— Я даю клички тем, кого я люблю и кого я с удовольствием ненавижу.
Я задумалась о том, есть ли в Коротышке какой-то скрытый смысл.
— Ава, видимо, в числе тех, кого ты ненавидишь.
— Мы никогда не ладили. — Улыбка исчезла с лица Калеба. Разведя руки, он наклонился ко мне: — Наверное, я не могу воспринимать ее нормально из-за ее тараканов. Она зачастую сама не знает, что чувствует.
— А ты-то знаешь, да? — улыбнулась я. — Надеюсь, ты не рассердишься. Майкл мне рассказал. О твоих способностях.
— Не рассержусь. Ведь про тебя мне известно все. Так что это справедливо. — Он распрямил спину. Контакт был утрачен. — Ничего страшного.
— Вряд ли ты знаешь про меня все.
— Я с удовольствием выслушаю остальное. — Калеб старался придать разговору тон беспечного флирта.
Однако я не клюнула:
— Не знаю. Мой жизненный путь был… ухабист. Но я могу рассказать в подробностях. Если тебе интересно.
Настроение у Калеба изменилось, сомнение затуманило взгляд. Уставившись на окно у раковины, он сказал:
— Слушаю.
— Вскоре после того, как я начала видеть рябь, мои родители погибли в катастрофе. Меня упекли в больницу, потому что я проболталась психологу о том, что вижу умерших. А еще потому, что в какой-то момент я так распсиховалась в школьной столовой, что подружке пришлось оттащить меня в медкабинет. — Рассказывая о себе, я оценивала реакцию Калеба, пытаясь понять, что ему можно сообщить. — И никто не знал, что со мной делать, поэтому меня накачивали таблетками до бессознательного состояния.
— А как… все наладилось? — Калеб пристально смотрел на меня, ожидая ответа, которого я не могла ему дать, хотя и очень хотела.
— Из-за лекарств я перестала видеть рябчиков. Доктора постепенно снизили дозировку, а я научилась помалкивать о своих видениях. На прошлое Рождество я совсем перестала пить таблетки. После встречи с Майклом… все стало проще.
— Он тебе рассказал, как познакомились мои родители?
— Нет, — ответила я. — Но Кэт рассказала мне немного об их отношениях.
Калеб откинулся на спинку стула и уперся подошвой своего кеда в край стола:
— Мой папа… он был типичным ученым. Волосы всклокочены, одевался всегда абы как. У мамы же все всегда было честь по чести. Они встретились, когда папа работал техническим консультантом в фантастическом фильме, в котором она снималась.
— А как ее зовут?
— Грейс. Ее псевдоним был Грейс…
— Уолкер, — перебила я, уловив сходство. — Ты очень на нее похож.
— Да, в этом мне повезло. — Калеб ухмыльнулся. — Поженились они через полтора месяца после того, как познакомились.
— Потрясающе.
— Их связь была невероятной, очень глубокой. Папа видел рябчиков всю жизнь, а у мамы это началось только после их встречи.
— Она испугалась?
— У нее был он.
Я задумалась — неужели у нее все было настолько просто?
— А когда у тебя проявилась способность к эмпатии?
— Насколько известно, я с ней родился. В младенчестве я много плакал, но не из-за колик. Как только родители поняли, с чем это связано, мама перестала сниматься в кино, чтобы проводить все время со мной — она выполняла роль глушителя. Благодаря ее присутствию моя жизнь стала сносной. — Калеб смолк и уставился в пол. Мне даже показалось, что я заметила влагу на его темных ресницах. — Мне так ее не хватает. Их обоих.
— Калеб, не обязательно…
— Нет, все в порядке. — Он посмотрел на меня ясными глазами. Я, наверное, ошиблась. — Когда я стал старше, то нашел другие способы защищаться, например заметил, насколько тише становилось в голове под водой. И если ставить барьеры, тоже чувствуешь меньше.
Мне показалось, что шутка не помешала бы.
— Поэтому ты ведешь себя как свинья?
Калеб ухмыльнулся:
— Хорошо сказано.
— Я тоже от всего отгораживалась — после несчастного случая, даже после больницы, — призналась я. — Старалась не высовываться. И тоже училась защищаться, быть саркастичной, чтобы отталкивать от себя людей, держать дистанцию.
— Помогло?
— Какое-то время помогало. — Я улыбнулась. — Сейчас становится легче ближе подпускать людей к себе. Тебе тоже стоит попробовать.
— Доложу тебе о результатах, — засмеялся Калеб. Потом его лицо снова стало серьезным. — Кроме Майкла, об этом никто не знает, но отцу удалось синтезировать препарат, позволяющий мне фильтровать чужие эмоции, чтобы не чувствовать всё и за всех. Прямо перед смертью он изготовил очередную партию.
Калеб достал из кармана серебряную монету и начал перекатывать ее по костяшкам пальцев, внимательно следя за ее движением, а потом сжал ее в кулаке.
— Я знаю, что ты согласилась сделать для моего отца, — тихо сказал он.
Посмотрев прямо в его глаза, так похожие на глаза его знаменитой матери, я ответила:
— Для твоего отца. А также для тебя и твоей мамы. Никто не должен переживать то, что довелось пережить нам. Что-то изменить, сделать жизнь лучше — это все равно что помочь всему миру.
— Папа подарил мне это в шестнадцать лет. Я наконец принял самого себя таким, какой я есть. И решил научиться пользоваться своими способностями, а не убегать от них.
Калеб зажал монету между двумя пальцами, показывая мне. Это оказалась вовсе не монета, а серебряный кружочек, на котором было выгравировано какое-то слово. Я наклонилась, чтобы прочесть его.
«Надежда».
Он убрал кружочек в карман и потянулся ко мне, чтобы взять меня за руку. Я подала ее ему. Ладонь у Калеба оказалась сильная, с несколько загрубевшей кожей и очень теплая. Электрической искры, как от соприкосновения с Майклом, не возникло, но я почувствовала что-то еще.
Покой.
— Спасибо, — улыбнулся Калеб.
Я кивнула.
Тут в кухню вошел Майкл. Один. Я убрала руку, однако Майкл успел это заметить. Я увидела, какое впечатление это на него произвело.
Ему не понравилось.
— Ну что, билеты заказаны? — слащаво поинтересовался Калеб, к которому вернулся весь его цинизм. — Первым классом летите?
Я решила вступить в разговор, чтобы они снова не поругались.
— Кстати, о путешествиях… Когда мы отправляемся? — спросила я.
Познакомившись с Калебом, я укрепилась в своей уверенности, что поступаю правильно. Теперь у проблемы появилось человеческое лицо, она стала ощущаться как более реальная.
— Надеюсь, скоро, — ответил Майкл. — Надо еще рассказать обо всем Кэт и убедиться, что она с нами.
— Так чего мы ждем? — Я встала. — Идем.
— Погоди. Не слишком ли ты спешишь? — ухмыльнулся Калеб. — Ты о своих способностях только узнала. Ты уверена, что уже готова путешествовать?
