- А Лар-то ему зачем? - в отчаянии спросил Айзерс.
- Понятия не имею. Ты сам это выяснишь. Только не пытайся с ним сразиться, иначе, боюсь, от тебя ничего не останется.
Айзерс пожал плечами:
- Тогда стоит попробовать одолеть его хитростью.
- Иначе не получится, поверь, я знаю, что говорю. Кстати, чуть было не забыл предупредить вас: в Долине предатель. Райнел Квеннелар.
- Он мёртв, мы встретили его неподалёку от Сумрачного Дола, - сказала я. - Он напал на Винди.
- А что он сделал, почему став вамп... khaetgald? - поспешила спросить эльфийка, и я поняла, что этот вопрос не переставал мучить её с тех самых пор, как Райнел был убит Ларрианом в ту злополучную ночь.
- Думаю, сообщал Мелиссе о том, где находится Айзерс, и как и куда вы передвигаетесь. Наверняка, эти сведения он получал, пробираясь ночами в селение и подслушивая обрывки разговоров, а когда вы отправились в путь - следя за вами. Не понимаю, на что он рассчитывал.
- Он шёл за нами от Долины? - воскликнула Винди.
- Конечно, а потом не смог подавить в себе жажду крови и выдал себя! - догадалась я.
Старый маг согласно кивнул.
- Скорее всего, вы правы, юные леди. Похоже, Айзерс единственный, кого боялась встретить Мелисса, творя свои чёрные дела. Но сейчас предатель мёртв, и значит, всё это уже не важно. Идите к Непроходимым горам, через Скалистый перевал. И не злоупотребляйте гостеприимством агтиринонов - помните о Бирюзовой Долине. В добрый путь.
С этими словами старый маг тяжело поднялся и тихими шелестящими шагами покинул трактир. Мы немного посидели за столом. Переваривая в головах новые сведения, и лишь когда в столовой начал потихоньку собираться народ, Айзерс заторопил нас в дорогу. Винди попросила подождать минутку, и принесла из номера лёгкое серое покрывало из козьего пуха.
- Думаю, будет не лишним в горах. Хотела взять одеяло, но оно будет только мешать, слишком тяжёлое, - шепнула она, незаметно под столом передавая свёрток Айзерсу. Тот только махнул рукой.
XIV
Утро выдалось приветливо-тёплым и солнечным. По ярко-синему небу плыли лёгкие полупрозрачные облака, медленно, не торопясь, не обращая внимания на стремительно носящихся в погоне за мошкарой ласточками. Уютно шелестели листвой молодые берёзки, высаженные вдоль широкой булыжной мостовой. Город словно не хотел просыпаться: хозяева лавок и цирюлен не спешили открывать двери своих заведений, не рассчитывая на ранних посетителей. Уличные торговцы с неспешной аккуратностью раскладывали свой товар на расстеленных прямо на мостовой холстах.
Мы свернули на широкую улицу, которая по моему недавнему предположению вела к дому градоначальника. Скоро я увидела и сам дом с прибитой табличкой, гласившей: "Дом лорда Эстера, градоначальника ровендарского, первого из владык Эрвендала". Щедро украшенное лепниной здание с мезонином и фасадом из отполированного розового камня возвышалось над приткнувшимися рядом серыми одноэтажными домиками и отчего-то напомнило мне кусок праздничного торта. Улица заканчивалась неожиданно, когда булыжная мостовая упиралась в кованые резные ворота городской гимназии. На створке ворот был укреплен щит с изображением пшеничного колоса - герб города Ровендара. Стену окружала небольшая тенистая рощица, туда мы и свернули, ступив на узкую, теряющуюся в кустарнике тропку. Идти было неудобно: лучи солнца почти не проникали сюда сквозь густую листву, и земля была влажной и скользкой, однако совсем скоро впереди замелькала красно-коричневая кирпичная кладка. Подойдя ближе, мы обнаружили внушительный пролом в стене, густо поросшей молодыми кленовыми побегами, и Ровендар, наконец, выпустил нас из своих объятий.
Первым, что бросилось мне в глаза, были видневшиеся вдалеке остроконечные, покрытые шапками кристально чистого снега горные вершины. Мы находились в живописной низине, усыпанной полевыми цветами. Дороги или хотя бы тропы, как ни странно, не было, и мы шли прямо по мягкой траве, к глубочайшему возмущению местных кузнечиков. Под ногами розовел мохнатыми головками клевер, золотился львиный зев, над которым гудели трудяги-шмели, а тысячелистник важно покачивал белоснежными шапочками. Приятно пахло мятой. Слева примерно в пятистах шагах от нас начиналось бескрайнее пшеничное поле, чуть впереди в зарослях смородины спряталось круглое озерцо, с которого доносилось деловитое кряканье утки. Позади остался небольшой кленовый лесок, маскирующий стену, и песчаный обрыв с лихим чубом высокой малахитовой травы. На вершине обрыва играли в салки несколько ребятишек. Я улыбнулась: летние каникулы были в самом разгаре, и веселье буквально кружило на радужных крыльях над смеющейся ребятнёй. Мы отошли пока совсем недалеко, и я ещё слышала звонкие голоса и переливистый смех девчонок, когда внезапно по-утреннему густой влажноватый воздух низины пронзил испуганный мальчишеский окрик:
- Грэйл, берегись!
Айзерс мгновенно обернулся, услышав фамилию. Всё произошло в считанные мгновения. Одна из девочек на вершине горы, убегая от своего товарища, готового вот-вот её осалить, опасно приблизилась к краю обрыва. Обернувшись на бегу, чтобы взглянуть на догонявшего, она весело засмеялась и сделала ему нос, и тут же, поскользнувшись на ещё влажной от утренней росы траве, сорвалась вниз. Сердце у меня зашлось от осознания непоправимости. Даже находясь довольно далеко, я без труда могла оценить высоту яра, и можно было не сомневаться в том, что произойдёт с человеком, а тем более, с ребёнком, упавшим с такой высоты. Толстая рыжая девчонка на вершине горы завизжала, а Айзерс, гибко развернувшись всем телом, точно чёрный кот, припал на одно колено и выбросил вперёд обе руки. Полыхнуло синим, и я, не успев вовремя зажмуриться, беспомощно взмахнула перед собой руками, ослеплённая внезапным светом. Проморгавшись и размазав ладонью по лицу выступившие слёзы, я первым делом взглянула туда, куда должна была упасть несчастная. Из-за высокой травы было не видно, что именно произошло у подножия, да я и боялась это увидеть. Айзерс вскочил и бросился туда. И нам с Винди ничего не оставалось, как последовать за ним, но в нескольких шагах мы остановились, как вкопанные. Довольно обширный пятак у подножия горы был до черноты выжжен и сплошь завален мелкими, острыми на вид осколками едко-синего цвета. Среди осколков стояла вполне живая девочка лет четырнадцати и растерянно стряхивала с юбки блестящую пыль. Шёлковые банты в чёрных косичках развязались и трепетали на лёгком ветру.
С горы к подножию спешили приятели девочки. Долговязый подросток с белёсыми вихрами подбежал к ней и схватил за плечи.
