— Угу, — согласился я, — ну да черт с ним. У нас не так много времени. Нужно застать его врасплох до того, как он выберется из своего логова и увезет с собой мальчика.
Олеся ахнула от моих слов и снова встала за спиной мужа.
— Ну что, поехали? — просил Березин.
— Может, все-таки позвонить в милицию? — засомневался Алексей Дмитриевич. — Неплохо было бы подстраховаться.
Я закатил глаза. Милиция — самый дохлый номер. Сегодня Алексей Дмитриевич уже попытался с ними связаться и сообщить о пропаже жены, на что ему не очень-то вежливо ответили, что его супруга — женщина совершеннолетняя, имеет право погулять, вот пройдет трое суток, приходите, пишите заявление. Вот и поговорили.
— Через трое суток пойдете в свою милицию, — напомнил я. — Нам неоткуда ждать помощи, — мой голос прозвучал резко.
Интересно, все эти люди были гораздо старше меня, но они слушали меня, они шли за мной, и я снова почувствовал себя лидером, как раньше в нашей банде Змея. В банде, в которой меня обвинили в предательстве, но которую я не за что бы не предал. И я должен был разбиться в лепешку, но не подвести людей, верящих мне.
— Поехали, — сказал я и уже приготовился выйти за дверь, как боковым зрением заметил подол белого платья. Никто не смотрел в том направлении, а значит, Жанна специально показалась только для меня.
Я остановился.
— Ты чего? — не понял Дима, стоящий за моей спиной. — Времени мало, нельзя медлить.
— Знаю, — пробормотал я, — идите в машину, я скоро, — и прямо в обуви побежал в комнату.
— Надеюсь, он знает, что делает, — услышал я за спиной голос Бендина, который сопровождал стук захлопнувшийся за ним входной двери.
Времени действительно было в обрез. 'Скорее, скорее, скорее', - пульсацией стучало в голове.
Я глубоко вздохнул, чтобы хоть как-то успокоиться, и вошел в комнату.
Жанна стояла посреди моей комнаты, сложив руки на груди и упершись в меня взглядом. Выражение лица у нее было недоброе.
— Жан, давай быстро, — взмолился я. — Счет на минуты.
Мой ангел снова смерила меня суровым взглядом. Мне показалось, что она зла, очень зла, даже в ярости. Интересно, чем же я не угодил ей на этот раз? Проклятием занимаюсь, душам помогаю, ребенка пытаюсь спасти… Да я просто божий одуванчик в последнее время…
Я посмотрел на часы и мысленно выругался. У 'одуванчика' чертовски мало времени.
— Ты никуда сегодня не пойдешь! — ее голос громом разлетелся по комнате, так, что я вздрогнул от неожиданности.
— Это еще почему? — не понял я и на всякий случай тут же приготовился защищаться.
Жанна важно вздернула подбородок:
— Я сказала: 'Нет' — и точка.
Вот так, значит? Фемида во плоти. Ну уж нет.
— Сначала ты пропадаешь на черт-те сколько времени, — обозлился я, — не отвечаешь, свои дела у нее. А потом появляешься и начинаешь качать права. Не слишком ли много ты на себя берешь?
— Я твой ангел, я имею право.
Я отмахнулся и двинулся к двери, намереваясь снова догнать остальных. К черту эти бесполезные споры.
Но Жанна вновь появилась передо мной.
— Ты ни-ку-да не пой-дешь!
— А снег идет из ракушек! — взорвался я. — Какого черта?!
— Не поминай в…
Я схватился за дверную ручку:
— Или ты объясняешь, или идешь в свой рай и не мешаешь.
Жанна смерила меня взглядом:
— И если я объясню, ты не пойдешь?
Я устало закатил глаза.
— Я все равно пойду, и ты это знаешь, — она же следила за мной с самого рождения, как она может не понимать, что я просто не могу бросить этих людей, людей, которые мне доверяют.
— Ты можешь погибнуть, — сказала Жанна после непродолжительного молчания, наконец убрала руки с груди и приняла менее агрессивную позу.
— Ты знаешь что-то конкретное? Ты можешь видеть будущее? — она покачала головой. — Вот и замечательно. Значит, все будет хорошо.
— Мы не можем рисковать тобой ради какого-то ребенка. Я твой хранитель, я всегда чувствую, когда тебе грозит опасность, и сейчас эта опасность очень велика.
Я заскрипел зубами, но все же отошел от двери.
— Ты же ангел! — воскликнул я. — Что значит 'какого-то ребенка'? Ты же должна быть воплощением добра и справедливости. Это ребенок, и не 'какой-то там', а пятилетний мальчик, на глазах которого только что убили его мать. Ему уже нанесена, возможно, неизлечимая травма, так мало того, он еще и сутки находится в руках двух головорезов… Ладно, — исправился я. — Одного головореза и одного идиота. Но мы должны ему помочь.
— Мы должны снять проклятие! Вот первостепенная задача.
— После спасения Сережи Бендина, обязательно, — согласился я.
— Если с тобой что-то случится, то все пропало. Ты, что, не понимаешь? Тогда это все, конец, ты присоединишься к блуждающим душам, и мы останемся без единственного переводчика. Связь с Березиным утратится.
— Ничего со мной не случится, — я уже тоже начинал здорово злиться. Она же ангел-хранитель, а не секьюрити, она должна не охранять меня как бульдог, а воодушевлять.
— Как ты сам любишь говорить, я никому ничего не должна, — огрызнулась Жанна, тут же прочитав мои мысли. — Мало того, что ты рискуешь собой, так ты еще и Березина за собой тащишь.
— Никто никого не тащит, если Дима хочет помочь, это его выбор.
— Отговори его!
Я втянул воздух через сжатые зубы.
Сделай то, сделай это, иди сюда, иди туда, сделай то, не знаю что… Еще и за Диму решай. Он, в конце концов, взрослый человек, и пора уже воспринимать его именно так, а не как бесхребетного маменькиного сынка. Мне даже стало обидно за Березина.
— Отстань, а? — устало попросил я.
— Я должна оберегать тебя, — не cдавалась Жанна.
— Дремучий случай, — она явно вознамерилась вывести меня из себя. — Так оберегай. Сложно, знаешь ли, оберегать на расстоянии. Будь рядом, а не пропадай.
Жанна смутилась.
— Мы решали важные вопросы…
— Придумали, как снять проклятие?
— Нет.
— Понятно, — буркнул я. — И что же это были за вопросы?
Я спросил уже чисто для проформы, я даже не ждал, что Жанна даст мне более или менее вразумительный ответ. И я не ошибся и на этот раз.
— Тебе нельзя об этом знать, — сказала она.
— Ни секунды не сомневался… — я прошелся по комнате в поисках чего-нибудь, что можно было бы пнуть, кинуть, разбить, смять, чтобы выпустить злобу, но ничего не попадалось на глаза. И я взорвался словесно: — Мне уже надоело находиться в информационном вакууме! Я вам не курица, несущая золотые яйца! Я тоже человек. Вы что-то решаете, решаете, и все за моей спиной. А я должен, как китайский болванчик, кивать и соглашаться со всем. А потом все же снести это 'золотое яйцо' и снять проклятие. Так, что ли? Ты мне на элементарные вопросы не можешь ответить. Кто такой Илья — не положено. Почему я понимаю призраков — не известно. Да черта с два тебе не известно!
