оттого, что Марченко не выходил на связь, веяло зловещим.
Не в силах сдерживать растущее напряжение, Колганов принялся листать телевизионные каналы. Низкобюджетные мыльнодрамы, горлопанистые ток-шоу, иностранные мультики, непонятно на какую аудиторию рассчитанные...
Сплошная помойка.
На новостном канале шёл репортаж с места свежепроизошедшего ДТП. На перекрёстке грузовик протаранил легковушку. Судя по показаниям очевидцев, ПДД нарушил водитель КАМАЗа. Он, словно не замечая запрещающего сигнала светофора, смёл приору и раздавил, как орех. Камера останавливалась то на спасателях, пытающихся с помощью специнструмента вытащить водителя из остатков машины, то на бригаде "скорой помощи", ожидающей завершения работы спасателей. Полиция перекрыла движение и приступила к поиску скрывшегося виновника.
Происходящее немного отвлекло от тяжёлых раздумий. Мысли о том, что кому-то хреновее, чем тебе, как ни крути, приободряют. Приора лежит на крыше. Передний номер чудом уцелел и не оторвался.
Три...пять...пять...А если перевернуть, то получится...пять-пять-три.
Прям как у Марченко.
И приора такая же.
При следующей догадке мурашки пробежали по коже.
Колганов вскочил и прижался к экрану телевизора, стараясь не проглядеть ни одной детали.
Ведущий, тем временем, сообщил, что водителя извлекли из обломков машины и в критическом состоянии увезли в больницу. Далее слово предоставили полицейскому чину, попросившему откликнуться очевидцев и тех, кому известно местонахождение виновника. По предварительной информации, это мусоровоз марки КАМАЗ.
Колганов икнул, вспомнив, как его самого чуть не сдул подобный представитель рода камазовых.
Теперь сомнения, если они оставались, развеялись
Вот суки!
Он сжал кулаки и принялся лихорадочно соображать.
Два часа назад состоялся их разговор с Марченко. Тот спешил сюда, но не успел и теперь мёртв. Если исходить из того, что аварию подстроили, это значит...
Да! Это значит, либо разговор прослушали, либо Марченко сам перед смертью всё рассказал. И теперь на очереди он, Колганов.
Правда, теплилась надежда на то, что знание секрета рукописи будет гарантией безопасности. Но, скорее всего, это иллюзия и самообман. Ведь существует множество способов заставить человека заговорить. Для людей, готовых пойти на крайние меры ради достижения поставленной цели, несговорчивый "клиент" - сущие пустяки.
Колганов понял, что отныне его дальнейшая судьба заключена в простой формулировке: "либо ты быстрый, либо мёртвый".
И он принял решение.
Ян Григорьевич с надеждой посмотрел на дочь.
- Маржана, время снова ставит перед нами задачи. И с каждым разом более серьёзные и ответственные.
Она прочла между строк его слов.
- Пап, когда ты говоришь "задача", следует понимать "проблема". А, судя по тону, дела идут и впрямь хуже некуда.
Ян Григорьевич отметил проницательность дочери.
- Ты совершенна права. Ситуация катится вниз со скоростью снежного кома.
- Ну, рассказывай. Впрочем, знаю наперёд: снова скажешь, что я твоя надежда и всё такое.
Он вяло улыбнулся.
- Скажу. И готов повторить много раз. - Затем продолжил серьёзным тоном. - Сейчас для нас абсолютной ценностью являются жизни двух человек. Не будет преувеличением сказать, что мы от них полностью зависим. С обоими ты знакома.
