– О, смотри, женихи появились. Даже трое! – наиграно радуется нашему появлению высокий. – Малыши, идите дальше курите, пока Толян не рассердился. А то на*уй переломает.
Высокий возвращается к разговору с девушками:
– Не ну чего вы как эти? Сейчас вместе сходим в вагон‑ресторан, нормально посидим. Бабки есть, не проблема…
– Это НАШИ девочки! Чего непонятного? – вырывается из меня.
Теперь высокий разворачивается ко мне со злобным лицом. До этого казавшийся миролюбивым крепыш набычивается.
Пассажиров в вагоне полно. Люди лежат на полках, типа спят, но на самом деле вряд ли. Делают вид что спят. Тот же мелкий паренек лет десяти с бокового верхнего места, лежит прямо напротив нас и притих, вроде спит, один глаз прикрыт, а второй, что у подушки, на меня испуганно смотрит.
Понятное дело, что точно также лежат и бояться остальные пассажиры. Успокаивают себя, что типа наша хата с краю, а там они пусть сами разбираются лишь бы нас не коснулось. Встало хотя бы человека 2–3 плюс нас трое, плюс девчонки и уже целая толпа. Общими усилиями мы бы их быстро угомонили. А так… Даже не знаю, до чего все дойдет.
Роман и Семён за моей спиной. Понятия не имею, стоит ли на них рассчитывать. Но уступать я не собираюсь, не хватало такого позорища. Наоборот, делаю шаг вперед к заслонившему собой проход коренастому. Это чтобы убрать ему расстояние для размаха, если вдруг полезет драться. В принципе, даже если сейчас отхвачу – плевать. Убивать же по‑любому не будут.
Высокий тоже подается ко мне и становится за спиной перегородившего проход друга.
– Ты чо, пацан, быка поймал? Съ*бался на*уй! – орет он, зачем‑то хватая меня одной рукой за грудки.
Я бы такой, сначала втащить в челюсть коренастому, он смотрится более сильным, но вместо этого уже наученный горьким опытом обращаюсь к Свету и лишь тогда бью в подбородок высокому, чтобы он от меня отцепился.
Оба вояки загораются Светом и почему‑то тут же гаснут. Тем не менее, удары мне в лицо полетели в четыре руки. Сейчас я под защитой Света, пока прилетает терпимо. Стараюсь уворачиваться и бью в ответ. Тут не до прицеливаний. Лишь бы попасть в чью‑нибудь морду и уже отлично. Сам радуюсь, что придурки зачем‑то погасили свой Свет. С ним бы они меня уже положили. Оба даже без Света молотят кулачищами не хуже отбойных молотков.
Роман и Семён оказались не ссыкунами, не дали заднюю, тоже загораются Светом и принимаются махать кулаками. Они наваливаются на меня и тем жмут на вояк. Из‑за этого я не могу хорошенько приложиться.
В узком проходе двоим не развернуться, а нас трое. Недолго думая, Сёма резко запрыгивает на верхнюю боковую полку, прямо на лежащего на ней пассажира, за что‑то ухватывается руками, приподнимается и начинает долбить уродов с ноги.
Были бы мужики обычными, меня бы одного хватило. Но Свет им помогает даже в затушенном состоянии. Опять же им на пользу играет опыт и армейская выучка. Так что несмотря на действие Света мы бьемся почти на равных. Правда от количества пропущенных у меня в глазах все искрит из‑за этого я вижу по большей части силуэты. Один против них я бы вряд ли выстоял. А так, втроем, вроде шансы есть. Если они снова не обратятся к Свету, конечно.
А может быть они активировали кольчуги, как это делал наставник и ждут, когда мы выгорим?!
– Прекратили!!! – раздается крик Эмили и происходит подобие беззвучного взрыва. Меня вместе с коренастым с силой толкает в проход. Высокого кидает к боковым местам.
Я упал спиной на Романа. Сверху на меня навалился коренастый. Эмили остается у края прохода и ярко светит чистым ярким светом. Рядом с ней, на половину меньше светится Ева. Ее руки нацелены на военных.
Коренастый стал вставать с меня, бурча матерщину и капая на меня теплой кровью. Только сейчас замечаю, что мы разбили ему губы, нос и левую бровь. Я же убираю Свет и несмотря на появившуюся слабость стараюсь быстрее подняться.
