Тем временем разыгралась уже настоящая буря. Гигантская воронка всё прибывала в размерах, разбухала, как тесто на дрожжах, нежно-голубое у окоема небо, над головой мага приобрело угрожающий темно-сизый цвет. Закачались, затрещали могучие стволы, самые тонкие деревья не выдержали напряжения стихии, в которую вылилась освобожденная магия зла, и с шумом, потонувшим в вое ветра и протяжном стоне гибнущей твари, повалились на дрожащую землю. Мимо просвистела толстая ветка, по щеке мазнули облетевшие листочки. Резонанс наверняка ощутили во многих сотнях лиг отсюда, да что там - странную тучу было видно еще очень далеко в ясной лазури. А уж про магические колебания и вовсе не стоит упоминать. Любой мало-мальский волшебник узнает о произошедшем.
Мощный удар сотряс землю, и установилась оглушающая тишина. Смутные тени отрывались от воронки и взмывали ввысь, где бесследно таяли, освещаясь на прощание неземным ярким и теплым, но не ослепляющим светом. 'Спасибо! Спасибо!' - кричали, шептали, смеялись на всех языках миллионы голосов, мужских и женских, по-стариковски хриплых и детских, звонких. Они раздавались прямо в сознании, находя живой отклик в сердце. Загубленные души, получившие наконец-то освобождение, обретшие долгожданный покой. И, не смотря даже на то, какие грехи они совершили в своей жизни, им было даровано прощение за все те страдания, что им довелось вытерпеть. Ни одна тень не упала камнем вниз, не всосалась с воем в землю, чтобы затем мучиться в Бездне. И только тогда, когда самая последняя душа погибшего невесть сколько лет, веков или тысячелетий назад существа растворилась в милосердной вышине, непроницаемо черный мрак, настолько мерзкий, что небо не в силах было его принять, распался на многие сотни мельчайших частиц и поглотился мудрой, всё понимающей землей.
Демиан, пошатываясь, как пьяный, дошел туда, где всё так же спокойно спала Марина, благополучно пропустившая это светопреставление, и без сил рухнул рядом с ней на землю. А теперь - спаааааать… Единственно, но такое жадное желание. И не видеть кошмаров…
***
Маленькая прохладная ладонь нежно провела по щеке, запуталась в растрепанных волосах. Так остро не хотелось показывать Марине, что он проснулся, вдоволь насладиться хотя бы такой, невинной, обманом заполученной лаской. Теперь-то он вновь, как никогда ясно, осознавал, что ничего большего между ними быть не может. В сознании, как наяву, замелькали яркие образы, вернулись с такой легкостью, словно никуда и не исчезали, потревоженные чувства. Вспомнились их неистовые объятия, одержимость, разделенная на двоих, одержимость друг другом. Желание обладать и принадлежать. Неутоляемая жажда поцелуев, руки, бессознательно блуждающие по телу. Они и так чуть было не зашли слишком далеко. Его слабость, его ошибка. Впредь такое не повторится. Пусть кошмар, навеянный Даволой, оказался всего лишь колдовским мороком, Демиан, благодаря пережитому, только еще тверже убедился в том, как страшится потерять свою любовь. Когда-то он поражался безграничному отчаянию Трея, не мог понять этой его фразы: 'Я себе не прощу…' Удивлялся, злился на друга… А теперь - понял. Понял, каково это - чувствовать себя виновным в гибели той, чья жизнь ценится неизмеримо дороже собственной. При этой мысли едва не застонал сквозь зубы. Притворяться спящим с каждой минутой становилось всё труднее. Решено - едва они доберутся до Синара, он немедленно устроит Марину в самом безопасном (в обстановке охваченного хаосом Предела) месте, оставляет ее под защитой надежных людей, а сам… Сам возвращается, нарлаг подери, к своим непосредственным обязанностям, как-то ненавязчиво задвинутым на десятый план его неконтролируемой одержимостью бывшей герцогиней, и добросовестно исполняет, наконец, сгоряча данное Трею обещание держаться от нее на расстоянии лиги. И уж тем более, даже пальцем к ней не прикоснется. Что-то подсказывало, что во второй раз он уже точно не сумеет остановиться.
На небе уже зажигались россыпи звезд, лунный свет выхватывал печальное лицо Марины из мрака. Почувствовав на себе его взгляд, девушка встрепенулась, но промолчала, она попросту не знала, что ей сказать, как себя вести после всего, что произошло. Всё в очередной раз перевернулось вверх дном, шиворот-навыворот, как, впрочем, и всегда, стоило Демиану снежным вихрем, неприятельским войском ворваться в ее покой. Ведьмак поднял голову с ее колен, так же молча сел напротив.
- Я так испугалась… - тихо произнесла, чтобы хоть что-то сказать. Не уточняя, почему и за кого. Непрозвучавшее '… за вас' тягуче повисло между ними в воздухе.
- У меня не было иного выбора, - зачем-то сказал он, хотя и без звона пустых фраз Марина прекрасно понимала правильность его поступка. Не дождавшись ответа, ведьмак задумчиво изучал рисунок созвездий. - Не представлял, что вы так рано проснетесь.
- Просто я очень хотела проснуться. Что с Даволой? Он оставил нас в покое?
- С ним покончено навсегда.
- Вот так развенчиваются мифы…
- Слухи о неуязвимости этой твари оказались несколько преувеличенными. - 'Узнать бы еще, кто помог мне справиться с антариесским отродьем…' Сжал ладонями ноющие виски, поймал испуганный взгляд Марины. - Всё в порядке, просто пытаюсь разгадать одну тайну.
- Это хорошо, - прошептала девушка, и страх в ее опущенных глазах уступил свое место тоске. - Хорошо, когда всё в порядке…
***
Эта ночь, словно дар судьбы за все испытания, посланные днем, была неожиданно теплой и ласковой, потоки лунного и звездного света заливали всё вокруг, тоненькими серебряными нитями запутались в кронах деревьев, терялись в густой траве, зарослях папоротника. Озаряли невероятную, гротескную картину - глубокую воронку в центре площадки выжженной, мертвой земли, окаймленной идеальным, как по циркулю, кругом вывороченных, закрученных противосолонь стволов. Взгляды Марины, то и дело, обращались туда. Страшно было даже представить, что творилось здесь, какое зло вырвалось на свободу, какая древняя магия нашла себе выход, пока она спала. Но, если не смотреть на поваленные деревья, внимание, помимо воли, обращается к магу, который лежал на спине, закинув руки за голову, в полуметре от нее и, примерно как она сама тоскливо изучала бурелом, гипнотизировал звезды. Словно астроном, кропотливо выискивающие новые туманности и светила. Если верить старинным рыцарским романам, в подобных ситуациях, на ложе между мужчиной и женщиной помещали обнаженный меч. И хоть о такой средневековой традиции в Пределе, похоже, понятия не имели, и оружие ведьмак попросту положил в изголовье, чтобы в случае опасности не терять драгоценных секунд, разыскивая его впотьмах, да и вообще вряд ли оценил бы подобное вопиющее нарушение ОБЖ, создавалось полное ощущение того, что между ними и вправду возникла некая непреодолимая преграда. Знать бы еще, в чём заключалась ее суть.
