И я опять по собственной глупости попала в ловушку. Я приняла приглашение, той кого страшилась до дрожи в руках и в тоже время хранила с ней наше разделённое бремя ставшей общей чудовищной тайны.
Пятница. Короткий день. А я после уроков направилась прямо в логово врага.
Квартира довольно уютна и вид из окна хорош. Рубина Ханнис ничем не отличалась от человека, впрочем как и Виктория, но тогда у меня не было силы с помощью которой можно было видеть истинные сущности: нелюдей и людей и всех кто имел в себе иные отличия.
- Итак, Айрис, ты ведь пришла сюда не просто так, а в поисках ответов, -многозначительно произнесла, обращаясь ко мне бабушка Виктории и поднялась с дивана, плавно как сытая кошка в длинном ярком, как изумруды платье льнущем к фигуре. 'Красивая. Настоящая цыганка, а Викки совсем на неё не похожа'. подумала я, отпивая глоток очень сладкого ромашкового чая и откусывая кусочек домашнего печенья с корицей. Вот глупая и почему я ничего не почувствовала.
- Покажи мне свою ладонь деточка.
Я моргнула. Что-то голова закружилась. Рубина слишком быстро приблизилась ко мне и держала мою руку в своей, крепко сжимая кисть. Она побледнела, уставившись на родинку так, будто её это напугало. Затем сказала, обращаясь по видимому к Виктории, сидевшей в кресле напросив:
- Неси ножницы живо. Похоже всё не так просто.
- Зачем?- только и успела спросить я, вышло хрипло и отчаянно. Услышав, отрезвляющие слова Рубины, заставившее моё сердце сжаться от страха и отстранённо подумать: Айрис ты глупая курица. Дура набитая!'
- Спи, красавица, ты всё забудешь.
'Нет! Не хочу! Что вам от меня надо?'
Чернота обступила меня, а мозг будто обложили отвратительно сладко пахнувшей ватой. И я теряла сознание, хоть и поздно, но отчаянно сопротивляясь, так как помню, что вырвалась из рук моложавой бабули и намереваясь покинуть гостиную, побежала и у самой двери упала на пол. Самодовольный хриплый смех Рубины и собственная беспомощность, последнее что я помню...
Солнце почти зашло и я пришла в себя от порыва промозглого вечернего ветра. Холодно. Я одна и лежу на деревянной скамейке, где-то в парке. Вокруг ни души и только ветер шелестит кронами разросшихся старых деревьев, да обертками из под конфет в переполненном мусорном баке. Сажусь, застёгиваю пальто, цепко хватаю свою школьную сумку, волосы падают мне на лоб, поэтому я поправляю и, осознавая: стоп я же с утра заплела их в тугую косу. Собираю волосы в длинный пучок, смотрю на концы. Так и есть: неровные края. Кусочек моей золотистой, цвета спелой пшеницы гривы, как выражалась моя бабуля был отрезан. И меня затрясло. И не вечерний холод был на то причиной. Быть беде, поняла я, чуя нутром и сразу же вспотели ладони. Я поднялась, хотелось реветь, выть волком, проклинать всё на свете, но увы это не принесло бы мне ничего кроме потраченного времени. Куда мне иди. Этот район я знала так плохо, но всё же вспомнила что, кажется где-то здесь заправка и магазин.' Сориентируюсь, только не падай духом Дженсен',- уговаривала себя и подхватив сумку пошла по узкой тропе, медленно, но постепенно увеличивая темп, потому что уже долгие годы не разгуливала одна в темноте.
Наверное, ноги сами несли меня к ней, а её адрес как и всё на чём когда-либо внимательно задерживался мой взгляд отпечатался в подсознание. И только у её подъезда, напротив магазина и старого обветшалого дома я остановилась, и не могла сделать последние шаги. Что я скажу ей? Поймёт ли меня Рагнарик. Зачем ей мои проблемы? И всё же причина того, что я медлила крылась во мне самой. Доверие. Всё дело в такой хрупкой , но вместе с тем прочном как сталь чувстве -доверие. Когда я признала это, то нажала на кнопку звонка.
-Да? Кто там?- спросила всё-таки Катрина.
Вздохнув, по-видимому задержала дыхание. Ответила:
- Это я. Айрис Дженсен- и добавила пока смелость не окончательно покинула меня.- Пожалуйста впусти меня.
Дверь открылась.
Книги. вот что поразило меня в её довольно унылой и мрачной квартире. Многочисленные стеллажи и книги, словно я попала не в семью а в какое-то индивидуальное хранилище коллекционера. Высокий потолок. Дешёвые обои на стенах и кое-где в углах стояли нераспакованные коробки и маленький чемодан. Но чистота, посреди этого хаоса произвела на меня впечатление.
- Пошли ко мне. Отец спит. Он устал после ночной смены.
Я не стала спрашивать кем работает её отец, а позволила провести меня через коридор в маленькую но уютную комнату, личные покои Рагнарик.
- Итак Айрис, -просто сказала Катрина. Давай уже не тяни, выкладывай, что случилось.
Я присела на односпальную кровать, бросила взгляд в окно завешенное тонкой сиреневой шторой. Темнота и незнакомое место. Опять страх сложился в моём животе в узел. Но, я всё же сказала, потому что решив однажды, что либо, никогда не отступала. Будь что будет. А вдруг чудо случится, меня поймут и хоть чем-то помогут, пусть даже незнакомая девчонка, но это лучше чем хранить всё в себе, терзаться и переживать в одиночестве, где бы я не было: дома, в семье и всё же всегда одна. Непонятая и натыкающаяся на равнодушие, но чаще на ядовитые шуточки и поддразнивание моих слишком высоко ценящих себя братьев.
И я посмотрела в её глазах, не разглядев ничего кроме лёгкой заинтересованности и участия, и всё в один миг выложила Катрине, не давая себя перебить, тараторила как заведённая, делясь, выплёскивая из души всё то, что там за столько лет накопилось.
- Ох, Дженсен, мне так жаль, ну почему ты ничего не рассказала мне когда я пришла к тебе. Почему не доверилась полностью? -спросила Катрина и взяла меня за руку. Тепло, дружеская ладонь, поддержка и моё сердце сжалось от тоски. Слёзы незваные слёзы полились из глаз, и как я не пыталась всё же разрыдалась.
Она обняла меня, погладила по голове и сказала:
- Я тебя никуда не отпущу, Айрис. Сейчас позвоню твоим родителям и скажу, что ты у меня остаёшься.
- Спасибо Катрина,- не передало и сотой доли благодарности и непомерного облегчения, что я испытывала в этот момент.
Она улыбнулась и я медленно прилагая усилие, но улыбнулась в ответ.
-Мальчик мой, -ласково обратилась Розамунда приземлившись на окраину дороги, где красовался знак с названием города и количеством проживающих в нём людей. -Теперь мы наконец-то насладимся всем тем, чего нам не доставало все эти долгие годы. И милый мой, хватит уже строить невинные глазки. Кто как не мамочка знает лучше всех твою истинную природу.
Мальчик в джинсах и футболке с рисунком смайликом, выкинул в канаву плюшевого медвежонка, которого всё путешествие держал в руках, затем подошёл к Розамунде в коричневое платье отделанном кружевом в глубоком вырезе лифа.
