Судорожно вдыхая воздух, я осторожно перекатилась на бок, и молча уткнулась носом в лохматую грудь черного жеребца, стараясь как можно осторожнее собрать вместе практически онемевшие задние ноги и круп. Подняв глаза, я с облегчением вздохнула, видя виноватую улыбку, блуждающую по морде Графита, разглядывавшего мое, осторожно копошившееся рядом с ним тельце, и прикрыла глаза, прислушиваясь к новым, необычным ощущениям усталости, онемения и тихой, нарастающей боли где-то внутри, под хвостом, и холоду на испачканных чем-то липким бедрах.
* * *
«Пожалуй, принимать ванну сразу после постельных утех – все же не самая глупая мысль» – подумала я, вытираясь мохнатым полотенцем, обнаружившемся в шкафчике маленькой, просто крошечной, по сравнению с громадой терм, ванной комнаты – «Видимо, мне придется вести дневник, записывая туда нужные вещи, ибо девичья память…». Запнувшись, я рассмеялась. «Какая уж там девичья? Все, теперь ты взрослая кобыла».
Не знаю, кто уж там толкал меня под бока, но проснулась я рано утром, в обнимку с любимым, на смятых, перепачканных чем-то простынях. Потягиваясь, я с трудом отлепилась от коробящейся, хватающей меня за шкурку ткани, успев еще и покраснеть, когда мне пришлось аккуратно высвобождаться из-под полуопавшего органа любимого, удобно устроившегося на моей задней ноге. Слезая с кровати, я чувствовала, как мои глаза сами собой поворачиваются в сторону этой черной дубины, поражаясь ее виду и размеру, ведь я еще не знала, что данная часть тела у пони обладает гораздо большим размером по отношению к остальному телу, нежели у поселившихся в моих воспоминаниях людей. Вроде бы вполне соразмерная телу самого пегаса, своим сложением ненамного уступавшему одному моему знакомому опциону, она внушала мне настоящий трепет, и я невольно почувствовала смутную гордость за то, что вчера умудрилась «заглотить» хотя бы половину этого черного монстра.
«Нет, нужно будет подумать над какой-нибудь другой позой» – думала я, изо всех сил отскребая следы вчерашнего от жесткой, стоявшей колтуном шерсти на бедрах и в паху – «Представь, что будет, если этот маньяк однажды навалится сверху? Да он жеж тебя пополам разорвет!». Я намывалась, ловко орудуя большой щеткой, удобно выполненной в виде круглой таблетки с ручкой, в которую так удобно было вставлять копыто пони. Ванна и бодрящий, контрастный душ взбодрили меня настолько, что в комнату я вышла едва ли не пританцовывая, мурлыча про себя какую-то бодрую песенку про весну, слышанную когда-то в Понивилле. Милый еще спал, глупо ухмыляясь во сне и вывалив на бок длинный розовый язык. Скабрезно хихикнув, я аккуратно поместила этот длинный, розовый орган обратно в рот его владельца, попутно укрыв развалившегося пегаса скинутым ночью на пол одеялом. Тихонько проворчав что-то, Графит даже не подумал просыпаться, шаря во сне рядом с собой передней ногой, и мне пришлось схитрить, подкинув ему подушку, которую тот и прижал к себе, словно тельце мелкой пегаски, попавшей накануне вечером в его загребущие копыта.
Улыбнувшись, я села за стол, пододвигая к пюпитру пачку лежавшей рядом бумаги. Спать не хотелось совершенно, а раннее утро не располагало к тому, чтобы начинать шуметь в коридорах дворца, мирно досыпавшего свои последние часы перед рассветом. Красная полоска зари уже украсила крыши домов, видневшихся за крепостной стеной, и я не стала будить любимого, зажигая свет магических огней, довольствуясь рассеянным светом из окна. «В конце концов, я ж карты на ходу, в машине рисовала, в скудном свете проносящихся мимо ночных огней спящего города. Что мне какой-то там рассвет!». Зажав под копытом карандаш, мимоходом свиснутый вчера у какого-то служки, повстречавшегося нам на пути из терм, я приступила к творчеству.
Разгоравшаяся заря уже сменилась ярким весенним солнцем, вовсю освещавшим освобожденные от снега крыши и улицы столицы, когда я заканчивала предварительный набросок своего доклада. Я почувствовала укол сожаления от того, что не смогла участвовать в общенародной забаве нашего городка, называемой «Проводы зимы», но быстро призналась себе, что вряд ли смогла бы делать что-то осмысленное, кроме разгона несанкционированных полетов пернатых животин с помощью дубинки и щита. «ОМОН разгоняет облака» – гадко хихикнула я, вспомнив древнюю карикатуру, на которой осенние нарушители погоды скопом убегали от самолета, на каждом крыле которого сидело по несколько гориллоподобных полицейских в бронежилетах и шлемах – «Вряд ли Флаттершай обрадовалась бы такому повороту дел».
– «Чего это ты тут хихикаешь, а?» – раздался у меня над ухом сонный голос, перед тем как на мою спину легли чьи-то тяжелые ноги. Копыта попали прямо на свежевыкупанную, ставшую очень чувствительной шкурку между крыльями, и я тихо пискнула, чувствуя, как начинают расправляться мои перьевые простыни. Не обращая внимания на вертевшуюся между его передних ног пегаску, Графит перегнулся через меня, и сонно разглядывал исписанные листки, не забывая утихомиривать меня ласковыми покусываниями за ушком.
– «Однако ж!» – наконец буркнул он, оставляя корявую писанину и зарываясь носом в мою свежеотмытую, вновь пахнувшую малиной гриву – «Хоть я со сна и понял все с пятого на десятое, да и почерк у тебя… Но милая, ты точно думаешь, что это будет правильно – объединять гвардию и стражей?».
– «Еще как. Тем более что мы не полностью объединим их – действительно, это было бы глупо и попросту опасно. Нет, я считаю, что нужно поступить умнее. Я предложу принцессам сформировать новую силу, задачей которой будет служба на рубежах нашей страны и за ее пределами. Мы не позволим ей бороться со своим же собственным народом, вместо этого, направив все ее силы на расширение наших границ, освоение фронтира[28] и удержание приобретенных земель. Естественно, Гвардия и Стража останутся, но на них будут возложены чисто охранные и полицейские задачи внутри страны».
– «Ого!» – кажется, мой маленький спич не на шутку впечатлил Графита. Рассеяно жевавший мою гриву черный пегас даже проснулся, и уже с нешуточным вниманием щурился на исписанные мной листы, едва слышно поругивая мой «медицинский» почерк – «Признаться, я никогда и не слышал о таком. Думаю, тебе нужно поскорее показать это принцессам. Вот только я не нашел нигде названия этого воинского объединения…».
– «А я уже придумала, только это – секрет!» – ухмыльнувшись, я чмокнула милого в щеку, не забыв попутно показать ему язык – «Я хочу назвать его так, как сделали это мои древние предки. Я назову его – ЛЕГИОН».
