Кроме того людей в лагерях беспокоило и другое. Между собой они говорили о том, что в лесах и на отдельных хуторах появились солдаты фогдов. Упоминали и о неудачной попытке посторонних проникнуть в поместье Турбенн. Их задача была абсолютно ясна: предупреждение.
Все это звучало тревожно.
Восстание началось не по плану.
Не всем отрядам удалось понять сигналы костров. И поскольку эти звенья были нарушены, целый ряд сигнальных костров в губернии Акерсхюс не был зажжен. Люди прождали напрасно. Фогды успели нанести удар. Небольшое сопротивление, которое удалось организовать повстанцам, быстро было сломлено, и восставшие во многих местах побежали, сломя голову.
Конечно, кое-где народ расправился с несколькими фогдами, но в результате неудачно выбранной ночи повстанцы, расположившиеся вокруг Тубренна, оказались изолированными. Их борьбу не поддержали единомышленники в губернии.
Да и большинство фогдов со своими хорошо вооруженными солдатами собрались вокруг Тубренна.
– Вот и пастушья изба, – крикнул Виллему через плечо Эльдар.
– Слава Богу, – прошептала она. Сзади в телеге становилось по настоящему беспокойно; люди плакали, жалуясь на зимний холод и непогоду.
Снова Виллему почувствовала бессильную мучительную боль за судьбу этих обездоленных людей.
– Эльдар, – сказала она, когда они помогали им выбраться с телеги и связывали их друг с другом. – Я действительно не кровожадна, но знаешь, надеюсь, что на этот раз хозяева Тубренна получат по заслугам.
Он не ответил. По-прежнему был недоволен.
Виллему рассердилась, когда они заводили колонну людей в дом:
– Не умеешь ты поддерживать у людей хорошее настроение!
Он зло уставился на нее: лицо иссечено снежной крупой, руки замерзли, пальцы не двигаются.
Голос его сразу несколько смягчился.
– Я только слишком разочарован.
– Я знаю. Попытайся все это выдержать вместе со мной. Это, конечно, не то же самое, но… Глаза его блеснули в темноте.
– У нас с тобой будет достаточно времени для работы, – сказал он сдержанно. – Если уж мне не пришлось биться, то я по крайней мере займусь любовью.
– Но, Эльдар, – задохнувшись произнесла она. – Ты смотришь на любовь как на акцию мести?
– Любовь? – хмыкнул он, открывая дверь. – Ты способна испытать чертовски сильное наслаждение? Я хочу обладать тобой. И теперь это произойдет, ведь мы сейчас одни с толпой…
– Не продолжай, не хочу слушать! Думаю, что мы должны поговорить друг с другом, ты и я. Этому мы посвятим всю ночь.
Стоя в дверях, он мгновенно прижал ее к себе.
– Называй это разговором! Мы посмотрим.
Она против своего желания освободилась от его объятий и вернулась, чтобы помочь Кристине. Виллему чувствовала неимоверную боль. Она была очарована Эльдаром, его яркой мужской привлекательностью и силой, он прижал ее к себе таким бесстыдным способом! Она думала и верила в его хорошее «я»… Но это «я» было спрятано в нем очень глубоко! Он приносит такое разочарование, что она скоро не сможет верить в него. Но самым плохим было то, что она сама оказалась слабой. Когда он разговаривал с ней таким циничным образом, то пробуждал в ней не только отвращение, но и желание. За это она себя ненавидела, но ничего не могла поделать. Голова кружилась, и она ощущала глухое желание прижаться к нему и уступить его притязаниям…
Кристина слезла с телеги и стояла, опираясь на ее край.
– Я помогу тебе добраться до избы, – сказала Виллему.
Измотанная в конец женщина положила на плечо Виллему руку и, спотыкаясь, последовала за ней.
– Ой, какая погода! Я промерзла насквозь. Слушай… Это мой брат, что ехал вместе с нами?
– Малте? Да.
Кристина застонала.
– Я не видела его шесть лет. Думала, что он давно умер. Что будет с моими родителями? И с Сювером?
– Я не знаю, Кристина. Не думаю, что их убьют.
После небольшой паузы, молодая женщина сказала:
– Мне это все равно.
Виллему не ответила. Что она могла сказать?
– Ты, – произнесла Кристина. – Тебе следует быть осторожной с мужчиной, который едет с тобой! Он далеко тебе не брат! Вы любите друг друга, не так ли?
– Не могу утверждать это. Но влечение между нами есть.
– Я хотела бы, чтобы ты помнила о моей судьбе. Но у моего любимого было доброе сердце. Этот же совершенно не подходит для тебя. Ты слишком хороша для него.
– Но я же обычная служанка.
– Никто не заставит меня поверить в это. Я не понимаю, как тебе удалось одурачить наших в Тубренне.
Виллему улыбнулась.
– Ты права. Нет, я вовсе не хочу иметь его, понимаешь. Такого, каков он сейчас. Однако я верю, что в нем есть много хорошего.
Кристина вздохнула:
– Ты, видимо, серьезно влюблена в него! Берегись, будь осторожна! Он принесет тебе только боль и скорбь!
– Я умею остерегаться, – улыбнулась Виллему с беспредельной уверенностью в себе. – Ну, вот мы и на месте. Надеюсь, Эльдар уже обогрел помещение!
Он во всяком случае развел огонь в очаге. Вокруг собрались все, протянув руки к пламени, произнося лишь одни слова: «свет» и «тепло». Эльдар продолжал осматривать помещение.
– Изба большая, – удивленно произнес он. – Я начинаю думать, что точильщик совсем не тот, за кого себя выдает. Мы все уместимся здесь. Еще в избе есть комнатка и нары. Кристина может лечь наверху, а ты и я займем комнату.
– Я могу лечь с Кристиной, – быстро произнесла Виллему.
– А не мы ли с тобой должны сторожить этих. Это мы с успехом можем сделать и из комнаты.
Виллему задумалась.
– А они должны спать вместе, мужчины и…
– Они и до сих пор так делали.
– Да, но они были привязаны. И упаси тебя Бог, если ты снова привяжешь их!
– Посмотрим, как будут развиваться события.
Быть замерзшим и голодным посреди ночи в незнакомом, необитаемом доме всегда несколько страшновато. Но положение Виллему и Эльдара было хуже. С ними были десять беспомощных людей, о которых они обязаны были заботиться, думать о пище и тепле для них и об их безопасности, хотя сами они были полностью измотаны.
Беззащитные сидели на кроватях, прикрепленных к двум стенам избы и смотрели на огонь. У третьей стены стоял обеденный стол, а у четвертой располагалось место для очага и двери, ведущие в комнату. Лестница для подъема на полати находилась около одной из кроватей.
«Боже мой, с чего мне начать?» – думала Виллему. Эльдар продолжал упорно заниматься очагом.
Внезапно от холода и безнадежности ее с головы до ног пронизала дрожь. Она стала обходить беспомощных растерявшихся людей, осматривая одного за другим.
Уже у первой женщины, с которой она начала свой обход, чтобы потом дойти и до мужчин, она столкнулась с огромными трудностями.
