— Ааронт вызвал меня к себе, к границе Мары. Почему бы мне не пленить тебя и доставить к нему? — резко выкинула она
— Можешь. А можешь ему передать, что ждать моего прихода ему не придётся. — Блексворд знал, что она так не поступит. Знал, что у неё свой резон мешать Ааронту. Знал, что она согласится.
— У меня в подчинение двадцать пять тысяч человек. — леди Тангер наигранно закатила глаза, подсчитывая разные отряды.
— Если они не придут к Ущелью, то Ааронту придётся стягивать войска с фронта Илайтана и Хагарена. — огонёк её глаз сверкнул, и Блексворду стало тепло на душе. В этой войне у него были союзники.
***
Её комната казалась её намного больше. Пусть дочке герцога ни в чем не отказывали, но Сейна помнила свои покои куда больше. Просто она уже выросла. Стала другой. Та Сейна, Сейна Имнари, мечтала выйти замуж за благородного лорда и родить ему детей, которые унаследует земли Сайн-Ктора.
Но всё обернулось иначе. В первую брачную ночь она убила Рей Блека, сбежала, стала контрабандисткой на службе Рендона Пэтрота, к которому испытывала слишком страшные чувства. Она не желала вспоминать их. Не хотела вспоминать, как он дотрагивался до неё, какие слова её говорил, и как она отвечала ему.
Сейна Элерон была другой. Она была послушницей церкви. Она замаливала все своих грехи, молилась о том, чтобы души тех, кого убила, обрели покой. Она бы всё жизнь так провела, если бы не встретила его. Айдана Анкита. Она полюблю его — обещанного мессию, Наследника Нерана.
А сейчас шагала по острию качающегося ножа, всё ближе и ближе подходя к краю, чувствуя, как кровь стекает с её стоп.
Хотелось бы ей верить, что всё это лишь сон. Хотелось бы ущипнуть себя и проснуться в холодном поту, но нет. Это всё было реально. Она сама загнала себя в ловушку Феникса, и теперь её оставалось лишь ждать, пока Мирана снизойдет до неё, чтобы исполнить свой план.
За исключением размеров комнаты, здесь мало что изменилось. Её кровать с чистыми перинами всегда казалась её большой. Она даже сейчас не полностью в ней помещалась. В тумбочках до сих пор хранились книги, которые она зачитывала до дыр. Она полной грудью вдохнула запах старых листов и плотного переплета, покрытого чернилами. Здесь были: Глоссарии Севера, Сказания о Джероне Строителе Великих Чертогах, о Дункане Сером, и прочие книги, которые она до безумия любила. Комод с одеждой претерпел изменения. Здесь всё было подогнано под ней. От платьев до сорочек и башмаков. Словно к её приходу готовились.
Вид из окна открывал просторы столицы Сайн-Ктора. Одноименный город изменился незначительно. Он был всё таким же угрюмым, серым, как легионы, наполнявшие его, с домами, чьи крыши острым хребтом снисходили вниз, поднимаясь навесом в горизонтальную линию, держась на четырех балках. Каменные дорожки не оставляли земляному покрову и пяди, усеяв собой все улочки. Знамёна Лиса и Змеи реяли через каждый добрую сотню метров, а каждая улица отделялась каменной аркой, которая так же служила дозорной вышкой. Сайн-Ктор. С древнего наречия: Бриллиант Севера, как и Кинхарт — Сапфир Неба, как и Джейстен (что имя, что город) — Изумруд Гор, так и Уэйстек — Янтарь Полей.
Сейна подошла к окну, устремляя взгляд карих глаз в серые тучи над серым герцогством. Левой руку она положила на грудь, с дрожью дотрагиваясь до амулета, что купила себе. Точно такой же хранил и Айдан. С дрожью девушка почувствовала, что к ней в комнату вошли, так как холодок пробежался по телу, тысячным легионом из колющих мурашек.
Герцогиня Эдэльмира Имнари смотрела на повзрослевшую дочку. Сейна была похожа на неё, почти как две капли воды. Почти. Девушка имела такие же огненно-рыжие волосы, краска с которых уже давно смылась, карие глаза её достались от отца, но осанка, молочно-белая кожа, крепкость тела и ромбовидные черты лица: всё это было материнским. За исключением пары вещей. Взгляд Эдэльмиры был другим. Более надменным, более жестким, и чаще всего её мать-герцогиня имела привычку хмурить нос и прикусывать нижнюю губу изнутри, отчего черты её лица становились резкими, злыми, если так можно было выразиться. Она всегда видела в дочери лучшую ученицу. Ученицу. Не дочку.
