Ненависти было так много, что она съедала меня изнутри. Ломала кости. Рвала внутренности. Я отомщу. Всем и каждому. За боль Трауша. За свое унижение. Пусть же Пограничье познает, на что способна человеческая женщина, если в ней кипит кровь четырех рас.
И начну я со слуг.
Было достаточно зайти в дом труда и написать заявку на подбор персонала: тем же вечером в поместье начали съезжаться претенденты. Холл ломился от желающих, потому как работа при лорде, пусть даже угасающем, сулила достойную оплату. Тогда-то и очухалась прежняя прислуга, весь день шляющаяся незнамо где. В полном составе (не считая мажордома и кухарки, которых я попросила не тревожиться — их места будут сохранены) она явились в гостиную.
— Что здесь происходит? — подбоченившись, спросила служанка, одетая в мое платье. Сидело то, к слову, отвратительно.
Я оторвалась от общения с молоденькой полукровкой, претендующей на должность младшей экономки, и улыбнулась.
— Всего — навсего ищу тех, кто готов работать под началом без пяти минут супруги лорда.
— А мы? — не поняла лупоглазая девица, хлопая белесыми ресницами.
— Вы желания не изъявили. Ах да, дурья башка! — Я стукнула себя по лбу. — С сегодняшнего дня вы полностью освобождены от всех обязанностей. Можете быть свободны.
Слуги выпучились. Претенденты на их должности жадно и с презрением рассматривали бывшую обслугу, в глазах читалось непонимание, как можно было отказаться от столь хлебосольного места. Вот и я не понимала.
— Ты не посмеешь!
— Что за произвол!
— Бред!
Голоса слились в один. Я отвечать не спешила, рассматривала ногти.
— А деньги? — возмутилась самая напористая.
— Точно. Жалованья вы не получите за то, что жили себе припеваючи и опустошали продовольственные запасы. Прощайте.
Желающие заменить нынешнюю прислугу переглянулись. Да — да, у госпожи- человечки есть характер.
— Я не уйду, — сказала одетая в моё платье. — Нам платит Шур эр Вир — дэ.
— Так сообщи ему о творящемся беспределе. Дарго, покажи нашей упрямице выход.
Наемник, до сих пор с ногами лежащий на одном из диванчиков, легко вскочил и угрожающе надвинулся на служанку. Та выпятила грудь, готовая обороняться, но уже через секунду была перекинута через плечо и вынесена из залы. Девица вопила и брыкалась, да впустую. Вскоре раздался вскрик — видимо, не особо церемонящийся наемник попросту спустил служанку с крыльца.
В глазах прислуги — и старой, и новой — появилось то, чего я так долго ждала: зачатки уважения.
— Итак, — я кивком поблагодарила вернувшегося Дарго, — последний шанс, милые мои. Те, кто желает работать на лорда, оставайтесь. Те, кто хочет уйти — идите.
— Я останусь, — проблеяла светловолосая девушка, кажется, Санэ.
— Ия, — поддакнула ей вторая.
— Вы прогнулись перед шавкой, — сказала та, которой недавно не нравился человеческий запах.
Убралась она сама.
Остальные — конюхи, садовники, рабочие и другая прислуга — тоже разделилась надвое. Я никого не удерживала и быстро подобрала замену всякому, покинувшему поместье (кстати, до Ре — ре добираться им пришлось пешком). К полуночи дом преобразился: смахнули пыль, постирали гардины, очистили ковры, сменили увядшие цветы в вазах. Кухарка поочередно благодарила то богов, то меня, старик- мажордом же разрыдался как мальчонка и расцеловал мои ладони.
В гневе ты прекрасна, — захохотал Дарго, когда наконец-то стихли голоса и рассеялось пламя свечей.
В столовой на наскоро накрытом столе были расставлены блюда, полные пищи. Салаты, закуски, горячее. В бокалах искрило белое вино. Но кусок в горло не лез. Не должна ли я сей же час ехать за Траушем? Правильно ли доверяться слову Второго после лорда? Что если он солгал?
Решено. Встречаюсь с хранителями и, при любом исходе переговоров, беру дом Шура штурмом.
— Скажи, сколько тебе заплатить за наше путешествие? — вспомнила вдруг. — Ты тоже можешь быть свободен.
— Э нет, леди Сольд. Пожалуй, я останусь у тебя на правах стража. — Дарго кинул в рот зеленую виноградину. — Мне безумно интересно посмотреть, как ты поставишь на колени Пограничье.
Я глянула на себя в оконное отражение. После сумеречных туннелей стерлись следы заклинания господина Розеншаля, и волосы вновь потемнели, а веснушки выцвели. По силам ли мне бороться с временным правлением? Не слишком ли многое я на себя взяла?..
— Завтра тяжелый день, — вздохнула, отставляя полную тарелку, — пойду спать.
— Нагни их всех! — доносилось мне вдогонку, когда я выходила из столовой. — Нагни и поимей.
Как грубо и невоспитанно! Губ коснулась тень улыбки. Нагну и поимею.
В полдень ровно, едва зачарованные часы на башне пробили двенадцать раз, я ступила в залы правления. Одетая в платье, столь скромное, чтобы не вызвать ни в ком неприязни или неодобрения — я старалась выглядеть кротко и просто, — совсем не накрашенная. Хранители должны внять моим речам, но не одеждам.
Знакомый лакей приветствовать не спешил, лишь глянул с гадливостью и буркнул:
— Вас ожидают.
В зале уже расселись все действующие лица: место правителя занимал Шур, по правую и левую руку от него расположились хранитель покоя и верховные жрец. Хранитель казны сидел напротив Второго после лорда, а мне предназначалось место с краю как секретарю или низшему чину. Я проглотила недовольство, села, смиренно сложив руки на коленях.
— Приветствую вас, достопочтенные хранители, — сказала тихо.
— Второй после лорда поведал нам о вашей сумасбродной просьбе, — хранитель казны едва сдерживал оскал.
— Это не просьба, и уж точно не сумасбродная, или же вы называете исполнение великих законов Пограничья сумасбродством?
— Ты не принадлежишь Пограничью, — утробно зарычал Шур.
— Принадлежу с того самого дня, когда высокий лорд нарек меня своей невестой.
Верховный жрец, сухощавый, будто высушенный, мужчина с идеальными чертами лица, не выдержав, засмеялся.
— Для человеческой подстилки у вас слишком большое самомнение. Уж не думаете ли вы, что околдуете нас настолько, что мы позволим вам разрушить страну? Мы не потерпим на троне дворовую девку.
Я еле успокоила туманы, единственным желанием которых было вцепиться мерзкому хранителю в глотку.
— Не подстилки — жены, — поправила миролюбиво. — И позвольте, что противозаконного в избрании меня супругой? Не помню законов, воспрещающих межрасовые браки. — Выдержала недолгую паузу, после которой продолжила: — Насколько мне известно, окончательно решение не за вами и даже не за Вторым после лорда. Решающее слово несет коллегия жрецов, только она сможет определить законность моего статуса, ибо только ей подчиняется магия обручения.
