— Господин Трайтис, даже если вы оставите письмо до того, как улетит дракон, никаких санкций к вам применено не будет, — мягко уговаривал его сыскарь, — но, сами поймите, королева Василина — молодая женщина, у нее маленькие дети, целая страна на плечах, а тут пропала старшая сестра… любимая… представляете, как она переживает?
У мэра из живых родственников была только дочь, и, как он ее ни любил, он совсем не возражал бы, если б она куда-нибудь пропала.
— Говорят, — капитан доверительно наклонился к нему, — что у нее даже молоко пропало, и малышка принцесса несколько дней голодала… представляете, какой кошмар?
Это да, — мэр расчувствовался, у его супруги тоже как-то пропадало молоко, и Сенька орала, как бешеная, пока не распробовала и не начала с голодухи принимать козье.
— И вот сейчас она знает, что для нее есть письмо, в котором, возможно, проясняется судьба сестры, а ждать ей до завтра. Она же изведется вся, господин Трайтис. Представляете, настроение и здоровье Ее Величества зависят сейчас от вас и вашего доброго сердца…
Успевший уже употребить теплого вина мэр тяжело вздохнул и потянул из кармана письмо. Рыжов просиял, принимая его.
— Но если испортите свадьбу, — как можно суровее сказал Трайтис, — получите серьезные политические последствия.
— Вы не пожалеете, — заверил его капитан. — Вы все сделали правильно. Корона не останется в долгу.
— Дай-то Боги, — пробурчал мэр, отворачиваясь.
Телефонный звонок — и жена заботливо принесла Тандаджи трубку, заодно поставила перед ним чашку с наконец-то сваренным кофе. Тидусс погладил ее по спине. Чуть больше суток дома, а ощущение, будто в отпуск съездил.
— Тандаджи, слушаю.
— Письмо у нас, господин подполковник, — отчитался Рыжов.
— Дракон улетел?
— Нет, но удалось уговорить мэра отдать письмо раньше. Нам… предпринимать шаги по задержанию?
— Не нужно. Молодец, Рыжов. Он пока единственная возможность для связи с похитителем. Если получится, вызовите его на разговор.
— Мы пытаемся подобраться, господин подполковник, но люди не дают.
— Не форсируйте события. Семенов установил камеры?
— Да, съемку ведем.
— Дай мне его.
Пауза.
— Не могу. Он танцует, господин подполковник.
— Танцует.
— Так точно, господин подполковник. Местные жители очень активно вовлекают нас в праздник. Налаживаем контакты и коммуникации…
— А, ты, Рыжов, получается, некоммуникабелен?
— Я … да, то есть нет, господин Тандаджи. Мне пойти танцевать?
— Хм. Действуй по ситуации, капитан. И еще раз — молодец. Шли письмо, сейчас примем.
Капитан Василий Рыжов нажал «отбой», расстроенно выпил воды из бокала. Никогда не поймешь, издевается начальник или говорит серьезно. Но дважды молодец — это почти герой. Может и повысят еще…
Вечером во дворце дома Рудлог стояла тишина. Принцессы писали письма сестре. Ежесекундно зевая, пристроив лист бумаги на планшет строчила письмо принцесса Марина — она лежала в постели, напившись антигриппина, и почерк выходил странноватый, пляшущий. Хмурилась, выводя слова, Полина Рудлог — писать было стыдно, но лучше так, чем потом рассказывать лично. Нумеровала события пятая принцесса Алина — сначала набросала план с пометками по датам, а потом расписывала произошедшее. Сидела рядом с отцом младшая, Каролина — Святослав Федорович уже закончил свое письмо и терпеливо ждал, пока дочь завершит свое.
У королевы Василины уже болело запястье, но она все писала, писала, излагая события последнего месяца, и получался то ли крик души, то ли драматическое повествование. Всем стало гораздо спокойнее, когда выяснилось, что с Ани все в относительном порядке, и что похитители ее гуманны, и теперь главной задачей было договориться об ее возвращении. Василина нервничала и, не дописав пару абзацев, пошла в детскую — пообщаться с мужем.
Мариан читал мальчишкам какие-то военные детские рассказы, одной рукой держа книжку, а другой покачивая Мартинку на сгибе руки. Дочка дремала, но иногда подавала голос, показывая, что тоже слышит папу.
— Тандаджи сказал, что дракон пробудет там до завтра, — сказала королева, когда муж поднял глаза от книги. — Я хочу поговорить с ним об Ани. Мариан?
Его имя прозвучало тревожно, словно она боялась, что он будет против.
— Конечно, — произнес он спокойно, — я пойду с тобой. Сейчас позвоню Тандаджи, он должен быть в курсе.
После звонка принца-консорта начальник разведуправления посидел немного, пытаясь нащупать ускользающее благодушие. Затем нажал на вызов и снова поднес телефон к уху.
— Капитан Рыжов, слушаю! — из трубки доносился смех, гул голосов, звуки музыки. Да и сам подчиненный дышал тяжело, будто после пробежки.
— Рыжов, завтра с утра в Теранови прибудет Ее Величество для разговора с драконом. Сейчас к вам направляю спецбезопасников и снайперов. Вы и все находящиеся в городе поступаете в распоряжение к командиру. За ночь нужно обеспечить прикрытие Ее Величества. Найдите место для общения, такое, чтобы если дернется или проявит агрессию — сразу снять.
— Так точно, господин подполковник, — капитан отдышался, уточнил: — Мэру сообщать?
— Пока не нужно. Утром сообщите и так, чтобы не началась паника. Главное, чтобы дракон не улетел.
— Не улетит, товарищ подполковник, — бодро отрапортовал Рыжов. — Отсыпаться будет. А потом у них по обычаю на второй день еще колобки пекут и едят.
— Колобки.
— Да, подполковник, это сладкие кругляши с творогом и изюмом, похожи на наши сырники. Только больше. И круглые.
— Как интересно.
— Символизируют солнце и долгую счастливую жизнь.
— Да ты эксперт, Рыжов.
— Кхм… спасибо, подполковник. Извините, подполковник. Разрешите идти выполнять задачу?
— Разрешаю, Рыжов. Хорошей вам ночи.
Вечером над празднующим городком одна за другой стали появляться звезды — в горах они крупные, лохматые какие-то, будто каждая окружена мерцающей шерсткой из лучиков. Стало холодать, со склонов потянул ветерок, но праздник продолжался — кто-то уходил, кто-то приходил, уже и есть не могли — наелись на неделю вперед, и плясать — ноги держали только самых упорных, а все равно оставались за столами, разговаривали, пели песни, пили за молодых.
Тася украдкой зевнула, и Энтери обхватил ее рукой, прижал к себе. Жена уткнулась носом ему в грудь, подняла блестящие глаза.
— Пойдем? — спросил он тихо.
— Пойдем, — ответила она серьезно, беря его за руку.
Их никто не останавливал, хотя за столами замерли. Музыканты, притомившиеся за вечер, завели медленную переливчатую мелодию — пронзительно пела дуда, желая молодым счастья, ей тихо вторила скрипка — словно две птицы перекликались трелями. Так и прошли новобрачные через площадь, держась за руки. И только когда они скрылись за зданием администрации, грянули тосты — за удачную ночь, за детей и за благосклонность Великой Богини.
