Арлен очнулся при свете солнца, лежа на животе. Сделал глубокий вдох и почувствовал, что его перевязали. Спина все еще болела, но уже не горела, и впервые за много дней щеки перестало жечь. Мальчик оперся на руки, чтобы подняться, и сразу же испытал острую боль.
— Я бы на твоем месте не торопился вставать, — посоветовал ему Реген. — Тебе повезло, что ты остался жив.
— Что случилось? — спросил Арлен, глядя на человека, сидевшего рядом с ним.
— Я нашел тебя лежащим без чувств на дороге. Раны на спине начали загнивать. Пришлось разрезать их, выпустить яд, а потом вновь зашить.
— А где Кирин?
Вестник рассмеялся.
— Кирин последние два дня держится от нас на некотором расстоянии — не переносит вида крови.
— Два дня? — недоумевал Арлен.
Он осмотрелся и увидел, что находится на древнем дворе. Реген оборудовал здесь место привала, окружив его переносными оберегами.
— Мы нашли тебя в полдень Третьего дня недели. Сегодня уже Пятый день. Ты все время бредил, метался и потел.
— Ты вылечил демоническую лихорадку? — удивленно спросил Арлен.
— Так называется эта болезнь в Ручье? — Реген пожал плечами. — Что ж, неплохое название, хотя на самом деле это просто инфекция, и никакой магии тут нет, мальчик. Я нашел свиной корень неподалеку от дороги и наложил на порезы припарки. Попозже заварю тебе чаю на этом корне. Несколько дней попьешь и поправишься.
— Свиной корень?
Реген показал мальчику сорняк, растущий повсюду.
— Вестники всегда носят его в своих сумках, однако свежий действует гораздо лучше. От него немного кружится голова, зато рана почему-то сразу перестает гнить.
Арлен заплакал. Его мать можно было вылечить сорняком, который он постоянно пропалывал в поле отца? Это уже слишком.
Реген спокойно ждал, пока мальчик вдоволь наплачется. Спустя целую вечность поток слез начал иссякать, и рыдания смолкли. Реген, ни слова не говоря, протянул Арлену тряпочку, и тот вытер щеки.
— Арлен, что ты делаешь так далеко от дома?
Мальчик долго смотрел на Вестника. А когда заговорил, слова быстрым ручьем потекли из его уст. Он рассказал Вестнику все, начиная с той ночи, когда нечистые ранили мать, и заканчивая днем, когда он убежал от отца.
Реген молча выслушал рассказ.
— Мне жаль твою мать, мальчик, — проговорил он наконец.
Арлен захлюпал носом и кивнул.
Кирин вернулся, когда Арлен повел историю о том, как пытался найти дорогу к Солнечному Пастбищу и случайно вышел к развилке, ведущей в сторону Свободных Городов. Жонглер внимательно слушал рассказ о ночи, проведенной в лесу, о гигантском демоне камня, и о том, как Арлен наступил на оберег и испортил его. Шут побледнел при описании событий, связанных с борьбой за охранный знак между мальчиком и демоном, который хотел убить его.
— Так это ты отрезал нечистому руку? — недоверчиво спросил Реген. Кирину опять стало плохо.
— Больше я не хотел бы повторять такой трюк, — ответил Арлен.
— Надо думать, — усмехнулся Вестник. — И все же такой героический поступок следует воспеть, не так ли, Кирин?
Он толкнул локтем Жонглера, что явилось последней каплей. Шут закрыл рот руками и побежал прочь. Реген покачал головой и вздохнул.
— Гигантский однорукий демон охотится за нами с тех пор, как мы тебя нашли. Он сотрясает обереги сильнее других корелингов.
— Ему станет лучше? — спросил Арлен, наблюдая за согнувшимся Кирином.
— Это пройдет… А тебе надо поесть. — Реген помог Арлену сесть, прислонившись спиной к седлу. Мальчик поморщился от боли. — На-ка, пожуй. — Вестник передал ему шишковатый корень. — Он прочистит мозги и снимет боль.
— Ты Травник?
Реген рассмеялся.
— Нет, но Вестник должен немного разбираться в разных науках, если хочет выжить. — Он сунул руку в подсумок, вынул из него маленький чайник и какую-то посуду.
— О, если бы ты сообщил Колайн о свином корне, — сокрушался мальчик.
— Я бы обязательно сказал ей, если бы хоть на минуту сомневался в том, что она знает об этом. — Реген наполнил чайник водой и повесил его на треножник, стоящий над костром. — Удивительно, как люди забывают о таких вещах.
Вестник поддерживал огонь, когда вернулся Кирин. Он был бледен, однако ему определенно полегчало.
— Я обязательно расскажу о корне, когда мы отвезем тебя назад.
— Назад? — спросил Арлен.
— Назад? — повторил Кирин.
— Ну конечно, «назад», — сказал Реген. — Тебя ищет папа.
— Я не хочу возвращаться домой, — протестовал Арлен. — Я хочу поехать с тобой в Свободные Города.
— Нельзя убежать от самого себя, мальчик, — заверил его Реген.
— Я не поеду назад, — упорствовал Арлен. — Если даже ты потащишь меня силой, я все равно убегу.
Реген пристально посмотрел на него, затем перевел взгляд на Кирина.
— Знаешь, о чем я думаю? — проговорил Кирин. — Мне не хочется прибавлять еще по меньшей мере пять ночей к путешествию домой.
Реген хмуро посмотрел на Арлена.
— Я напишу твоему отцу, когда вернемся в Милн, — предупредил он мальчика.
— Зря потеряешь время. Папа за мной не приедет.
Каменный пол двора и высокая стена надежно защищали их той ночью. Широкий переносной круг оберегов сторожил тележку, а животные стояли в другом кольце охранных знаков. Люди находились внутри второго круга, в центре которого горел костер.
Кирин свернулся на тюфяке и с головой накрылся одеялом. Он весь дрожал, хотя было совсем не холодно, а когда очередной корелинг проверял обереги, Жонглер резко дергался.
— Почему они продолжают нападать, если не могут пройти? — спросил Арлен.
— Ищут брак в сети оберегов. Нечистый никогда не нападает дважды в одном месте. — Реген постучал пальцем по виску. — Они помнят. Корелинги недостаточно умны, чтобы понять суть оберегов и найти слабое место, поэтому пробуют всю сеть. Им редко удается прорваться через магическое заграждение, тем не менее их усилия стоят того.
Демон ветра пролетел над стеной и был отброшен охранными знаками. Кирин хныкал под одеялом.
Реген посмотрел в его сторону и покачал головой.
— Похоже, Жонглер думает, что если он не видит корелингов, то они его тоже не видят…
— Он всегда такой? — спросил Арлен.
— Однорукий демон его очень напугал, — пояснил Реген. — Раньше ему не приходилось сталкиваться с нечистыми. — Вестник пожал плечами. — Мне срочно понадобился Жонглер. Гильдия предоставила Кирина. Обычно я не работаю с такими молокососами.
— Тогда зачем ты вообще взял Жонглера?
