Удивленно хлопающие глазами люди к концу моей тирады ожили и зашевелились. Один бородач скомандовал парню, и тот умчался к остальным, вернувшись с еще тремя.
Опасливо косясь на моих вояк, они подхватили тихо стонущего раненого и бегом унесли его в дом. Парень же остался, став за спиной у старшего.
- Зачем вы пришли, орки? - начал разговор первый бородач, дождавшись конца суеты. Выглядел он испуганным, бледное лицо и крупные капли пота, текущие по лицу, это подтверждали.
- Мы вас никогда не видели и не трогали, - стоящий у него за спиной парень досадливо поморщился и шагнул вперед.
- Уходите отсюда, если вы что-нибудь сделаете, то знайте, у реки стоят охотники и вам живыми не уйти. Бегите, пока они не пришли, и забудьте сюда дорогу. Там много воинов, и они вас перебью всех.
- И их командир носил, вот это, - после моего кивка, Ая вынула из висевшей у нее на боку сумки шлем громилы и кинула его им под ноги. Молодой нахал охнул, и стал стремительно багроветь, стоящий рядом с ним бородач зашатался и потянул его за руку.
До этого стоящий сзади второй бородач шагнул вперед и, наклонившись, поднял шлем. Провел рукой по вмятине на металле и поднял глаза на меня.
- Охотников больше нет, - я качнул головой.
- Их там и было-то, два десятка. И Ульрих ушел с остальными, и вернется не раньше, чем через два месяца.
Бородач покивал головой и, подняв руку ладонью вперед, медленно протянул, оскалившейся Ае шлем.
- Меня зовут Олли, воин. Это Вилл, староста нашего поселка, и его сын Мет. И мы готовы слушать, что ты от нас хочешь.
- Хорошо, Олли, зови меня Ходок. Что я от вас хочу? Прямо сейчас я хочу все ваше оружие. А то у меня очень злые орки. Могут не понять, почему вы все еще с оружием и не убиты. А после того как вы сложите оружие, будем говорить обо всем остальном.
- Оркам нельзя верить, вы нас перебьете, сожрете убитых, а живых угоните в рабство, - опять шагнул вперед и заговорил молодой нахал.
- Если ты еще раз меня перебьешь, я тебя убью, но перед этим убью всех твоих родных, сын человека Вилла. Или ты сомневаешься, что я могу это сделать?
Сын с отцом е мгновенно одинаково побледнели и дружно шагнули назад.
- Убивать вас, если будете себя тихо вести, мы не будем, и есть не будем, и как рабы вы мне не нужны. Решай Олли, а то мне надоело стоять на солнцепеке. А чтобы вы быстрее думали, ваша скотина у меня, рыбаки и грибники у меня, как и пастухи.
Потемневший лицом Олли, опустил голову, и с трудом сдерживаясь, произнес.
- Я все услышал, воин, я пойду говорить со своими людьми.
После чего все мужское население и часть женского, выбравшегося из дома, было занято. Шум стоял еще тот. Но Олли оказался более красноречив, да и драться, видимо, умел, так как слетавшие в пыль пара-тройка самых громких, в том числе и Мет, а также одна самая визгливая баба, наконец убедили всех.
После чего за ограду выкинули все оружие и все, что на него было похоже.
Толпа мрачных селян, молча наблюдали как мои орки быстро утащили всю эту кучу. Такой же мрачный Олли, подойдя ко мне, склонил голову.
- Мы выполнили то, что ты просил. Что с нами дальше будет?
- Я не просил, человек, я вам отдал приказ, и вы его выполнили. Если и дальше так будет, то все останутся живы.
Олли еще раз обозначил поклон.
- Идем со мной, я покажу, что теперь мое.
Человек, не тронувшись с места и смертельно побледнев, упрямо мотнул головой.
- Наши дети. Ты обещал их вернуть.
- Обещал, значит верну. Вон их кстати и ведут. Забирай, это все, что у меня были.
Пропуская мимо себя бегущую толпу детей, он, как ему казалось, незаметно кивнул рослому мальчишке с синяком на щеке и, облегченно выдохнув, пошел вслед за мной.
Пройдя по домам, мы быстро выгребли все металлическое, что попалось на глаза. Попутно мои вояки прихватили много одежды и все попавшиеся нам ткани и веревки. Олли горестно вздыхал, но молчал. Из продуктов выгребли всю соль. Сложив все на дворе у старосты, я вызвал ко мне всех глав семей. Стоя перед десятком кряжистых и уже седых мужиков, сказал.