Как всегда она держала руки, скрестив ладони, положив запястье левой поверх правой, чуть ниже своей груди подбирая локти к красивым и стройным бокам. Нельзя сказать, что этой женщине совсем недавно исполнилось тридцать девять лет.
— Мама — дрожащим голосом выдавила из себя Сейна
— Сейна — Эдэльмира подошла к ней и прижала к себе, до боли обнимая, так крепко как могла.
— Зачем ты пришла? Зачем послушала её? Дурочка, моя любимая дурочка, теперь мы всё у неё в плену — тараторила герцогиня, еле сдерживая слёзы.
— Как же ты выросла… — проговорила Эдэльмира, рассматривая дочь.
— Матушка, я же… я же думала, что ты у неё в плену! Зачем нужно было развязывать очередную войну? — Сейна недоумевающе посмотрела на мать и та замолчала, когда теплый, почти что горячий поток воздух обдал их тела.
Всё ради тебя, моя дорогая! Ветер завывает, подобно Алкиру. Но это не самый младший из Отцов Основателей. Это одна из Старых Богов. Мирана, Феникс-Мать.
Неужели не поняла? Стоит мне захотеть, как это исполнят. Ты пришла ко мне. Исполнила мою волю. Придёт и твой Айдан, и исполнит мою волю!
***
Адриана шагала по натянутой нити из чистого света. Где-то внизу полыхал скверный огонь, и девушка старалась не смотреть на его языки, больше напоминавшие щупальца неведомой морской твари. Кинжал в её руках источал странный резонирующий поток, который с каждым разом усиливался, стоило её попробовать рубануть им по пустоте.
Темнота, как её казалось, боялась этого артефакта. Тьма сторонилась его, тень дрожала, стоило Адриане взмахнуть изогнутым чёрным лезвием. Рука отказывалась крепко держать эту проклятую рукоять. Эта вещь была противоестественной, словно не настоящей, как будто создали её на склонах гор у Цитадели Эдхута, в кузнях, где тьма приобретает свойство скверной воды, где по легендам в крови закалялся металл. И сейчас она держала Кинжал Снов, Клык Рейсхарнэ Видящей. Дочери Уны.
Откуда она это знала? Кто говорил в её голове, показывая видения чёрной как сама ночи, как самая чёрная моль драконицы, что больше спала, чем летала. Нет, Рейсхарнэ летала, но летала в Царстве Снов, где даровала смертным возможность ходить в её доме, в физической оболочке. Адриана знала, что и сама сейчас находиться почти что во сне физически, что её душа бродит из сна в сон, но раны на этот раз проявлялись на её теле почти моментально. Абсолютно случайно она порезала руку, повертев Кинжал Снов, как когда-то отец и дядя играли своими кортиками, положив руку на стол, и втыкая лезвие между пальцев, с каждым разом ускоряясь. Теперь её левая рука была похожа на кровавую культяпку, боль была ощутимой. Слишком ощутимой.
Золотая нить завела её в сон лорда Мария. Бесцельно скитаясь по знакомым коридорам Амхары, она вышла в тронный зал. Это был день, когда Терон и Корр привели некоего эльфа Гал’ока, прилюдно казнив его.
Окутанный в плену тумана, зал напоминал смутного характера заведение, где всё было прокурено Горькими Травами. Марий восседал на своём троне. Рядом, в двух метрах, стоял Гал’ок, сребровласый эльф говорил с лордом Амхары, как со старым другом.
— Сколько дорого было пройдено, Марий. Сколько врагов побеждено и золото прибрано к рукам. Теперь всё обернулось вот так. Я убил твоих старших, твой старший мне голову оттяпал. Иронично? — эльф насмехался над человеком. Злобно хохотал, пока Марий расчёсывал руки до крови, ногтями срывая с них кожу.
— Ты стал работорговцем и контрабандистом. Ты убивал из жажды крови и наживы. Наши пути разошлись давным давно! Ты отнял у меня старших детей! Я только рад, что Терон отрубил твою грязную голову! — Мейстланд-старший кричал, чуть ли не вопил, но эльф хохотал, ведь Марий в его глаза лишь оправдывался.
— Кому ты врёшь? Кому заливаешь сказки о своём благородстве, Сокол? —
