– Может тебе все-таки остаться? Нельзя же болтаться по дорогам всю свою жизнь.
– Не могу, Натусик, прости. Я должен ехать. Обещаю, что вернусь, совсем скоро. Осенью.
Нами правит судьба, а мы лишь тешим себя иллюзией, что хоть как-то способны на нее повлиять. Самообман, и не более того. Это спорно, каждую секунду мы стоим перед выбором, и всякий раз, делая шаг, вновь встаем на перекресток, где дороги нашей судьбы расходятся в разные стороны. Порой делаем сознательный выбор – по крайней мере, мы думаем, что осознаем каждое действие, – а так ли это на самом деле? Не знаю. Может быть, причина, побудившая сделать тот или иной шаг, давным-давно заложена во мне и я лишь плыву по течению?
Костер уже давно погас, даже тлеющих углей в нем не осталось. С мелодичным и приятным звоном крышка зажигалки отпрыгнула в сторону, открывая нехитрую систему колесика и фитиля. В прохладном и влажном воздухе поплыл сладковатый аромат бензина, который мгновенно вспыхнул, стоило мне только провернуть ролик, выбивший искру из тонкого кремня, спрятанного под ним. Не всегда получается зажечь пламя с первого раза. Бывает и так, что приходится потрясти, поправить закопченный фитиль и только с третьей, а то и с десятой попытки высечь искру, достаточную для возникновения пламени. Какие силы управляют этим процессом в данное время? Влажный и холодный воздух, атмосферное давление? Что заставляет срабатывать механизм мгновенно или капризничать какое-то время? Может, в тот самый миг пока я чиркаю зажигалкой и пытаюсь прикурить, мимо меня проходит стороной смертельная опасность? Может, именно в этот самый момент тяжелый грузовик, управляемый уставшим и сонным водителем, проскакивает участок дороги, где мы должны были с ним встретиться? Кто знает, чем могла закончиться эта встреча? И должна ли она состояться. Почему мысли о смерти стали появляться так часто? Откуда взялся этот фатализм?
Заведется ли мой мотоцикл с первого толчка, или придется долго доказывать, что он должен это делать по любому требованию хозяина? Кто следит за всем этим и вправе решать, чему быть, чему не случиться? Кто он, этот всемогущий и всевидящий?
Чахлый оранжевый огонек сузил пространство, сжал его до той сферы, которую сам мог осветить. Если в предрассветный час я уже мог различить просветлевший горизонт, темные колья столбов вдоль дороги, призрачные скелеты деревьев с молодой и упругой листвой, то сейчас все это словно бы скрылось от глаз, и даже звезды померкли.
Дым сигареты и пряный аромат трав, смешанный с запахом бензина и дубленой кожи, преобразился в привычный и так ожидаемый вдох. Тот самый, к которому привыкаешь и ждешь с нетерпением. В какой момент я решу, что пора ехать? Как смогу узнать время и бросить в пыль проселочной дороги недокуренную сигарету? Сам не знаю, и никто не сможет мне ответить. Давно погасший костер оставил после себя неразличимую под ногами горстку углей и запах, въевшийся в одежду, наверное, навсегда.
Треск и бульканье заработавшего мотора стерли своей прямолинейностью и напором все тонкие мелодии предрассветного часа. Нежные, таинственные звуки, что наполняют пространство. Мир оглох, и все в нем исчезло, кроме моего сиплого дыхания и треска мотоциклетного движка. Дым из выхлопной трубы окончательно стер всю магию этого места, всю его загадочность и чистоту.
Я вырулил на асфальт с влажной грунтовки. Яркий свет фары выдергивал из темноты знакомые очертания, указывая направление. Плавно набирая скорость, я вкатился на небольшой холм и, добравшись до вершины, покатился вниз, заглушив двигатель, надеясь еще хоть на мгновение уловить этот сказочный момент тишины и сладкое предвкушение, ожидая наступающий день. Но ничего. Только ветер свистит в ушах, холодный, колючий, пряный. А в ветре никогда не бывает тишины.
Щелчок педали, бросаю сцепление, и двигатель неохотно, как-то даже надрывно заурчал, врезаясь хриплым басом в унылую, но мелодичную песню ветра.
Лето пройдет быстро. Последние теплые дни оставят меня вне дорог. Зарядят дожди, и придется искать себе какое-то логово, убежище, чтобы переждать холода. Трогать руками снег, определяя на ощупь, когда он станет рыхлым настолько, что вот-вот будет готов превратиться в журчащие ручьи, бегущие тонкими струйками по раскисшей земле куда-то вдаль, к своим далеким морям.
Ловить короткие солнечные дни и подолгу стоять на морозе, щиплющем щеки, подставив лицо теплым лучам светила. До судорог сжимать челюсти, стойко, как боль, перенося морозные ночи на сквозняках городских улиц. Ведь город – это самое уютное логово, которое только можно себе вообразить. Там, в городах, время идет по-другому. Может быть, не так быстро, ведь короткий день легко продлевается обилием света и множеством поздних встреч, но время здесь кажется стремительным, коротким, ускользающим. В городах теплее. Оттого, что рядом люди, самые разные, которым нет до тебя ровным счетом никакого дела, но тем не менее они рады, что находятся в самой гуще человеческой стаи. Глубоко в подсознании они панически боятся одиночества и пустоты. Они занимают свои утомленные головы музыкой и разговорами, бормотанием лощеных дикторов не менее лубочных и лживых телеканалов. Остаться наедине с самими собой в самой гуще людского муравейника не так-то просто. Они могут делать вид, что устали от суеты и забот. От непроходящего чувства, что рядом всегда есть кто-то, может быть, неприятный, раздражающий, а иногда и сносный и даже симпатичный. Люди обманывают себя, стремясь уединиться без какой либо цели, лишь бы никого не было рядом, лгут себе и окружающим, хотя самого себя обмануть, наверное, невозможно. Одиночество для них – это трагедия, а жизнь в обществе, они сами собственными руками превращают в пытку.
Быть одному – целое искусство. Нужно долго учиться и многое знать о людях, прежде чем оставить их общество. Готовить себя морально и физически. Даже в шумной толпе быть самим собой – возможно, среди знакомых и просто прохожих. Ради чего-то, что кажется тебе неким шагом к пониманию сокровенного и очень важного, таинственного и непонятного. Когда есть цель и средства для ее достижения, когда в метаниях сквозь пустоту есть смысл, одиночество становится манией. Это этап жизненного пути, который необходимо преодолеть с максимальным усердием и пониманием. Задача с множеством вариантов решения. Испытание, если угодно.
На этой дороге я был один. Для меня на время перестали существовать несущиеся навстречу машины и поселки, так похожие друг на друга, что невольно задумываешься, а не приходилось ли мне бывать здесь прежде. Не было также и стройных тополей, и зеленеющих лугов. Свет просто растекался по земле серебром, а ветер был так однообразен и уныл, что успел наскучить. Только я, собственные ощущения и какой-то незримый поток силы, океан, окружающий со всех сторон. Это похоже на особо экстремальный вид медитации, на лирическую задумчивость в самый разгар ожесточенной битвы. Хоть и воюешь на этом поле только с самим собой. Тебе уже все равно, кто прав, кто виноват. Нет никакого интереса к исходу битвы. Ты точно уверен: что бы ни произошло, впереди еще множество сражений, и не во всех из них ты окажешься победителем.