- Хотите ли вы или нет, мы здесь. Сколько мы будем здесь, не знаю ни я, ни вы. Только от вашего благоразумия зависит, как все обернется. Потому рассказываю вам правила вашей жизни.
Попытаетесь напасть - смерть всем. Попытаетесь послать за помощью - смерть гонцам и их семьям. А то, что мы их поймаем, не сомневайтесь.
А в остальном, живите, как жили. Я оставлю здесь десяток своих, они присмотрят за тем, чтобы никто не сбежал. Староста составит список всего, сколько людей и скотины, кто, чем занимается. Не делайте такие большие глаза, я умею читать. Вы-то писать умеете? Десяток кормите все селом.
- Будет трудно без инструментов, - Олли кивнул в сторону кучи награбленного.
- Можете выкупить все это, работой.
- Что делать надо?
- Пока не знаю, скажу. Перепишите все, что мы взяли. Будем вас ждать в лагере. И привезите сегодня это сами, у меня дел много. С вас сейчас еда на всех моих воинов, быстрее готовьте. Идите.
Получив кучу указаний, старшие забегали. Нам выделили для еды сарай на дворе старосты. Рыдающие женщины, получив на время обратно свою посуду, приготовили на всех нас еду. Каша с мясом и маслом. Съевший самым первым Олли и староста не умерли, мои орки тоже, и уже в сумерках мы покинули село.
В лагере меня ждала куча дел и огромное количество вопросов.
* * *
Перво-наперво у ворот меня ждала немаленькая толпа незнакомых орков. На мою приподнятую бровь выскочивший мне навстречу Хрууз прилип к моему уху.
Выскочившие за ним Старшие дружно зашипели. Отмахнувшись от Хрууза, я рыкнул.
- Совет.
Еще через полчаса я сидел на застеленной шкурой барана скамейке у горящего костра и остервенело грыз кусок сала. Мои Старшие чинно сидели напротив. И тоже на скамейках. Моя отлучка явно на них сказалась в сторону улучшения благосостояния.
Хрууз и Хромой щеголяли чистыми рубашками и кожаными жилетами, на хороших кожаных поясах висели ножи в ножнах и топоры в петлях. Хромой гордо опирался на мой посох, явно и не собираясь возвращать его. Урта рубашку не надел, а вот кожаный жилет присутствовал и пояс, и нож с топором. Как видимо жилеты стали своеобразной формой отличия командного состава.
Но больше всех преобразилась Тзя. Белая рубашка с вышивкой, короткий жилет, бусы на шее, браслеты на руках. Волосы заплетены в косички и перевязаны лентами. Кожаный пояс с обязательным ножом в ножнах и сумками поддерживал кусок плотной темной ткани как короткую, до колен, юбку.
Потемневшую от злости Аю, она, притянув к себе, быстро проинструктировала и, посветлев лицом, та умчалась куда-то в вглубь лагеря, подгоняя перед собой обоих посыльных.
- Кто первый?
Поднявшаяся Тзя, с достоинством поклонившись, быстро доложила, что все в порядке, все сыты, запасы большие. Раненые выздоравливают. После чего села, сложив руки на коленях, и где только научилась?
Урта рассказал, что дальние дозоры ушли к перевалу. Чада малый лагерь взял тихо, без потерь ни у нас, ни у людей. Пленных пригонят, как они проспятся, трофеи тоже. Другие дозоры обнаружили три хутора людей, по три, пять и восемь домов. На глаза не показывались. И глаз с них не спускают.
Хромой отчитался о пленных.
Сидевший со значительным видом Хрууз важно встал и, поклонившись, довел, что за стеной ждут орки других родов, пришедшие ко мне.
- Зачем? И как они так быстро до нас добрались?
Мгновенно растерявший всю важность Хрууз быстро затараторил, потирая лапы.
- Ты мне говорил, что нас мало. Вот я и разослал своих щенков по соседям, еще только когда мы от вас пришли. И Урта тоже по своим. И если уж совсем честно, то когда про тебя услышали. Вот и пришли, проситься будут, кто в род, кто на службу.
- Там два рода Болотников, - подключился Урта, - готовы клятву дать. Или поработать до весны за еду.
- И что думаешь?
