Дар перевел взгляд на остальных всадников и заметил, что далеко не все из них столь же самоуверенны. Их взгляды растерянно метались, перебегая с древнего обелиска на пешего врага, окутанного зеленым облаком света.
Будто что-то толкнуло его, и Дар сделал медленный шаг вперед. Какая разница – стоять или выйти вперед? Опасность в лице сорока всадников на двадцати дромах была слишком весомой, чтобы чувствовать себя спокойным. И все же… Все же его не покидала странная уверенность в собственном превосходстве. Все тело будто звенело от силы, и Дар всерьез был готов схватиться с ними даже в одиночку.
– Молодец. – Док-Атор презрительно поднял подбородок. – Еще!
Дар сделал еще один шаг вперед под растущий ропот одобрения врагов, растерянность которых таяла на глазах. Конные бойцы удовлетворенно мотали своими костяными шлемами. Сидя высоко на дромах, они конечно же считали себя хозяевами положения.
– А теперь убери этот дьявольский свет!
– Сделай это сам! – небрежно рыкнул Дар, позволяя и своему голосу набрать командирской силы.
– Я взял тебя в плен, хуураданец, и ты должен подчиняться мне как хозяину! – Командир а'зардов невольно поморщился.
– Я не хуураданец, элитар! И разве кто-то взял меня в плен?
– Отойди от обелиска Древних, хуураданец! Все видят, что твоя голова уже перестает работать.
– Повторяю, я не из клана Хуурадан. Или твоя голова не различает сказанное?
Док-Атор дернулся от оскорбления. Видно было, как воины бросили на него острые взгляды.
– Кажется, ты веришь, что твой латнир очень крепко прирос к телу? – тяжело проскрежетал Док-Атор. – Но я решу все просто. Оборотись-ка спиной, ХУУРАДАНЕЦ!
Сдерживая желание закрыть уши от звуков его голоса, Дар медленно повернулся. Он старался не думать о тяжелом дроте, что запросто может прилететь сверху. Им двигала сумасшедшая уверенность в себе, что-то необычное, несгибаемое и яркое, как Рор.
Кто-то спрыгнул с дрома, протопал ближе. Послышалось сопение, потом удивленный возглас:
– Элитар, его латнир пуст, как у младенца!
Воин тут же торопливо отбежал от опасного места.
– Что-о?!..
Удовлетворенный, Дар повернулся.
– Если у тебя дела с хуураданцами, поспеши за ними. – Зеленый огонь обелиска, несомненно, придал силу и его голосу тоже, потому что многие воины непроизвольно скривились. – Ты убедился в моей правоте!
Такой громкости Дару еще не доводилось производить своим горлом.
– Я так не думаю, – в понизившемся тоне элитара твердыми камешками перекатывались угрожающие нотки. – Ты пойдешь со мной, и мне безразлично, что там нацарапано на твоей костяшке!
Однако копья его воинов уже опустились к земле. Ошеломленные всадники украдкой переглядывались и снова обращались к Дару. Их взгляды метались, будто искали в нем нечто. Дар никак не мог понять их настроение. Это не были злость или страх. Можно было поклясться, что в некоторых взглядах врагов сквозила… надежда?
– Нет! – отрезал Дар. Ему вдруг надоела эта словесная перепалка. – Иди в Хуурадан!
И он шагнул назад к обелиску.
– Воин Древних! – тихо вскрикнул кто-то из всадников.
– Да, это он… – ответило сразу несколько. – Они вернулись!
– Молчать! – зарычал Док-Атор, яростно озираясь. – Целься в него!
Всадники нестройно подняли оружие. Сорок тронков по три стрелы. Сейчас Дар станет похож на колючий кустик. Странно, почему он так безразличен?..
– Выстрел!
Маленькие черточки метнулись вперед. Их было меньше, чем сорок, но каждая хотела принести Дару боль и страдание.
Что-то переключилось в нем. Голова словно вскипела от ярости. Дара замутило, и время будто замедлилось. Рука дернулась к рукояти эриг-шиташа. Он глазами видел, как черточки стрелок неторопливо скользили в воздухе, пронзая пространство и спеша прикоснуться к его коже. В спину давило ощутимое, успокаивающее тепло обелиска. Стрелки почти одновременно сошлись к светящемуся ореолу, висевшему вокруг его тела. Но им не суждено было пересечь этой границы. Они одновременно вспыхнули и сгорели – стайка длинных мотыльков, наткнувшаяся на зеленый огонь.
Обелиск защищал его!
– Выстрел!..
Только с десяток черточек на этот раз выпорхнули из тронков а'зардов. Дар зачарованно смотрел, как и они красиво предались огню. Не выдержав, Док-Атор швырнул свое копье. Затем двинул вперед дрома, выхватывая длинный скаковой шиташ. Полукольцо всадников расстроилось, дромы и тангры пришли в движение – топочась, сталкиваясь, разворачивались. Послышались смятенные крики:
– Древний воин!..
– Хозяин Древней травы!..
Копье вызвало яркий сноп зеленых искр и кануло без следа, будто нырнув в пустоту. Понукающие крики Док-Атора превратились в удивленные – его собственный дром, тараща глаза на Дара, пятился задом. Паника стала всеобщей, топот тяжелых лап снова сотрясал землю вокруг древнего святилища. Но теперь всадники уносились прочь в великом страхе, теряясь между деревьев.
– Ты ответишь мне за это! – скрежетал, удаляясь, голос несгибаемого Док-Атора. – Ответишь, ХУУРАДАНЕЦ!
Дар стоял на прогалине перед древним обелиском и ошарашенно оглядывался по сторонам.
Не с кем было разделить радость спасения и победы.
Некому было ответить на его вопросы.
Среди замшелых камней Хршитакки он был совершенно один.
Он проснулся от пения.
Протяжный негромкий звук еще резонировал в воздухе, когда Дар открыл глаза. В теле была удивительная легкость и воздушность, и он некоторое время блаженствовал в неподвижной истоме. Его уши помнили чудесный звук пения, и понемногу он осознал, что горло и грудь тоже помнят это. Это… он сам и пел!
Во сне.
Дарт понял, что снова очнулся от небытия.
Вздрогнув, судорожно напрягся, пытаясь вспомнить: кто он, где он? Ужас от возможности снова потерять память смел дремоту окончательно. Рывком пронеслись картины первого дня на Рортанге, полного битв и погонь – нет, память держала все цепко, каждое мгновение.
Ладно. Что это за место, где он заснул?
Вспомнилась встреча со следопытами Док-Атора, вспыхнувшее бешенство в голове, замедлившееся время, зеленое мерцание огня обелиска над кожей, сгорающие стрелки тронков, бегство а'зардов… Потом вспомнились дурнота и слабость, пришедшие, когда зеленый свет растаял. Слабеющими руками Дар выковыривал Метку из двукрестия обелиска… Здание с колоннами манило к себе как магнит… Дважды Дар валился на землю от бессилия, пока шел к нему. Вспомнился собственный страх, что Ходват прав, и он уже теряет разум…
Что стряслось потом, оставалось загадкой.
Потом в памяти была кромешная темнота.
