– Чем-нибудь помочь, дедушка Рох? – спросил он, глядя, как старик укладывает мешок. – Мы завтра выезжаем?
– Чего тут помогать-то? – не оборачиваясь, буркнул тот. – Корзины уложены, вещей мало, еду Лувинда положит. Я тут малость поразмыслил – а тебе-то зачем ехать? С торговлей я один управлюсь, а ты здесь еще корзин наплетешь, да и Лувинде по хозяйству поможешь. Все лучше, чем ей одной оставаться.
– Но как же… – задохнулся от удивления Гэтан. – Вы же говорили, что одного меня с ней, само собой, не оставите! Мало ли что…
Старик поднял голову от мешка и добродушно усмехнулся.
– Да ты вроде ничего парень, смирный. Ну а если что и выйдет… все равно девке давно пора замуж. Где ж ей бегать, мужа искать? От добра добра не ищут.
Глаза Гэтана стали большими, как глиняные плошки. Рох снова наклонился над мешком, или не заметив, или прикинувшись, что не заметил этого. Гэтан больше ничего не сказал – напоминать о том, что он силой не вышел и ничего не умеет, явно не имело смысла.
Однако, ночью он спал крепко и спокойно. Бессонница мучает тех, кто не знает, что делать и на что решиться, а Гэтан точно знал, что он здесь не останется. Ближе к обеду, когда старик отъедет подальше, а Лувинда уйдет доить коз, он возьмет пару лепешек и уйдет отсюда.
Рано утром они с Лувиндой проводили старика до поворота реки и занялись обычными делами. Лувинда сунула ему студить болтушку и погнала коз пастись, затем вернулась и подозвала к корыту поросенка, а за ним и Гэтана с ведром. Кабанчик съел уже полкорыта болтушки, когда они оба вздрогнули от раздавшегося поблизости голоса:
– Гэтан!
Поверх плетня на них, улыбаясь, смотрел высокий светловолосый парень в простой одежде, с дорожным мешком за плечами. Под лавкой проснулся пес Тапок и с ленивым лаем пошел к калитке пугать чужого. Гэтан сделал над собой усилие, чтобы узнать в этом бродяге второго сына правителя Лимерии, с которым три месяца назад отправился в дальнее странствие.
– Гэтан! Ты не узнаешь меня?
– Илдан? – Гэтан поднялся от корыта, прикрикнул на пса и пошел открывать калитку.
Илдан не вошел на двор, а остановился в воротах, рассматривая своего бывшего попутчика – щуплый, на голову ниже его ростом, загорелый, взлохмаченные пряди волос выгорели, светлые глаза прищурились в радостной улыбке. Ему вдруг пришло в голову, что за все время совместного пути он ни разу внимательно не поглядел на своего спутника. Заношенная рубашка, потрепанные штаны, из которых торчат босые ноги…
– Ну и босяк же ты стал! – Илдан заулыбался еще шире.
Гэтан точно так же рассматривал его.
– Думаешь, ты намного лучше?
Оба от души расхохотались.
– Пошли, что ли?
– Пошли. – Гэтан шагнул за калитку.
– Вещи у тебя есть?
– Откуда?
Лувинда оставила поросенка и побежала к калитке.
– Гэтан, ты куда? Ты что, уходишь?
– За мной пришли, – сказал Гэтан таким тоном, словно это объясняло все.
– Пришли? – растерялась Лувинда.
– Да. Прощай.
Он закрыл за собой калитку, и они с Илданом зашагали по направлению к Сейту. Сначала они молчали, привыкая к дороге и присутствию друг друга. Илдан вышагивал по ней с привычной размеренностью, приобретенной за три дня пешего пути, рядом легкой, невесомой походкой семенил Гэтан, влюбленными глазами глядя на небо, на речку и заросли вдоль нее, на тянущийся до горизонта луг. Илдан заметил, что его спутник ни разу не оглянулся назад.
– Давно ты здесь живешь? – спросил он.
– С месяц.
– Не жалко уходить?
– Я все равно сегодня собирался уйти, – признался Гэтан. – Думал со стариком уехать в Сейт и там уйти, но он не взял меня.
– Он попался мне навстречу. Я заночевал неподалеку, чуть-чуть вчера не дошел. А с девушкой с этой – не жалко расставаться?
– Нисколько. А почему ты решил, что я должен жалеть?
– Ну как же – красивая. И к тебе вроде бы неравнодушна. Ласковая – видел я, как она кормит кабанчика.
– Но я же не кабанчик, – со странной усмешкой сказал Гэтан. – Я рад, что ты пришел за мной. Вообще-то я не надеялся. Ты стал совсем другим, Илдан.
– Знаю.
– А куда мы идем теперь?
– Пока – в Сейт. До Ширана тебе придется добираться без меня. Я дам тебе денег на дорогу до Илорны.
– Разве ты идешь не в Ширан?
– В Далаим. Мне нужно побывать в обители Истины.
– Мне тоже. Я пойду с тобой.
Илдан, всю дорогу думавший, что он будет делать с Гэтаном, когда найдет его, продумал и этот вариант, но отстранил как невозможный. Этот непонятный, ни к чему не пригодный парнишка будет только помехой в пути, не говоря уже о том, что подвергнется опасности рядом с ним. Но услышав эти слова, он, как ни странно, почувствовал не досаду, а облегчение или даже радость. Несмотря на очевидные неудобства совместного путешествия, ему не хотелось расставаться с Гэтаном. Однако, нужно было следовать голосу рассудка, а не сердца.
– Обсудим это после, в Сейте, – уклончиво сказал он, оттягивая неприятное решение.
Гэтан согласно кивнул. Они зашагали дальше, оставив за горизонтом ферму, где осталась Лувинда, где, забившись под лавку, скулил, плакал пес Тапок.
Они не успели в Сейт засветло и остановились на ночевку на берегу реки. Илдан скинул мешок с плеч и подал Гэтану один из двух купленных вчера в Сейте котелков, чтобы тот сходил за водой. Будучи знакомым с бродячей жизнью только понаслышке, он в первый же день пути выяснил, сколько необходимых вещей не взял в дорогу и скольких навыков ему не хватает для нее. Сам он стал разводить костер, неумело чиркая кремнем о кремень и стараясь не вспоминать, сколько времени ему понадобилось на это вчера.
Гэтан подошел к нему и поставил рядом котелок с водой. Затем он походил по кустам и наломал сухого кустарника. Натаскав приличную кучку дров, он присел на корточки рядом с товарищем. Наконец его терпение иссякло.
– Дай сюда, – протянул он руку за кремнем.
Илдан охотно протянул ему камешки, растирая сбитые пальцы. Будет только справедливо, если и Гэтан немножко помучается, пока у него отдохнут руки. Тот разворошил кучку растопки, какие-то из травинок и веточек выкинул, какие-то уложил по-другому, и ударил кремнем о кремень. Одна из травинок затлела, он встал над ней на колени и, осторожно дуя, подложил к ней другую, третью. Появился крохотный язычок пламени. Гэтан подсунул в него несколько тончайших веточек, затем еще несколько, потолще. Перед ним запылал костерок, маленький, но живучий и прожорливый. Еще немного – и в дело пошли толстые ветки. Костер поглотил их и подрос до размера, пригодного для разогрева воды.
– Ловко у тебя получилось, – позавидовал Илдан. – Я и не думал, что ты так умеешь.
