***
Спустя несколько попыток свалить дерево, я для себя разработал способ, ещё лучше предыдущего. Шаг первый. Сделать несколько насечек топором, избавив ствол дерева от коры и десяти процентов содержимого. Шаг второй. Разбежаться и прыгнуть на дерево, схватить его двумя руками и стараться тянуть ноги вниз, в сторону сруба. Шаг третий. Инерция делает своё дело и дерево толщиною с кулак легко валиться на землю. Теперь листва снизу поможет ему не промокнуть, а солнце сверху поможет полностью высохнуть. По-хорошему надо бы снять ещё кору, чтобы процесс шёл быстрее, но мне приходилось пребывать в лесу не больше половины часа, чтобы вовремя возвращаться к шалашу и подкидывать траву в коптильню. За это время я успевал повалить 5–6 деревьев, так что процесс был долгим. Когда все деревья, которые я подметил ранее, были повалены, я переключился на правую часть острова и продолжал это дело до самого вечера. Гринпис мои бы старания не оценили, но мне похер. Ещё раз тратить пол дня на розжиг костра я не хочу, так что пусть лес за меня отдувается.
Когда солнце практически скрылось за горизонтом, я уже был в лагере и попивал чаёк. Вместо печенек я грыз пересушенное полу-протухшее мясо, которое вроде как негативно на организм не повлияла. Калории за последние дни я значительно перерасходовал, так что пришло время нагонять «жирок». Кстати о нём.
Жир тем временем растаял лишь на половину, так что я в срочном порядке отправился за замоченной кокотницей, прихватив с собой ещё и глину. Ночь предстояла долгая, так что времени на ещё одни заготовки у меня была целая куча. Кокотница тем временем показала себя с отличной стороны, выдержав несколько часов в морской воде. Сразу отправлять её в таком состоянии в костёр мне не хотелось, так что для вытапливания шкварок я использовал осколки от неудачников. Полученного жира хватило на то, чтобы полностью скрыть оставшееся жареное и немного вяленого мясо, которое я оставил как раз для такого эксперимента. Прикрыв полученную консерву сверху крышкой, которая была слеплена на скорую руку и, замотав всё в банановые листья, ёмкость отправилась в песочный карцер на несколько дней. Место хранения было отмечено жалко не красным крестом, но получилось всё равно забавно. Я прекрасно осознавал, что это было сделано мною из разряда дурачеств, но ничего поделать с собой не мог. Дурачества это одна из тех вещей, которые не позволят мне здесь сойти с ума от одиночества, так что есть над чем подумать.
Под утро я позволил себе в конец расслабиться, сделав первый в этом мире суп. Кокотница прекрасно себя вела, хоть я и опасался держать её над открытым огнём. Объём у неё был не больше суповой тарелки, но когда есть в запасе целая ночь, даже на сантиметре жидкости можно проваривать кости. Немного морской воды для баланса соли, кислинка от лайма, зелёного банана вместо картофеля и несколько кусков полу-копчёного мяса. В прошлой жизни, я бы скорее всего эту жижу ел бы только за деньги, но когда ты единственный на всём свете, навыки повара также приобретают самые лучшие значения. Здесь я и самый лучший строитель, и великий охотник, и самый спокойный рыбак, и гениальный изобретатель, и оригинальный новатор. В общем, я понял, что мне уже пора спать, и, подбросив в коптильню последнюю порцию листвы, я отправился на высохшую кровать и унёсся в далёкие дали, куда мы ещё не прибывали.
Глава 20. Повседневность
Наступили те самые дни, которых я больше всего опасался. Последующие две недели я безуспешно бился с недугом, но так ничего и не добился. Как я объяснил для себя много позже, всему виною была психологически адаптированная лень в особых условиях. Разумеется, всё было гораздо сложнее, но любое размышление лучше всего начинать по порядку. Меньше будет путаницы и прочих отклонений, которые могут загнать любую мысль в угол, создав из обломков целый мир новых возможностей… в общем, всё по порядку.
