— Артур Лев говорил о том, что он мог ходить по снам, на шее он всегда носил кинжал с зазубринами, как у ящеров. Он владел Кинжалом Снов… — подал голос Марий, устало прикрыв лицо ладонями.
***
Айзора устало покачнулась в седле гнедой кобылы, когда та принялась нервно ворочать нос от дороги. Дернув поводья, леди Трайден усмирила лошадь и, ударив в ей бока крепким сапогом, двинулась дальше. За ней шли солдаты её легиона. Пауль Дейн, мирно ехал по левую руку от гнедой кобылы. Капеллан тихо напевал какую-то песенку себе под нос и львица Риной краем уха прислушивалась к словам.
— Там шли сестра и брат С Даргонского фронта домой.
Лишь только шагнули они в Хаэфил, Как ударил внезапно ренегат! Сестра лежит, с порубленной ногой, а брат сидит слепой.
Ударил ренегат, десять раз подряд!
— Ох уж мне твои песенки! — шикнула она, когда Пауль подъехал ближе. Его вороной конь так же недовольно фыркнул, когда проезжал мимо дубравы, что зелёным покровом расположилась полевую сторону от Альвевианского Тракта. Этот темнеющий лесок, как казалось, имел свои глаза, наблюдая за продвижение легиона ближе к холмам у Кардинийского Ущелья. Солнце заходило за холмы, на верхушках которых вот-вот снег должен был полностью сойти, и Весна войти в свои полные права властительницы земель Кровогорья, изредка уступая позиции из-за холодных ветров с северного Рубежа. Поплотнее укутавшись в теплый и подбитый меховой плащ, Айзора Трайден приударила кобылку сильнее и так шлепнула копытом по грязи, ускоряя цокот своих ног о каменную дорогу, проложенную во времена Альвевы Пятой.
Устало потерев глаза, Львица Риноя видела перед глазами тот самый Риной, под которым она и стала зваться таковой. Риной — река на северной границе Кинхарта и Сайн-Ктора. почти двадцать лет назад, когда Бунт Четырёх Легионов уже подходил к концу и войсками красных и синих подавлялись самые горячие очаги на границах, дочка Хемерга Трайдена, Айзора, стояла на холме правого берега Риноя, наблюдая за ходом сражения. Видя как отряды тридцать пятого красного легиона отступают под натиском тяжелой пехоты Серого Герцогства, леди Трайден подхватила знамя отца, который стоял рядом и вскочив на его породистого коня, рванула в гущу сражения, почти без оружия, с единственным кортиком. Видя её пыл и ярость, а так же то, что девица летит в бой с одним только знаменем, да без охраны дома Трайден, войска тридцать пятого легиона пошли за ней. Тем самым перенаправив наступление в контратаку, отбросив серые легионы с левого берега Риноя. С тех самых пор её и прозвали Львицей Риноя. Августейший её батюшка Хемерг пришел в неописуемую ярость, когда увидел дочку, идущую под победные крики и улюлюканье легионеров, наследующий день выпорол её, что та сидеть не могла больше чем пару недель. Впрочем, позже лорд Трайден позволил единственной дочке стать воительницей и позже командиром особого отряда Львы, названного в честь дома Трайден и первого боя его наследницы.
Риной вспоминался ей всегда, когда опасность была близко. Стоило ей вспомнить о первой битве, так и очередной стычке, или же соре, оставалось меньше чем день. Левая рука сама легла на меч, покоившийся на ремнях седельной сумки. Тот ритмично качнулся, бряцая о сталь, украшающую ножны.
Наслаждаться пейзажами северо-западного Кровогорья, созерцать его густые, высокие хвойные леса, холмы, покровом тёмной зелени, уходящие вдаль, скалистые ущелья и перевалы, что уводили к горам Сайн-Ктора, мешал марш, по меньшей мере, полторы тысячи воинов в красных доспехах, и почти три десятка новобранцев-кавалеристов из «Ринойских Львов»
Риной вспоминался ей каждый раз, когда лилась кровь. Однако к ночи, когда было решено разбить лагерь у той самой дубравы, ничего страшного так и не произошло. Рахварион Мудрый, неустанно кружащий над их легионом, уселся рядом с кострами, и солдаты, как дети малые, с раскрытыми ртами наблюдали за драконом, которому, похоже, нравилось забавлять людишек своими речами и древними приданиям.
— Будь он человеком, был бы бардом. — выдал Пауль, грея руки у костра.
