— Все, сегодня же переберусь в общую казарму, — бормотал себе под нос Млый, идя через площадь к кубическому зданию около трансляционной башни. Хватит этой игры.
В здании, куда он шел, размещалась радиостанция, и здесь он не бывал еще ни разу.
— Язычник! — окликнули его сзади, и Млый обернулся.
Спеша и как всегда пританцовывая на ходу, к нему направлялся Павел один из бойцов подразделения Регины. С Млыем они были почти ровесники.
— Смотри, какой нож! — Павел нажал кнопку, и из рукоятки выскочило длинное узкое лезвие.
Хитро блестя темными глазами, Павел нажал другую кнопку, и лезвие послушно втянулось внутрь.
— Меняемся?
— На что?
Млыю Павел нравился. По крайней мере, тот отнесся к нему с самого начала дружелюбно и ненастороженно. Никогда не позволял себе шуток насчет Млыя и Регины, а эти шутки в последние дни стали излюбленной темой всего подразделения.
— На твой нож с центровкой.
Млый отрицательно покачал головой. Вещицу Павел раздобыл, конечно, забавную, но его собственный, выкованный Родом нож куда практичнее. К тому же отцентрован так, что его можно кидать из любого положения — лезвие всегда будет устремлено в цель.
— Жаль, — Павел почти не огорчился. Похоже, он и не рассчитывал на удачный обмен, и нож был всего лишь поводом завязать разговор. — Куда идешь?
— Да вот, решил посмотреть вашу радиостанцию.
— К Ольге? — обрадовался Павел. Он совсем по-ребячьи шмыгнул носом, зачем-то подергал себя за косичку, выбивающуюся из-под берета, и смущенно спросил: — И я с тобой?
— Пошли, — согласился Млый. — А то Регина сказала, что занята, а меня на радиостанции никто не знает.
— Так там и нет никого, кроме Ольги, — торопливо пояснял Павел, пока пересекали площадь. — Она там одна сидит. Да и кому нужны эти передачи, только энергию жрут. Пустая затея.
— Да? — не поверил Млый.
— Конечно, пустая. Кто эти передачи слушает?
— А я вот услышал.
— Ну и что? Первое время, когда запустили приемник, все бегали слушать. Поймали несколько станций, но даже толком откуда что передают не узнали. А Ольга упрямая. Одна собирает все наши новости, потом читает их по радио. И на нашем языке, и на интерлинге. Все надеется, что ее волну поймают в других городах. Но пока никто не откликается. Евгений вообще хотел радио запретить, поберечь генератор, но Ольга его убедила этого не делать.
В комнату с пультом передатчика поднялись по крутой узкой лестнице чуть не под самую крышу. Павел не замолкал ни на минуту.
— Нам бы лучше деструкторы зарядить, так нечем. А ты говоришь радио.
На шум шагов и голосов из комнаты в коридор выглянула девушка. По ее удивленному взгляду Млый понял, что гости сюда наведываются не часто.
— Ольга, это Язычник. То есть Андрей, — быстро поправился Павел, перехватив выразительный взгляд Млыя. — А это — Ольга, наш главный специалист по радиовещанию.
«Специалист» смотрела на Млыя широко распахнутыми серыми глазами с удивлением и затаенным страхом. Слухов о Млые ходило достаточно. Неожиданно Млый смутился и сам.
Камуфляж сидел на девушке мешковато, словно форма была подобрана не по размеру. Худое лицо, белобрысая челка и огромные серые глаза, опушенные неправдоподобно длинными ресницами. Прямо, как у олененка, подумал Млый.
— Ты ему покажи, что здесь у тебя да как, — тараторил Павел. — Покрути приемник.
— Почти не слышно ничего, — тихо сказала девушка. — Питание экономим. Работаю на минимуме.
Двух минут хватило разобраться, что приемник намного слабее, чем на корабле. Слышимость ужасающая. И все же вновь Млый разобрал какую-то мелодию, с трудом пробивающуюся сквозь атмосферные помехи.
— Это, похоже, Фиджи, — сказал Млый. — Я эту станцию на корабле запеленговал.
— У нас нет пеленгатора, — Ольга не знала, куда деть руки — клала их на пульт, потом, словно опасаясь помешать Млыю, убирала за спину. — Но по сообщениям я и сама разобралась, что передачи ведутся из южной части Тихого океана. И еще вот из Канады.
— Ты понимаешь интерлинг?
— А чего тут сложного? Хочешь, научу?
— Хочу, — тут же согласился Млый.
Павел поскучнел.
— Ну, я пошел, — быстро сказал он. — Интерлинг не для моих мозгов.
Млый и не заметил, что провел в радиорубке всю вторую половину дня. Ольга подробно объяснила ему, как управляется с передатчиком, показала большой операционный зал с мониторами, густо покрытыми пылью.
— Отсюда велись телевизионные трансляции. Если бы мы смогли оживить все это хозяйство…
— Думаю, это возможно, — Млый ходил по обширному залу, присаживался за столы, трогал пульты. — Вполне возможно — дело за энергией.
— Да, за энергией, — вздыхала Ольга.
Девушка нравилась Млыю все больше. При в общем-то свободных нравах, существовавших среди умников, была она как-то не по-здешнему робка, постоянно смущалась, но работу свою знала отлично.
— Пришлось покопаться в учебниках, — говорила Ольга. — Все сама, никто не помогал.
— Неужели Евгения не интересует возможность связаться с другими группами людей в других городах?
— Он говорит, что хватает проблем с Хромым Волком и с его людьми. Зачем лишние хлопоты?
— А что ты думаешь о степняках? — неожиданно для самого себя спросил Млый. — Ну, не о всех, а о так называемых мутантах. Роде например.
— Поспелов говорил, что и ты мутант, — Ольга смутилась еще больше. Что у тебя потрясающая генетическая память. Очевидно, такая же, как и у Рода. О нем здесь рассказывают легенды.
— Какие? — заинтересовался Млый.
— Что он может использовать энергию, не прибегая к искусственным источникам. Что он, по сути дела, совершенен. Но в этом и его опасность.
— Видимо, эта же опасность, по представлению профессора, исходит и от меня, — усмехнулся Млый. — Но ничего, разберемся.
Пока же предстояло разобраться с интерлингом.
Интерлинг оказался прост, как таблица уможения. Словарный запас не очень велик, грамматика примитивна. Этот язык годился для передачи самых простых сообщений, отвлеченные понятия требовали конструирования неимоверно громоздких фраз, что отнимало время, но на этом все сложности и заканчивались.
К вечеру Млый мог уже слепить на интерлинге вполне приемлемые на слух предложения.
— Генетическая память, — вновь напоминала Ольга.
— Просто хорошая память и логика, — поправлял ее Млый.
Он спохватился только тогда, когда настало время включить тусклую лампочку над пультом. Горящая вполнакала спираль освещала помещение даже хуже, чем простая свеча.
