Она присела на корточки, тронула мак ладонью – и резко сжала пальцы, сминая цветок. Сквозь кожу, суставы и сухожилия наружу рванулись лепестки – чистое пламя, без экивоков. Ладонь Наамы горела, обугливаясь и чернея. Казалось, огонь сейчас лизнет пушистый кончик косы, охватит голову некромантки, шалью упадет на хрупкие плечи…
– При достаточном опыте привыкаешь, – со спокойствием, от которого у студентов захватило дух, сказала Наама. – А уж если прошел горнило Чуриха… Мастер Матиас, я завершаю процесс займа. Показать, как отдают долги?
– Спасибо, не надо, – ответил Кручек. – У нас для этого есть отдельное занятие во втором семестре. Если вы согласитесь прийти, я буду рад.
– Предупредите заранее…
Мак сгинул, огонь погас. Ладонью, белой и чистой, Наама помахала в воздухе – некромантка напоминала кузнеца, остужающего раскаленный клинок. Прелестное личико выражало удовлетворение. Демонстрации такого рода очень способствуют повышению нравственности в семье. Когда муж преподает – особенно. Всякие цыпочки, у кого одна заслуга – молодость, трижды подумают, прежде чем встать между львицей и ее добычей.
Ну хорошо, между львицей и ее львом.
Так приятней, дорогой?
– На сегодня достаточно. Теперь вы разобьетесь на подгруппы и под руководством бакалавров, а также мастера Андреа, освоите азы первых двух методик. Общие принципы, действия, накопление…
– Можно вопрос?
Кручек задрал голову. Спрашивала гарпия – все занятие Келена просидела на ветке клена, наблюдая за демонстрантами. Она будто срослась с деревом. Даже Наама, чуткая к мелочам, не обратила на гарпию внимания.
– Спрашивайте.
– Я хочу, чтобы мне разрешили осваивать базовые методики в родной стихии.
– А что, кто-то возражает? – удивился доцент.
Вместо объяснений гарпия расправила крылья и рукой, освободившейся из-под пернатой «накидки», указала в небо. Синий купол был испачкан белилами. На западе, со стороны порта, надвигалась серая мгла – темнея, она клубилась, словно у туч вот-вот должен был начаться период течки. Дракон, выбираясь из пещеры, грозил пожрать «бабье лето». С тревогой шелестели кроны деревьев. Птицы спешили укрыться, одни ласточки стригли воздух, мелькая раздвоенными хвостами.
Над морем собиралась буря.
Капитаны прятали суда в гаванях, вставая на якоря под защитой природных бастионов – здесь ветер не так свирепствовал. Матросы суетились, снимая паруса и рангоуты. Казалось, муравьи облепили ореховые скорлупки, карабкаясь туда-сюда. Из «Гранита наук» спешили уйти последние клиенты. Обедать лучше под крышей, или в уютном подвальчике…
Впрочем, буря могла пройти стороной. Кручек скверно предсказывал погоду, но Марыся Альварес вела себя с отменным равнодушием. Доцент доверял чутью ученицы заклинателя ветров. Вертихвостка, но свое дело знает. Да и гарпия в небо просится…
– Вас не смущает ветер?
– Нет.
– Отправить с вами бакалавра?
Кручек посмотрел на турристанца, и тот кивнул: мол, зачет по левитации я сдал. Зато Андреа Мускулюс отчаянно замотал головой. Малефик не боялся ничего, кроме жены и высоты.
– Это лишнее. Потом я спущусь, и мне укажут на ошибки.
– Хорошо. Приступайте.
* * *
Проводив гарпию взглядом, Кручек вернулся к группе. Студенты успели распределиться по интересам. Пятнадцать человек, включая, как ни странно, Марысю, отошли к турристанцу. Остальных отвел к забору малефик. Там он заставил первокурсников упереться в забор лбами – и пошел вдоль ряда спин, ладонью похлопывая в разных местах и разъясняя, как напрягать отдельные мышцы, не испытывая усталости.
Девиц он вместо ладони тыкал прутиком.
– Не отклячивай задницу! – донеслось до Кручека. – Простите, сударыня! Я хотел сказать: уберите прогиб в пояснице… Как вас зовут, сударь? Хулио, мало каши ел…
Ученики бакалавра заняли куда больше места, чем птенцы Мускулюса. Танец – это вам не забор подпирать. Турристанец раздал всем колпаки, показал медленное кружение – и студенты начали упражнение, стараясь не обронить колпак с головы. Раскинув руки, вертясь, кто во что горазд, они слушали замечания бакалавра. Тот ходил между первокурсниками, словно по широкому проспекту – казалось, лишь чудом можно не задеть плясунов, и это чудо во власти бакалавра.
– Что мешает плохому танцору? Правильно, отсутствие чувства ритма…
Кручек отошел в сторону и присел на лавочку. Вмешательства не требовалось. Первое знакомство – поверхностное. Потом начнутся практикумы, молодежь втянется, поймет, чего от них хотят… Вспомнив про гарпию, он задрал голову вверх. Келена кружила над двором. Раскинув крылья, держа голову в положении, не слишком естественном для птицы, она парила в вышине, и ласточки шарахались от гарпии прочь.
Колпак, понял доцент. Она удерживает на голове воображаемый колпак. Отлично. Теперь раскинуть руки… Сообразив, какую глупость сморозил, он тихо засмеялся. Или руки, или крылья. Одно исключает другое.
– Обратите внимание, мастер…
Рядом с лавочкой стоял бакалавр. Оставив подопечных, увлеченных новыми ощущениями, турристанец тоже наблюдал за гарпией.
– Она нашла способ верно расположить руки. Ладони перед грудью, правая обращена вверх, левая – вниз. Размах не нужен. Крылья вполне обеспечивают область захвата маны. Вы считали ее мана-фактуру? Для меня это слишком далеко…
– Сейчас…
Доцент перевел зрение в «птичий сектор». Расстояние его не смущало. Ага, накопление имеет место. Веретенца крутятся, пряжа мотается. Считывая мана-фактуру демонстрантов, гарпия потратила 0,012 декасингеля. Две трети затрат она уже компенсировала. Еще десять кругов, и она восстановится полностью. Другое дело, что это – слезы, а не восстановление. Выше среднего уровня ей все равно не подняться. Естественный предел миксантропа не позволит. Выражаясь образно, взлетела, но не к звездам.
Хотя процесс налицо.
– Все в порядке. У нее получается.
– Я так и думал.
– С «Великой Безделицей» будет сложнее.
– Парение?
– Не знаю…
Внезапный порыв ветра ударил его по лицу. Резко похолодало. Захлопали шторы в открытых окнах здания. Все, кто был в аудиториях и коридорах университета, кинулись закрывать створки. Клацнули запорные щеколды. Первокурсники бросили кружиться, отлипли от забора – и с вопросом уставились на доцента. К счастью, вопрос разрешился сам собой – на звоннице ударил колокол, объявив начало большой перемены.
– Все свободны!
Народ хлынул под крышу. Кручек замахал руками, пытаясь привлечь внимание гарпии, и случайно заметил на четвертом этаже, со стороны учебного бестиария, окно, которое осталось распахнутым. Опершись о подоконник, закутав плечи мантильей, в окне пустой аудитории маячила Исидора Горгауз.