— Он мне не нравится — еле слышно выдала Айзора. Он понимала, что дракон её слышит. Но Рахварион продолжал рассказывать легенды, которые Пауль слушал в оба уха, а Айзора только в пол.
— Ещё в те стародавние времена, когда жил предок всех драконов, Баордар Великий, Тьма набрала столько сил, что войскам Света пришлось отступить со своих земель. Но до тех те пор, великие учёные работали над способом уничтожить орды ир-меров и прочих тварей. Говорят, в те времена, прапрапрадед Самерата, со своими учениками, увидели, как сильно скверна воздействует на мир, извращая всё живое, в том числе и магию как таковую. Они создали три сферы и нарекли их Зеницами Мира, напитав их чистыми потоками Стихийной и Энергетической силы, а так же запечатав в третьей Зенице силу Некромантии. Три сферы были спрятаны по всей земле, чтобы обрести преимущество, если Ненасытному удастся наложить порчу на все потоки первой магии. — голос дракона был достаточно громким. Редко увидишь разглагольствующего дракона, тем более с его громоподобной речью.
— Думаешь, это правда? Веришь в эту легенду? — спросил Айзора, заметив, что и сама с наслаждением слушает дракона
— Не знаю — ответил Пауль, мечтающим взглядом прожигая небеса.
***
Лорд Марий трясущимися руками открыл позолоченный ларец. В красной ткани лежал изогнутый кинжал из чёрного металла. Его острая сторона лезвия имела зазубрины, подобные спинным шипам дракона. В сердцевине лезвия имелись красные прожилки, а его острие до сих пор не затупилось, после стольких лет нахождения в этом ларце. Рукоять так же была металлическая, эфес и гарда были выполнены в стиле неполной сферической части, отчего казалось, что сам кинжал был сломанным, так как рукоять была должна как змея обвить руку того, кто осмелится взять его. В дневном свете Кинжал Снов казался ещё темнее, отблески свечи, поднесённой к нему, ослепили Адриану лишь на пару секунд, так как стоило свече оказаться над кинжалом, то та тухла, и даже дымок норовился быстрее развеяться по комнате, в страхе исчезая в воздушной оболочке.
Адриана потянулась к нему. Он звал её. Он говорил с ней. «И сны могут быть явью» она слышала голос, нет, шепот, подобный тысячи шепотков в голове безумца, но одёрнула руку в тот момент, когда мать шлёпнула её по руке, как совсем малую девчонку. Недовольно шикнув, младшая из СтоннКасселов отшагнула за спину матери и тётушки. Марий положил ларец на стол в комнате советов, где они не так-то давно думали над обороной Амхары от армий Крамольника.
- Это он? — спросил Найт, презренно фыркнув
— Девятнадцать лет тому назад в Амхару явился Артур Лев. Мы не знали его настоящего имени. Так он себя называл. Бунт Четырех Легионов тогда подавляли на границах, и нам не нужен был ЛжеНаследник, говоривший о Ненасытном, о том, что он может уничтожить Харгодора. Я приказал казнить его, а Бреатфор привёл приговор в исполнения. — Марий умолк, устало потирая виски, его брат продолжил
— Амхара некогда была драконьим логовом, впрочем, как и большинство нынешних городов Зантара. В древних руинах кроется залежи драконова золота. Проклятого, сводящего каждого с ума. Ворота в катакомбы запечатаны, таковыми и должны оставаться. — Бреатфор почесал бороду и устремил взгляд в огни камина. Эльвира и Селена молчали, исподлобья посматривая на родных. Адриана почувствовала, как мать сжимает её ладонь своею. Ариана прекрасно знала, что нужно было сделать, чтобы прекратить эти кошмары.
— Если я могу это остановить… — начала Адриана, стараясь говорить так громко, чтобы её все услышали
— Молчи… — прошипели Ариана и Кира так же громко, что каждый мог услышать их гневный тон
— Я же ведь не воительница, я не смогу бороться с Тенью Предателя, но если бы я смогла заманить его в чей-нибудь сон, то вполне он мог бы его убить. Главное, чтобы он был обучен — Адриана специально размышляла вслух, чтобы Алкион Альгольф услышал её план. Она же ведь, в конце-то концов, дочка Орина СтоннКассела, прозванного Чёрным Грифоном. Она внучка Эврадара Эфеса Солнца, прославленного Драконоборца! Она СтоннКассел, пусть и наполовину!
