— Стихия Шторма: Лазерные Лучи!
Снаряды прошили тело врага, который не успел превратить плоть в воду, и проделали в нем несколько дыр, которые, тем не менее, стали быстро зарастать.
— Генерал! Оно снова здесь! — воскликнул кто-то, показывая пальцем на Джоки Боя, который, будучи еще не очень крупным, медленно шагал на своих коротеньких ножках к армии.
Прошло несколько секунд, а существо уже заметно выросло и ускорилось.
— Стихия Земли: Каменные баррикады! — ниндзя из Ивагакуре не зевали, и вскоре на пути Джоки Боя появилось несколько каменных стен, которые тот, впрочем, просто проломил.
— Оно сейчас взорвется! — вскрикнул кто-то, когда гигантский Джоки Бой был уже совсем близко.
Между армией Альянса и Джоки Боем вырос Утаката, приложивший к губам свою мыльную трубку и выдувший огромный пузырь, в который Джоки Бой попал, как в ловушку.
Пузырь был синеватого цвета внутри. Попав внутрь, существо начало медленно уменьшаться.
— Холодная температура может замедлить процесс или обратить его, — пояснил Утаката. — Это моя особая техника, которую я разработал не так давно, не думая, что она когда-нибудь пригодится. Температура внутри пузыря существенно ниже, чем здесь. Но заморозить его я, конечно же, не могу. Был бы здесь Мизукаге-сама, он бы смог навсегда остановить это существо.
Но Хаку сейчас находился в другой стране и другой деревне. Так что полагаться Утаката мог только на себя и своих товарищей.
***
Гроб с грохотом провалился обратно под землю.
— Что, даже не скажешь собственному сыну ни одного слова? Давно не виделись, отец, — произнес Итачи, когда его товарищи скрылись в лесу.
Фугаку не ответил. Некоторое время Учихи глядели друг на друга, не говоря ни слова. Затем одновременно активировали шаринган.
— Понятно, — пробормотал проницательный Итачи. — Тебя полностью контролирует тот, кто использует это технику.
Учиха в светло-зеленом кимоно начал складывать печати.
— Стихия Огня: Полное уничтожение! — произнес он холодным голосом.
Шаринган в глазах Итачи крутанулся, и он, не медля ни секундой больше, повторил ручные печати отца.
Два огненных потока невиданной силы столкнулись друг с другом, после чего исчезли, оставив после себя след в виде обугленной травы на земле.
— Брось, это мы уже проходили! — холодно заметил Итачи. — Я не намерен предаваться воспоминаниям. Давай закончим это быстро, и ты вновь обретешь покой.
Даже в подобной ситуации Итачи не намерен был выказывать никаких эмоций. Повторный бой с собственным отцом мог оставить неисцелимую рану в сердце Учихи, который уже слишком много потерял за свою жизнь. Поэтому он не желал медлить.
Отец будто услышал его и начал совершать знакомые пассы руками, собираясь применить убийственную технику, которой в прошлый раз чуть не убил своих сыновей.
— Стихия Земли. Каменные джунгли! — воскликнул Фугаку.
Ужасающий грохот раскалывающейся почвы. Появляющиеся из земли каменные столбы, окружившие Итачи со всех сторон. Затем из столбов начали выдвигаться каменные пики, пронзившие бы насквозь любого, кто оказался бы в этой ловушке.
Но Итачи эта техника была не страшна. Его окутало оранжевое пламя чакры, сформировавшееся в виде полупрозрачного скелета, внутри которого находился сам Учиха. Ударившись о полупрозрачную броню, пики сломались.
В глазах Учихи появился Вечный Мангеке Шаринган —
Когда Сусано Итачи взмахнул появившимся в руке мечом, то одним махом снес все столбы и настоящие деревья, находящиеся вокруг Учихи. В следующий миг на скелете появились доспехи, ознаменовавшие переход Сусано на второй уровень.
Итачи сорвался с места и вместе с оранжевым скелетом, окружавшим его в виде брони, ринулся вперед, занося меч Тоцуку для удара и намереваясь уничтожить противника одним махом.
Но Фугаку тоже был не так прост. Вокруг него вспыхнуло зеленое пламя чакры, которое приняло облик почти такого же призрачного воина, только вооруженного боевой косой.
Сусано Фугаку занес косу над собой, сжав ее двумя ручищами, и удар Тоцуки пришелся на подставленное древко легендарного оружия. Итачи отскочил назад, с болью глядя на отца, находившегося внутри полупрозрачного зеленого воина.
В глазах Фугаку Учихи горел Мангеке Шаринган в форме черного солнца с шестью лучами на фоне красной радужки. По его щеке текла кровавая слеза. Зеленый свет Сусано отца резал глаза. Итачи поморщился.
Фугаку начал комбинацию новых движений пальцами. Когда он закончил, то Итачи увидел, как из обоих глаз отца по щекам текут кровавые ручейки.
— Камимусуби! — произнес он, после чего земля под ногами Итачи затряслась, и от Фугаку к нему по ней поползла трещина. Затем почва раскололась, и Итачи застыл, глядя в темноту, царившую в расщелине.
Затем там, во мраке, начали зажигаться красные огоньки, и в следующий миг из пропасти вырвалось множество рук, сотканных из черной материи. На ладони каждой руки имелся Мангеке шаринган с точно таким же рисунком, как у Фугаку.
"Что это такое? Еще одна техника Мангеке Шарингана, о которой я не знал?!" — подумал Итачи, поняв, что не может оторвать взгляда от представшей перед ним в расщелине черной бесконечной бездны с горящими в ней красными огоньками.
Руки потянулись к Сусано Итачи. Тот ощутил холод, распространившийся по всему телу, и в следующий миг с ужасом осознал, что конечности из неведомой черной материи прошли сквозь его Сусано.
Когда одна рука схватила Итачи, он почувствовал, что жизнь начинает потихоньку вытекать из его тела, уходя туда, в черную бесконечность, глядящую в этот прекрасный мир сотнями кроваво-красных глаз через узкую трещину в расщелине.
Сусано Итачи вновь перешел в первую форму, а затем испарился вовсе. Черная рука медленно подняла Учиху над землей и стала тащить в расщелину, намереваясь навсегда утопить его в мире, не знающем света.
"Разве я могу проиграть вот так просто? Неужели я забрал глаза Саске лишь для того, чтобы снова хорошо видеть? Разве может сила глаз моего отца противостоять силе Вечного Мангеке Шарингана?" — думал Итачи.
Когда он оказался прямо над пропастью, остальные руки потянулись к нему, желая дотронуться. И Итачи понял, что если это произойдет, они выпьют всю его жизненную энергию, а затем его тело навсегда покинет этот мир и будет плавать там, во мраке вечной ночи, где не загорится ни одна звезда.
