– Тебе все понятно? – Т’Исельн подался вперед, нависая над столом. Он мог быть очень убедительным, если хотел того.
– Не вопрос! – беспечно воскликнул сыщик, покачивая ступней. – Похоже, мне решили дать отдых наконец-то. Вот думаю – может, на воды съездить?
– Еще чего! – хмыкнул дель Гуэлла. – На воды! Отдохнем в могиле. Твоей прямой заботой отныне становятся вольнодумцы Аксамалы.
Мастер скривился.
– Не надо только показывать свое недовольство. Личное распоряжение императора, да живет он вечно. – Начальник развел руками – мол, что поделать. – Ты самый опытный из нашего сыска. Кого еще прикажешь мне бросать на самое важное задание?
– Да кого угодно… Велика сложность! Стадо телят, ищущее пастыря. За ними следить даже неинтересно. Дело для учеников.
– Да? А у меня есть сведения, что неопытность и наивность лишь ширма для серьезного заговора, подрывающего устои Империи. Молчи, молчи… Вот тебе и предстоит это выяснить.
– Хорошо, – Мастер кивнул. – Пощупаем горе-бунтарей. И заодно выясню – не получают ли они жирную подкормку из-за моря? А то развелось айшасианских шпионов в городе – плюнуть некуда.
– Проверь. Чем ледяной демон не шутит?
Сыщик приподнялся:
– Что ж, задание получено. Позвольте приступить к исполнению.
– Успеешь. Погоди немножко. Ты говорил, кто тебе помог записку шпионскую обнаружить? Кто-то из девочек Эстеллы?
– Да. – Мастер напрягся. К чему это клонит начальник? Просто так он разговор не завел бы.
Дель Гуэлла побарабанил пальцами по столу.
– Не нравится мне этот бордель… Несчастья он, что ли, притягивает? Вначале драка. Потом вдруг, оказывается, его злоумышленники, да не простые, а государственные преступники облюбовали. Ох, как не нравится…
– Позволю заметить, – осторожно проговорил Мастер. – Закрыть «Розу Аксамалы» сейчас – значит привлечь ненужное внимание. Лучше оставить все как было и продолжать наблюдать.
– А наблюдать, конечно же, будешь ты?
– Ну… – скромно потупился сыщик. – Не настаиваю, но я там вроде бы как свой уже. Другому притираться долго придется.
– Притираться? – усмехнулся т’Исельн. – Ну-ну… Ладно, не будем трогать твой разлюбезный бордель. А вот с той девочкой, что Корзьело обслуживала… Флана, так ведь?
– Да, – голос Мастера прошелестел, словно извлекаемый из ножен клинок. Этого имени он не называл. Значит, дель Гуэлла сам роет? За его, Мастера, спиной? Нехорошо. Ой, нехорошо…
– Так вот, Флану надо бы задержать и допросить посерьезнее. Вдруг ей известно больше, чем она говорит?
– Вряд ли это будет разумно.
– Почему? А мне кажется как раз наоборот… Эй, а что ты так напыжился? За девчонку переживаешь? Так, насколько мне известно, у тебя не с ней интерес, а с хозяйкой. Не правда ли?
– Правда. Но Флану лучше не трогать.
Т’Исельн быстро заглянул в глаза подчиненного:
– Объясни.
Мастер вздохнул. Проговорил с неохотой:
– Она – единственный крючок, на котором я держу Берельма-Ловкача. Если с ней что-то случится, он не станет выполнять условия договора. И я его, кстати, пойму и осуждать не посмею. Это во-первых. А во-вторых, я привык быть честным даже с преступниками, даже со шпионами и предателями. Иначе чем я буду лучше их?
– Все равно не понял.
– Эх, ладно… Флана – его сестра. Младшая. Он о ней даже не знал – ушел из дома раньше, чем она родилась.
– Ну и что?
– Они остались последними в роду. Вернее, каждый из них думает, что он последний. Берельму я обещал встречу с младшей сестрой. И я намерен слово сдержать.