– Все, свалите отсюда! – заорала Эмили на высокого, выбирающегося с нижнего бокового места, куда его припечатало поверх лежащей на полке женщины.
– Поо*уели совсем! По‑русски ни*уя не понимаете! – эмоционально дополняет Ева.
К счастью, вмешательство Эмили воякам хватило, продолжать драку они не собираются.
– Вы совсем того, что ли? А если бы пострадали люди? – вдруг вспомнил о них высокий, утирая рукой разбитые в кровь губы.
– Иди на *уй! – взбешенно кричит на него Ева, также как Эмили продолжая светиться.
Мужик так и хочет втащить ей, но сдерживается. И вовсе не потому, что не может поднять на нее руку. Он просто ссыт, понимая, если попытается – отгребет. Вот только паршивая душонка не может признать, что не права, теребит язык напоследок чего‑нибудь брызнуть ядовитого.
– Ничего, шарик круглый, Бог даст, свидимся. Вот тогда еще раз и поговорим, – останавливаясь взглядом на каждом, будто пытаясь запомнить, говорит высокий и не дожидаясь ответной реакции вместе с крепышом уходит в начало вагона.
– Нет, вы слышали? Бог ему даст, – удивляется Ева и вдогонку орет: –Пи*ор!
В ответ несется такая же односложная матерщина, касающаяся чисто женского органа.
Мы смотрим на военных, пока те не скрываются за дверью тамбура.
И вот тут пассажиры разом проснулись, принялись возмущаться наглостью военных, обмениваться мнениями. От одних сыпались предложения сообщить о случившимся в полицию, от других в комендатуру на ближайшей станции.
Девушки убрали Свет, развернулись к своему полукупе и при виде того, что с ним стало, Ева очень верно дала оценку творившемуся бардаку. Матерно, конечно. Хватило одного слова.
– Теперь убирать заеб*мся, – не сдержавшись, впервые выругалась Эмили.
И все из‑за беззвучного взрыва. Чем был утыкан маленький столик, разлетелось по сторонам. Все потому что мы пили одно пиво и так толком не поужинали. Пришлось найти проводницу, взять у нее тряпку, веник, совок и начинать убираться.
– Это НАШИ девочки, – вдруг вспомнила Ева мои слова, подметая с пола разбросанные мелкие остатки ужина. – А что, прикольно, мне понравилось.
– Не пропускай. Вон там что‑то оставила, – указала ей куда‑то под стол Эмили.
Ева выметает последнее, собирает все в совок и опрокидывает его в пакет, который я специально держу раскрытым. На этом все, с уборкой покончено.
Эмили собирает тряпки, забирает у Евы совок с веником и идет возвращать их проводнику. Семён берет у меня пакет и несет его в сторону туалета, где стоит мусорный бак. Из всех нас филонит только Рома. В падении он обо что‑то разбил в кровь себе голову. Теперь где‑то зализывает себе рану.
Садясь в поезд, у меня и без того сил было немного. В драке с Тарасовым пришлось изрядно растратиться. И вот только что снова пришлось обратиться к Свету. Не то чтобы еле держусь на ногах, но уже одолевает слабость. Поэтому остаюсь только чтобы дождаться Эмили, пожелать обеим девушкам спокойной ночи и идти высыпаться.
– Что‑то ты плохо выглядишь. А ну‑ка присядь, – просит Ева и берет мою руку.
Девушка начинает светиться. Я чувствую тепло ее руки. Исходящий от нее Свет. Он волной растекается по мне, вызывая приятные чувства.
Само соприкосновение с ее рукой тоже вызывает приятные чувства. Они какие‑то необычное. Волнительные. Когда меня брала за руку медик, к которой меня привозил Василий, ничего похожего не было.
– Гендель же был целителем, правильно? – вдруг вспоминаю о ее имени в нашем некогда общем чате и способности, о которой она как‑то обмолвилась.
– Не так чтобы целительница. Способность есть, а развить ее не развивала. Сложно все на самом деле. Самой пока дойдешь, триста лет пройдет. Из книг, толком ничего не поймешь. Да они и дорогие слишком. А на наставника опять же нужны деньги. Чисто так, что случайно узнала, что ухватила.
К нам присоединяется Эмили и присаживается на соседнее место.
– Уже лечитесь? – спрашивает она, бросив взгляд на наши руки. – Правильно. А то Андрею сильно досталось.
– Да вроде несильно, я ходил умываться, смотрел на себя.
