— И у Беттины тоже могут быть свои мотивы, о которых мы не знаем, — закончил за меня Марти. — Больная мама, деньги, власть. Все это не ново. И всех их проверяли на лояльность империи. Иди, поспи. До утра чуть-чуть осталось. Я еще посижу, подумаю…
Спускаясь по тропинке к лагерю, я думала о том, что люди — странные существа. Маги или простые смертные, без разницы. Большинству из них нужно больше, чем они имеют. Стремиться и достигать чего-то большего — это, конечно, хорошо. Но идти ради этого на предательство? Нет, это выше моего понимания.
Подойдя к лагерю, я заметила Тима. Он сжимал в руке меч, преграждая мне дорогу.
— Жив твой Мартин и здоров. Не съела я его. Или ты думал, что живой я уже не вернусь? Не я предатель, Мартин убедился. — Я устало прошла мимо охранника и легла на свое место.
Тимур недоверчиво посмотрел на меня, затем изобразил свист маленькой птички — головайки. Два длинных, один короткий. С горы над лагерем ему ответил Мартин. Два коротких, один длинный.
— Прости, это моя работа, — тихо сказал Тим, проходя мимо меня.
— Ты плохо ее делаешь, — пробормотала я себе под нос. И уснула. Слишком много потрясений на мою голову.
Утром я опять проснулась позже всех. От костра тянулся манящий запах то ли супа, то ли каши. Желудок весело заурчал, давая понять, что в нем пусто. Оглядевшись вокруг, я заметила Бет, чистящую одежды Алнила, и мужчин, вновь собравшихся вокруг карты. Я поздоровалась с Бет и присоединилась к совещанию.
— Вниз по реке спускаться нельзя, там нас ждут, — повествовал Ален.
— Почему ты так уверен? — осведомился Никола.
— Потому что мы с Хельгой и Тимуром слышали, о чем говорили наши «друзья».
В разговор вступил Тим:
— Длиннобородый приказал рыжему перейти Живицу и ждать нас в долине. У него большой отряд, и они на лошадях. Лучше поискать другую дорогу.
— Другая дорога через Тошал. Тролли не самый гостеприимный народ. У империи с ними мирный договор, но неизвестно, как они поведут себя. — Ник ткнул пальцем в указатель Тошала на карте. До него было близко.
— После завтрака отправляемся, — окончил совещание Ален.
* * *
Семь человек сидели вокруг костра и ели вкуснейшую кашу. Из чего ее приготовил Мартин, так и осталось загадкой. Но за время пути все убедились, что Мартин — лучший из поваров, которых приходилось видеть и чью пищу пробовать. Дальнейший сбор не занял много времени.
Поклажа вместе с лошадьми была потеряна, и каждый нес только самое необходимое. Подниматься по узкой тропинке, подобно серпантину обвивающей гору, было не только сложно, но и опасно. Путешественники обвязали себя веревками и соединили их в цепь. Утренний переход дался очень тяжело, и к полудню мы остановились на привал. Достаточно места не нашли и разместились прямо на тропинке, по которой шли. Охотиться на отвесной горной круче не было ни сил, ни желания. Путники достали уже порядочно засохшее вяленое мясо и принялись молча его жевать, наблюдая с высоты птичьего полета красоту лежащей как на ладони северной природы. Сверху бурная Живица казалась узкой голубой ленточкой. Сверкающие чешуей на солнце косяки рыб напоминали, что название река получила не просто так, а от благодарности речных жителей к ее дарам и целебным свойствам. В Живице водилось в три раза больше съедобных видов рыб, чем в Элладанском море, стоили они намного дешевле, чем морские. Нередко в Старлецком и Элладанском портах торговцы выдавали новые виды пойманных в Живице рыб за новое детище моря и брали втридорога за каждую рыбку. Сама вода обладала чудодейственными свойствами, особенно ближе к истоку. Жители столицы несколько столетий назад прорыли канал от предгорий Алмазных гор к Софьянграду. И пустили по нему часть Живицы. Результат превзошел все возможные ожидания. Небольшая березовая роща, вплотную подступившая к каналу, превратилась в рассадник плотоядных растений и разных чудищ. Под воздействием чудесной воды растения и животные, водные и земные, хищные и травоядные скрещивались, плодились, размножались и вновь скрещивались, создавая совершенно новые виды, не способные вырасти и выжить в обычной природе. Когда люди поняли свою ошибку и перекрыли канал, впоследствии засыпав его землей, безобидная рощица уже стала ужасным лесом. Назвали его по имени реки, его создавшей, но чтобы каждому было понятно, ЧТО в этом лесу живое, название сделали зловещим и произносили со страшной гримасой — «Живий лес». Биологи из Наукограда заверили императора, что без чудодейственной воды Живицы твари Живьего леса быстро погибнут, но годы шли, ничего не менялось. И широкий торговый тракт из Софьянграда в Тошал стал совсем нехоженым и зарос травой. Даже тропинки через лес не осталось.
Дожевав свой нехитрый обед, путники отправились дальше. Мартин с послом шли впереди, периодически сверяясь с картой.
— Ну что опять встали?! — раздался сзади голос замыкающего Тимура.
— Сверяемся с картой, — ответил Ален, заглядывая Мартину через плечо в желтый расчерченный топографическими обозначениями прямоугольник.
— Тропа одна, сворачивать некуда, зачем тратить время на лишние действия, — поддержал Тимура Никола.
Однако Хельга с Беттиной были благодарны за эти короткие остановки и молча присели, вытянув уставшие ноги.
— Мы можем пропустить вход в подземелья Тошала, тогда придется возвращаться обратно. Вход рядом, мы почти до него дошли, — осчастливил друзей Мартин.
Когда солнце село за ближайшую гору, вход еще не был найден.
— Они бы пограничные столбы поставили, что ли. Или указатели какие, — бубнил под нос Алии, поддевая дорожные камушки носком сапога.
— А вот и наш пограничный столб! — обрадовался Ален, показывая друзьям вперед.
— Это скорее пограничник, хотя на столб тоже сильно смахивает, — уточнил Мартин, ускорив шаг.
Вскоре все друзья могли лицезреть того, кого Ален назвал столбом. Это был тролль. Почти в семь локтей ростом, четыре локтя в плечах, волосатый и злой. Обыкновенный горный тролль — среднестатистический житель Тошала.
— Стоять!!! — прорычал пограничник на всеобщем языке, когда мы приблизились на расстояние арбалетного выстрела.
Посольство послушно остановилось. Как не остановиться, если грозный выкрик погранец подкрепил взмахом огромной, утыканной железками дубины, а за поясом его виднелся солидный боевой топор гномьей работы. Чужие путники редко встречались на этом рубеже, и тролль явно не знал, что с ними делать. Тролль думал, путники тихо совещались, сбившись в кучу, насколько это позволяло пространство до обрыва.
