Александр Зорич - Знак Разрушения

Элиен насторожился. К чему это клонит мерзкая на вид, но, быть может, не столь уж мерзкая по сути тварь?

– Я проголодаюсь, и мне придется сожрать кого-нибудь из этих корыстных людишек. Ты же не хочешь этого?

– Нет.

– Поэтому мне придется съесть твоего замечательного жеребца. Это и будет та награда, которую ты, щедрый чужестранец, мне обещал. Что ж, садись.

Элиен погладил умную морду Крума. Нет, Морской Тритон может убираться, он не отдаст…

– Вот оно что! – взревел Тритон и в бешенстве ударил хвостом. Волна с головой накрыла и Элиена, и его жеребца.

Когда Тритон ударил хвостом во второй раз, Элиен понял, что третий удар окажется смертельным и для него, и для Крума. Конечно, пуститься в морское путешествие на спине чудовища было весьма рискованным предприятием. Но выбора не было. Драгоценное время утекало сквозь пальцы, в то время как Знак Разрушения все еще не был описан в землях Сармонтазары даже наполовину.

– Я согласен, – сказал Элиен и отвернулся.

563 г., Десятый день месяца Эдар

На ложе Шета лежал длинный атласный плащ с зеленой каймой. Очень похожий на тот, с которым, казалось, никогда не расстается сам Урайн. Слуга, принесший плащ, стоял рядом, накрепко вбив взгляд в каменные плиты пола.

– Что это? – поинтересовался Шет, уставший от бесконечных неприятных неожиданностей, которыми была наводнена башня Урайна.

Кубки, в которых не иссякает вода. Факелы, меняющие цвета пламени, подобно глазам самого Урайна, с каких угодно на любые другие. Комнаты без потолков. Картины, на которых в любой момент времени может быть нарисовано все, что угодно, а значит – не нарисовано ничего.

Все это поначалу пугало, потом раздражало, а теперь стало просто утомлять. И вот его терпение испытывают очередной диковиной.

– Это твой новый плащ, повелитель, – не подымая взора, замогильным голосом ответил слуга.

Шет давно привык к тому, что более или менее живыми в этой башне можно считать только стражников и Иогалу. Урайн – скорее мертв, чем жив. Он, окс Лагин, заживо погребен в этих предательских залах, а из слуг, кажется, вынуты все мозги.

Шет окс Лагин машинально пощупал материю, легкую и гладкую, и поднес край плаща к своему носу. Он источал едва уловимый запах тления, который, как казалось Шету окс Лагину, источало все, к чему он прикасался в Варнаге. И хотя сама башня и все комнаты в ней были чисты и опрятны, от запаха нельзя было укрыться. Словно бы сам воздух, а вовсе не вещи, был напоен им. Варанец отбросил плащ, борясь с отвращением.

Разумеется, даже если бы плащ, присланный Урайном, источал благовонные ароматы амиды или майских лугов, Шет окс Лагин все равно не взял бы его, как не взял бы такого подарка ни от одного иноземного государя. Право Народов гласит: “Кто берет одежду из рук чужеземного государя, тот творит измену. Ибо нельзя не быть изменником, надев чужую одежду. И да будет из-

менник, принявший одежду, предан смерти, ибо в ней заключена неволя подчинения. Не побороть ее силы ни одному из живущих”.

Шет знал эти строки наизусть еще до того, как был принят в Иноземный Дом. Его наставник твердил их ему, а он сам твердил их на Циноре в темнице смегов, где ему и Элиену предстояло сделать выбор между смертью и покорностью.

Но Право Народов, разумеется, говорило о “неволе подчинения” в условно-поэтическом ключе, ради пущей красивости. А здесь, как был уверен Шет окс Лагин, речь шла о подчинении через магию. Нет, не берут варанские послы ни худой, ни доброй одежды от враждебных правителей. И не будут соприкасаться их члены с тканью, пропитанной соками неволи подчинения.

– Я не желаю носить его, хотя он красив и приятен. У меня в Варане хватает крашеных тряпок. Я смогу одеть в них половину Ордоса, когда вернусь домой, – твердо сказал Шет окс Лагин и, скомкав плащ, швырнул его в лицо слуге.

Бросок вышел удачным. Край ткани перекинулся тому через голову, и плащ остался висеть на неподвижной человеческой фигуре. Слуге, похоже, было все равно. Он не был ни удивлен, ни смущен. Слуга стащил плащ с головы и стал бережно, как будто имел дело с драгоценной реликвией, расправлять его, держа на весу перед собой.

– Мой господин велел передать, что от того, примете или не примете вы этот плащ, зависит ваше доброе здравие, – бесцветным голосом повторил слуга слова, совсем недавно изошедшие из хладных уст своего хозяина.

На миг Шет окс Лагин забыл, что разговаривает скорее с куклой, чем с живым человеком.

– Ах вот как? – мрачно ухмыльнулся Шет. – Если твой хозяин желает мне смерти, он может осуществить

свое желание в любой момент. Для этого мне вовсе не нужно наряжаться герверитским прихвостнем.

– Хозяин велел донести до вашего сведения, что от того, примете или не примете вы этот плащ, зависит ваше доброе здравие.

Слуге, было все равно. Он мог пялиться в пол и повторять слова Урайна целую вечность.

– Мне безразлично. Так и ответь своему хозяину, – сказал варанец тоном, не допускающим возражений, и взашей вытолкал слугу из своей комнаты. Вслед полетел багровый плащ с изумрудно-зеленой каймой. От него остался лишь едва уловимый запах тления.

562 г., третья неделя месяца Тине

Хеофор. Место, которого нет. Место, которое есть. Хеофор, южный узел Знака Разрушения.

Тяжело взбираясь по немыслимой наклонной водной глади, Тритон отправился домой, в Магдорн, а Элиен, проводив долгим взглядом пенную стрелу длиной в добрые пол-лиги, пошел на юг.

Хеофор был островом-пустошью. До самого горизонта тянулась сероватая пустыня, а там, где пески кончались, в зыбком мареве колыхались горные вершины. До них было около дня пути.

Элиен посмотрел на карту. Судя по всему, ему следовало идти именно туда – в самый центр горного кольца, где находилось нечто, о чем карта умалчивала. Элиен спросил, что на этот счет думает раковина. Она долго и, если только можно так выразиться, напряженно шумела, и наконец сын Тремгора услышал:

– Прости, но мое знание кончается вместе с южной кромкой сармонтазарского побережья. Места, где мы сейчас находимся, нет. И следовательно, знать о нем нечего.

– Как же нет, если я сейчас стою на краю безжизненной равнины, мои глаза видят солнце, мои уши слышат тихий шелест ветра в песках, мои руки могут прикоснуться к ним.

– Однако же его нет. Иди и увидишь.

Элиен, пожав плечами, сунул раковину обратно в сарнод и мерным шагом воина пошел к горам, которых, по мнению раковины, не было, как не было и всего остального.