И только питьевой воды было в достатке, если не сказать в катастрофическом избытке. От дождя не спасали и каменные своды пещеры. Вода просачивалась внутрь тоненькими струйками, непонятно как проникая сквозь гранит, а воздух был насыщен влагой настолько, что от пронизывающего холода не спасал никакой костер.
Зимовать в таких условиях Агрону еще не приходилось, и даже он, прирожденный кочевник, постепенно начинал ощущать, как холод и влага пронизывают тело, холодными пальцами касаясь сердца и легких.
На десятый день безвылазного сидения в пещере он впервые почувствовал легкую головную боль и першение в горле. На одиннадцатый Алекс, взглянув в покрасневшие и слезящиеся глаза друга, чуть ли не силой заставил его остаться в пещере, а сам отправился за дровами под проливным дождем.
Утром двенадцатого дня Агрон впервые в жизни не сумел подняться со своей импровизированной постели из листьев и веток.
Ему казалось, что вместо головы кто-то водрузил ему на плечи пивной бочонок, в котором бегает в поисках выхода громадная крыса. Бегает, гулко топая лапами, и время от времени пытается прогрызть дыру наружу. Горло больше не першило – его саднило, и любая попытка проглотить что-то размером больше комара причиняла боль.
– Если ты позволишь, – сказал Алекс, взглянув в его воспаленные глаза, – я попробую наложить заклятье исцеления.
– Не позволю, – заставил себя улыбнуться Агрон. – Ты хоть раз испытывал его?
– На ком? На раненых кроликах? Я пробовал заживлять раны – специально порезал руку – и затянул порез заклинанием. Я умею это делать, Агрон!
– Заживить порез и вылечить сильную простуду – это не одно и то же. Не волнуйся за меня. Мы, орки, – выносливее любого в Заповедных Землях.
– Я и вижу… – проворчал Алекс, подкладывая плохо просушенные ветки в огонь. С каждым днем за дровами нужно было уходить все дальше и дальше, и теперь, когда Агрон слег, ему придется проводить не менее двух часов под открытым небом в поисках дров и пищи… Дождь раздражал его, выматывал нервы, давил на плечи…
Последнюю ночь сезона дождей Агрон не помнил. Сквозь завесу бреда время от времени прорывались раскаты грома да вой волков где-то вдалеке. Шума дождя он больше не слышал – этот звук давно стал привычным, превратился в фон, на который просто не обращаешь внимания. В фон, который ты замечаешь только тогда, когда он исчезает.
И наутро шорох воды, льющейся с неба на камни, исчез. Исчез вместе с лихорадкой, тяжелой головой и больным горлом.
Агрон открыл глаза, и первое, что он увидел, был солнечный свет на полу у входа в пещеру. Неяркий, размытый тенью облаков, но все же настоящий, вселяющий надежду.
Так было всегда – дожди приходили на две недели, внушая всем суеверный ужас, что тучи никогда больше не покинут небо, а затем уходили, позволяя обитателям Заповедных Земель вновь любоваться солнцем.
Алекс сидел на корточках у входа, прочищая ствол пистолета.
– Проснулся? – спросил он, не оборачиваясь. – Как себя чувствуешь?
Агрон поднялся на ноги, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ни предательской дрожи в коленках, ни намека на головокружение. Разве что немного слезились глаза, но исчезла белесая пелена, мешающая видеть.
– Хорошо, – ответил он, разминая руки.
– Так и должно быть, – ответил Алекс.
Что-то в его голосе заставило Агрона вздрогнуть. Не сами слова, нет… Уверенность? Да, пожалуй, именно уверенность в своих словах. Уверенность в том, что иначе и быть не могло… Именно так звучали голоса людей в прошлом, которое он видел в Свитке. Даже когда они спрашивали, в их голосе не было вопросительной интонации, ибо люди, как правило, знали ответы на свои вопросы.
Шестым чувством Агрон ощутил волны магии вокруг него. Волны могущественной магии, как та, что наполняла пещеру Далманира, когда он и Кельт-Адас играли, коротая время до рассвета.
И немного этой магии Агрон ощутил на себе.
– Ты все же лечил меня?
– Как видишь. И, как видишь, сделал это неплохо.
– Я же просил тебя не рисковать… Ты еще слишком неопытен и мог…
– Что «мог»? – переспросил Алекс, на этот раз обернувшись. – Мог неверно наложить заклинание и убить тебя? Ты умирал, Агрон. Как раз когда дождь наконец стал стихать, ты собрался умирать, и у меня не было выбора. Как видишь, маг из меня получился неплохой…
– Спасибо… – нехотя произнес Агрон.
«А что было бы, – подумалось ему – вернись люди сейчас в Заповедные Земли? Вернись и попробуй занять ту нишу, что они занимали две тысячи лет назад? Приняли бы их остальные народы или, привыкнув жить в хрупком равновесии, испугались бы прихода силы, способной это равновесие нарушить?»
Впрочем, равновесие уже нарушилось, и в Заповедные Земли пришел человек. Человек, который еще два месяца назад не мог одолеть бывшего вождя клана Саморов в рукопашной, но при этом сражавшийся с четырьмя взрослыми, хоть и неумелыми орками. Человек, не ведавший своего пути и боявшийся ступить на тропу, которой когда-то прошли его предки, но готовый умереть в поисках Свитков Знаний, чтобы спасти свой народ.
Теперь этот человек набрался сил и напитался магии Земель Арктара. Теперь Агрон не хотел бы скрестить с ним оружие, потому как исход боя уже нельзя было предопределить.
Теперь Агрон был рад, что Алекс по одну сторону с ним. Но в душу закрались крамольные мысли о том, что отныне в Заповедных Землях появилось существо, против которого бессильны орочьи топоры и боевая магия. И что отныне в их маленьком отряде ведущую роль играет не он, бывший вождь орочьего клана…
– Я тут, кстати, еще одно заклятье освоил… – все тем же хозяйским тоном хозяина Заповедных Земель, исполненным гордости за свою силу, сказал Алекс, указывая рукой на что-то неподалеку от пещеры.
Чуть в стороне от входа на скалах лежали три буркала. Щупальца тварей продолжали извиваться, то опираясь на землю, то, так и не сумев поднять обессилевшее тело, вновь повисали безжизненными плетьми. Они были все еще живы, но одного взгляда на них хватило, чтобы понять: буркалы доживали последние часы.
– Правда, получилось не совсем так, как должно было, – сказал Алекс, и на этот раз в его голосе недоставало твердости и уверенности в себе.
Одно из буркал, видимо, собрав последние силы, чуть приподнялось над землей и, сверкнув громадным глазом, швырнуло в Агрона заклятье, пронесшееся в паре метров над его головой и черной пеленой растекшееся по скале.
– Прицел сбился, – усмехнулся Алекс.
– Чем ты их?
– Смертью…
– Да, – внутренне содрогнувшись, произнес Агрон. – Получилось действительно не так, как должно было.
И, вернувшись в пещеру, он поднял свой боевой топор, чтобы тремя ударами оборвать мучения умирающих тварей.
