В свете этой информации, становилось понятно, почему он жаждал наказать бедную Ильву, не выходя из стен местного борделя. О причинах же его дальнейшего поведения я могла только догадываться. Былая ненависть ко мне сменилась повышенным интересом и жаждой обладания. И если интерес можно было объяснить догадкой сая о иномирном происхождении моей души, то второй пункт вводил меня в замешательство. Либо чересчур целеустремленный Керр выбрал меня на роль новой игрушки, которую он жаждет поставить на свою полку. Либо решил, сделав своей любовницей, утереть нос Брэд-рилю. Либо я просто не в курсе всех хитросплетений его коварного плана.
Еще был вариант, что попытка заполучить меня — очередной виток в соперничестве Керра с Йен-ри. Причем соперничал всегда именно сай, по непонятным причинам выбравший из всех старших нордов для этой цели именно рыжего. Даже Агиру в свое время пытался переманить к себе. Но та по принципу бумеранга предпочитала всегда возвращаться к "медведю", что лишь больнее било по самолюбию темноволосого. И вот теперь появилась я.
Пока готовилась к свадьбе с Ташем, Керр в мою жизнь почти не лез, во всяком случае, я его в своем поле зрения не наблюдала. Но стоило мне остаться одной, да еще и под предполагаемой опекой Йена, наглый норд словно с цепи сорвался, стремясь заполучить меня в свои загребущие ручки. Если б не угроза вылететь из общины за применение силы к чужой женщине, он бы наверняка поступил по принципу первобытного человека: стукнул меня чем-нибудь по башке и уволок в свою пещеру, не заморачиваясь с организацией подстав. Но правила в Стортхэме все же были, и играли они пока что мне на руку. А вот понимание того, что я всего лишь трофей в устроенных Керром играх бесило даже больше, чем его специфические "ухаживания".
— Ну, что? Топор нести? — пропитанный иронией голос вырвал меня из размышлений.
— Не надо, — мрачно буркнула я. — Завтра у Грэма получу добро на смену обстановки, и отведу тогда душу. А сейчас… неудобно как-то.
— О! Ну надо же! — умилился Эйдар. — Ты снова начинаешь трезво мыслить, дорогая нар-ученица. Что, безусловно, радует, — добавил он, удобно укладываясь на красной кровати и закидывая за голову руки.
— Думаешь, от Грэма мне бы влетело за погром? — грустно спросила я, прогоняя прочь такую "вкусную" идею с топором.
— Думаю, что влетело бы мне, что позволил тебе дойти до такого состояния, — усмехнулся парень. — Да и вообще, завтра с утра съездим в город и закажем тебе новую мебель, а уж потом хоть руби эту, хоть ломай, хоть в камине жги. Сам оплачу заказ, — он сладко зевнул, прикрывая рот рукой, — а с Йеном потом сочтемся.
Я немного подумала, просчитывая перспективы, улыбнулась и кивнула. Завтра так завтра. Подумаешь, ночь переждать. Зато будет утром, чем заняться, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, помимо тренировки. Завтра…
* * *
Завтра началось с моего исполненного страданиями стона. Болело все! Руки, ноги, голова… каждая клеточка моего бедного тела взывала о пощаде, когда я пыталась разогнуться в кресле, в котором так вчера и уснула. Надо все-таки было находиться в сильном неадеквате, чтобы из-за собственной упертости отказаться от отдыха в нормальных условиях, променяв пусть Агирину, но кровать, на ее же (!) кресло. Еще и Эйдару запретила меня переносить, если вдруг отключусь. Ну не дура ли?
Мальчик, как показала практика, требование выполнил. Уф-ф-ф, лучше б не выполнял, честное слово! Эйда в комнате не было, и помочь мне подняться из пыточного агрегата, именуемого креслом, никто не мог. Пришлось, охая и болезненно постанывая, совершать этот подвиг самой. Вчерашняя тренировка не прошла даром, оставив свой неизгладимый след на моих мышцах. Видать, Ильва и правда не знала, что такое спорт, предпочитая состязания вышивальщиц, вооруженных пяльцами и иглой.
Добравшись до накрытой алым покрывалом кровати я рухнула на нее, плюнув на все вчерашние заморочки, и, поминая своего мучителя-учителя нехорошими словами, попыталась принять наиболее удобную позу. Получалось плохо, ибо позы такой в моем состоянии просто не было. Кончилось все тем, что я свернулась калачиком и смежила веки, ожидая возвращения Эйдара, который, как мне думалось, ушел за завтраком, не желая меня будить. Ключ повернулся в замке минут через десять после того, как я перестала этого ждать. Торопливое движение, жалобный скрежет потревоженного металла и звук открывающейся двери…
— Эйд, где тебя так долго носило? — простонала, не открывая глаз.
И услышала встревоженное:
— Итировы кущи! Лера, что с тобой сделал этот мелкий паразит?
Глава 9 Родственники — они такие родственники
Мы уже минут десять сидели напротив друг друга, а я все еще всхлипывала. Как-то оно само собой получилось: услышала голос Йена, вскочила… хотя скорее уж, кое-как поднялась на кровати и села, потому что встать он мне не дал. Подошел, порывисто обнял и тут же снова отстранился, присев на корточки рядом с кроватью. А я, вместо того, чтобы хотя бы "здравствуй" сказать, глупо и позорно разревелась, глядя на него. Хотя, что предосудительного в слезах, которые приносят облегчение? Соленые капли, текущие из моих глаз, беспощадно вымывали из души ту тревогу и напряжение, которые прочно поселились там в последние дни. С того момента, как пропал Таш, и как Йен отправился на его поиски.
— Тише, Лер, тише, — шептал мужчина и, в попытке успокоить, чуть поглаживал мою руку. А мне так хотелось, чтобы снова обнял, прижал к себе и не отпускал. Но он словно держал дистанцию, и, кажется, я понимала — почему.
Йен пришел ко мне, не успев даже переодеться с дороги. Чистыми были только его лицо и руки, которые наверняка вымыл уже здесь, в Стортхэме. Уставший, осунувшийся, грязный. В растрепанных рыжих волосах его застряли какие-то кусочки веток и странная пыль, а еще как будто прибавилось седины. На щеке появился свежий шрам, вокруг глаз залегла чернота, а возле их внешних уголков стали четче видны тонкие лучики наметившихся морщинок. От мужчины пахло костром, а еще какой-то могильной сыростью и потом. Неприятные запахи были столь сильны, что полюбившийся мне аромат меда терялся где-то за ними. Но меня это почему-то не отталкивало. Главное, что он вернулся… живой… ко мне!
— Не плачь, маленькая, ну же, — продолжал шептать заметно растерянный норд, а я просто не могла остановиться. Слезы сами катились по щекам, а дрожащие пальцы тянулись к его лицу. Просто, чтобы дотронуться, убедиться, что мой "медведь" не мираж. — Лера, тебе лечь надо, Лер…
Он упорно называл меня так, напрочь позабыв о конспирации. И мне бы напомнить ему, что здесь я Ильва, но слышать из его уст свое настоящее имя было так приятно, что слезы начинали бежать быстрее, не давая говорить. Тело по-прежнему ныло, хотя с приходом Йена вся эта боль словно отошла на второй план. Как будто с плеч сняли огромный груз. Или, может, не с плеч, а с души?
