Жихарь ел, ел, ел, пока не уснул тут же, на ковре. Как с него снимали сапоги и укладывали – он уже не слышал.
Во сне ему привиделась лестница от земли до неба, и не какая-нибудь там приставная, нет – основательные каменные ступени. По лестнице, вздыхая и вытирая мокрый лоб, поднимался Иаков. А сам Жихарь стоял наверху и обещал гостеприимному хозяину с три короба – и того, и сего, и пятого, и десятого. Обещал силу, могущество, долголетие, удачу... Во сне, известное дело, язык без костей, и за подобные обещания человек отвечать ну никак не может. Иаков же всему верил и кланялся болтуну на каждой ступени.
«Хватит врать человеку», – подумал Жихарь и проснулся. Все семейство Иаковлево сидело у входа в шатер и молча, с великим почтением наблюдало, как богатырь открывает глаза, как потягивается с хрустом...
Жихарю сделалось неловко – особенно после того, как потянула его природа куда-нибудь в сторону, в кустики...
– Э! – хлопнул он себя по лбу. – Да ведь у меня еще собаки не благословлены!
Он вскочил, промчался мимо, на ходу желая всем доброго утречка – и прямиком бросился в кусты, где, по его мнению, и находились неблагословленные собаки.
Потом ему поднесли умыться – две пригоршни воды в глиняной миске.
– Ручей пересох, – объяснил Иаков. – Теперь придется сняться и следовать дальше, искать воду...
– Не придется, – объявил Жихарь. Ему и в самом деле хотелось еще денек поваляться на коврах под опахалами, отдохнуть и отъесться как следует. – Я мастер воду добывать...
Он снял с шеи наговоренный платок, наполнил огражденное камнями малое озерцо источника, потом велел подходить с бурдюками и кувшинами.
– Если бы у меня был такой платок, – вздохнул Иаков, – я бы сидел себе спокойно на верблюжьей дороге и собирал серебряные сикли...
– Я бы тоже сидел, – заверил его Жихарь. – Да времени нету. Нужно мне поспешать в город Вавилон...
– Ой-ой, – сказал Иаков. – Лучше бы тебе, господин, обойти тот город стороной: нечестивы жрецы вавилонские и гордыни преисполнены. Всякого путника хватает конная стража, ставит ему рабское клеймо и отправляет строить дерзновенную башню. Построим, говорят, башню от земли до неба и сделаемся как боги... Еле ноги унесли мы из того Вавилона...
– Я им настрою, – пообещал Жихарь. – Век моей работы не забудут...
– А все же обойди его, и благо тебе будет, и долголетен будешь...
– Не могу, – сказал Жихарь. – Пославший меня видит дальше меня. Кроме того, и слово богатырское дадено...
Тем временем в жертву гостеприимству Иаковлеву принесли еще двух баранов. Жены и рабыни хозяина ухитрялись из одного и того же мяса приготовить два десятка не похожих друг на друга блюд. Были еще незнакомые сладкие плоды и напиток сикера, мерзкий как по названию, так и по вкусу. Больше всего он напоминал прокисшее пиво, но в голову ударял надлежащим порядком.
Дождавшись, покуда гость насытится, Иаков начал рассказывать свою печальную историю о том, как некогда встретил у колодца маленькую Рахиль и сразу влюбился в нее, и нанялся к отцу Рахили, хитрющему своему дядюшке Лавану в работники, и волохал, как на каторге фараоновой, семь годочков, после чего ему привели страшноватую Лию и не велели жаловаться, поскольку старшую сестру выдают замуж вперед младшей.
Жихарь сочувственно кивал. Он сам-то в батраках вроде и недолго проходил, а показалось за десятилетие.
Следующие семь лет бедолага Иаков отрабатывал уже непосредственно за Рахиль, но подлецу дядюшке и этого показалось мало и работника терять не хотелось. К четырнадцати годам трудов праведных прибавилось еще шесть – уже за приданое. Потом могучее терпение Иакова иссякло, и он бежал с женами, с добром и домашними богами...
– Правильно сделал, – сказал Жихарь. – Зря только двадцать лет ждал. Я бы сразу девку в охапку – и ходу...
– Так для чего же ты, господин, тогда мне этого не сказал? – простонал Иаков. – Сделал бы мне откровение во сне...
Не стал уж богатырь говорить вечному трудяге, что двадцать лет назад ходил под стол пешком и никому ничего доброго посоветовать не мог. Но всю эту историю он уже когда-то слышал...
Точно: во время гостевания у племени адамычей царь Соломон излагал свое бесконечное родословие, и в предках у него как раз этот самый Иаков и значился... И не одни труды за ним числились, были и неблаговидные, даже по Жихареву нестрогому разумению, поступки...
– Какое тебе откровение, дядя, – сказал Жихарь, – когда ты родного брата обманул, дурниной его воспользовавшись? За чечевицу первородство купил? Эх, был бы у меня родной братец – я бы его почитал, берег от беды...
Иаков поперхнулся сладким плодом и, кашляя, повалился на колени.
– И батюшку слепошарого обманул, – продолжал богатырь свои обличения: приятно ведь и лестно молодому парню поучать и стыдить матерого мужика. – Вытянул из старика братнино благословение... Вот хлюзда на правду и вывела, нашелся и на тебя хитромудрый Даван...
– Все так, господин, истину вещаешь, – бормотал Иаков, не поднимая головы от стыда.
– Ладно, – заключил Жихарь. – Дело прошлое. Грех да беда на кого не живет...
– Один ты без греха! – возрыдал Иаков.
– Один я, – охотно согласился богатырь. – Разве что когда выпить лишнего могу, а так – ни-ни...
Бедный Иаков в своем раскаянии дошел до того, что полез в самый дальний сундук и достал оттуда запечатанный глиняный сосуд, в котором плескалась не поганая сикера, а настоящее крепкое и душистое вино.
– Тако праведные поступают! – похвалил его Жихарь. – За это сделаю тебе некоторое пророчество: будет у тебя в потомках могучий и премудрый царь. Правда, тоже хитрован добрый...
Жихарь вспомнил, как они с Яр-Туром, состязаясь в силе, таскали на плечах царя Соломона туда-сюда по дороге, и захохотал.
– Строг ты, господин, но и милостив, – заметил Иаков.
– Я отходчивый, – сказал богатырь. – А теперь растолкуй-ка мне, дядя, как добраться до Вавилона побыстрее?
– А разве тебе неведомы все пути земные? – удивился Иаков.
Жихарь чуть не пронес чарку мимо рта.
– Мне-то ведомы, – сказал он наконец. – Это я тебя испытываю – неужели не понимаешь?
Иаков, наморщив лоб, начал на песке рисовать палочкой дорогу в Вавилон, но только сам запутался и Жихаря запутал – видно, во Времени Оном люди еще не научились толком создавать чертежи земные.
– Дам тебе проводника, – решил Иаков.
– Племя твое невелико, – сказал Жихарь, надеясь на указательные свойства Симулякра. – Каждый человек на счету. Нападут враги, так никакой меч не лишний...
– Да нет, – вздохнул Иаков. – Есть у меня как раз такой, как бы сказать, лишний человек. Прибился по дороге. Выдает себя за пророка, а сам приворовывает помаленьку. Дурно влияет на младших сыновей – Гада и Асира. Отдаю его тебе головой и не скажу, что с кровью отрываю его от сердца моего...