Когда я стараюсь анализировать собственную модель поведения, для начала я вспоминаю универсальные примеры для пояснений. Универсальные они, потому что чуть подкорректировать слог и изложение, и получится объяснение для несовершеннолетних, подростков, детей и взрослых выродков….
Так вот… лень. Или точнее лень в особых условиях. Что это за фрукт такой? К примеру, отработал тридцатилетний дядя Ваня год без отдыха. Было сложно, но ему нужны были деньги и были для этого подходящие условия, так что грех было отказываться. Отпахав семестр, дядя Ваня, или из-за эмоционального напряжения, или просто потому что было так запланировано, отправился в отпуск. Если немного раскрыть суть сия момента, то любое существо, обладающее эмоциями, так или иначе их постепенно откладывает. Они всё копятся и копятся, пока чаша не переполняется и не происходит взрыв или протечка. Я бы мог в это размышление добавить про уровни эмоционального заполнения, но тогда бы я точно сбился с мысли. Так что… о чём это я?
.. Ушёл значит дядя Ваня в отпуск, как обычно это бывает, сроком на 14 дней с учётом выходных. Что он делал в это время, по сути не важно. Слетал ли он на Мальдивы, или помог с бытом родителям, или сделал мини-путешествие по пивным магазинам, или две недели пердел в диван, старательно доживающий свои последние дни, с заканчивающимся местом под носовые экскременты… козявки, короче. Исключительно из вежливости к дяди Ване и всему тому большинству, кто соблюдает такой же порядок жизни, остановимся на последнем времяпрепровождение.
За две недели организмом выработается особая привычка ко времени сна, беспорядочному приёму пищи, удобного положения в пространстве и много чего ещё «другому». Суть одна, как только отдых заканчивается, начинаются беспросветные будни совсем другого распорядка. Первые дни на работе дядя Ване даются всё сложнее и сложнее. Вместо того, чтобы «читать код», дядя Ване хочется посмотреть сериалчик с поп-корном. Ягодицы начинают саднить и неметь от «некомфортного» положения на ортопедическом стуле, ещё и злобный творчески подкованный начальник с какого-то перепугу стал слишком много обращать внимания на существо, которое он не наблюдал ближайшие пару недель, стараясь адаптировать рабочий состав под кратковременную малочисленную популяцию. В общем, дядя Ваня очень недоволен собой, ему всё не нравится и хочется домой. В каком-то смысле, это и есть та самая лень в особых условиях, которая так сильно овладела дядей Ваней. Ему настолько надоели эти три рабочих дня после отдыха, что он уходит в неоплачиваемый отпуск доживать с пропердевшим диваном оставшиеся дни. Мозгом дядя Ваня понимает, что по сути, время он провёл откровенно бесполезно, но тело хочет ещё и ещё. Тяга настолько сильна, что меняется настроение. Под настроение адаптируется поведение, под поведение адаптируются мысли и дядя Ваня приходит к тому, с чего начал. Про механизм обмана самого себя и подсознательные изменения в пользу лени подумаем на следующем уроке, суть примера яснее некуда. Всё вещество стремится к балансу, поэтому дядя Ваня не является исключением.
Обычно, когда я заканчиваю с пояснением примера, я перехожу на собственный лад, сознательно обговаривая используемый методы мышления в дальнейшем изъяснении. Чаще всего — это самая обычная, последовательная логика, со смесью диалектики. По типу, последний раз я видел ключи на столе, значит с него и начну своё расследование по их дальнейшему поиску.
Моя ситуация сильно отличается от ситуации «предполагаемого» дядя Вани, но заложником мы стали одной и той же проблемы. После недельного перерыва, когда я целыми днями купался, загорал, варил супчик из копчёной козлятины и изредка обследовал новые вкусовые яства, я попал в ту же ловушку. В голове была куча идей, но их реализация ничем не мотивировалась. Был ли виной тому постоянный солнечный день, когда половина дня потная и вялая, а другая вялая и потная, либо в чём-то ещё, я начал психологически меняться. Мной овладела так называемая позитивная апатия, когда вроде весел, а вроде не видишь дальнейшего смысла существования. Она то и стала той роковой точкой, когда вмешалась матушка лень и помогла ей развиться и вырасти в моём сознании.