– Да? – Т’Исельн свел брови к переносице, сморщил лоб. – Ладно. Иди. Не тронем. Пока не тронем, а там видно будет.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Мастер, вставая.
В прихожей малоразговорчивый Тер-Ахар восседал на неизменном табурете.
– Скучаешь? – усмехнулся Мастер, собирая оружие с круглого столика. Корд – в ножны, орионы – в кармашки за шиворотом, метательные ножи – в рукава, а тяжелый охотничий – за голенище.
– Служу, – отозвался великан.
– А я скучаю. Скажи, Тер-Ахар, тебя не давит этот город? Эти каменные улицы-ловушки, дома-западни, люди-предатели, норовящие если не клинок тебе меж ребер сунуть, то уж донос написать, святое дело для них.
Охранник глянул на него с интересом. Но промолчал.
– Не хочешь отвечать? Не надо. Но если меня, родившегося и выросшего здесь, Аксамала душит, душит суетой, бессердечием, любовью к деньгам и безразличием к ближнему своему, то как же ты, дитя ледяных пустынь, выдерживаешь?
– Мы очень крепкий народ, – медленно проговорил Тер-Ахар.
– Верно, – кивнул Мастер. – Вы крепкие и сильные. Вы еще помните, что такое честь и долг. А люди… – Он махнул рукой. – Дверь закрой!
И выскользнул в ночную тьму, как всегда, один. Ночной охотник. Словно дикий кот, выслеживающий добычу в лесной чаще. Только скопление дворцов, складов, лавок, казарм и жилых домов в Аксамале страшнее любого, самого дремучего и дикого леса. Каменная чащоба, населенная самыми опасными хищниками – хитрыми, подлыми и изворотливыми.
Этот мансион[Мансион – гостиница, располагающаяся близ дороги. Может быть в государственной и частной собственности. ] ничем не отличался от сотен других, разбросанных по дорогам Сасандрийской империи. Чему там отличаться, спрашивается? Самый обычный постоялый двор: конюшня, гостиница и харчевня – неизменное сочетание, иногда дополняемое курятником, свинарником, коптильней или пивоварней.
Денег, подаренных Фланой, хватило т’Кирсьену, чтобы оплатить место в карруке[Каррука – большая четырехколесная повозка, на которой граждане Сасандры ездят из города в город. ] на четыре дня езды. Не так уж мало, если подумать. Изрядная часть серебра осела в карманах владельцев предыдущих мансионов – еда, питье, кровать с чистыми простынями.
Молодой человек задумчиво подбросил на ладони кошелек из коричневой мягкой кожи. Монеты звякнули не сразу. Да и звон получился какой-то жалкий, нищенский, что ли… Кир развязал тесемку, стягивающую горловину, заглянул в кошель. Так и есть – одна серебряная в полскудо и две медных, затертых до неузнаваемости. При каком императоре вас чеканили, друзья? Непонятно? Ну да и ладно. Все равно недолго нам с вами вместе путешествовать…
А до Вельзы, куда советовал добираться Мастер, еще дня три-четыре ходьбы. Может, воспользоваться повозкой была не самая лучшая идея? Ножками, господин делла Тарн, ножками нужно было. Тогда и денег, возможно, хватило бы. А так все равно придется пешком, но теперь уже на голодный желудок. За красивые глаза его кормить никто не будет. Надо бы поесть хорошо напоследок. Побаловать себя мясом, хлебнуть сладкого красного вина с местных виноградников – оно гораздо дешевле каматийского. А потом купить ковригу хлеба и постараться растянуть ее по меньшей мере на три дня. Воду в пути найти легко – колодцы, реки, ручьи и роднички встречаются вблизи Великого озера в изобилии. Спать тоже придется под открытым небом. Что, не нравится, господин делла Тарн? А привыкай! Когда-то же нужно начинать становиться бродягой, отвыкать от благородных ужимок, горячей пищи и вкусного вина?
