Чародей — и зачарованный, и напуганный — мог только наблюдать за ними. То, что такие огромные создания могли передвигаться здесь так ловко и пробираться от одной малонадежной опоры до другой, изумляло. Он надеялся, что они не собираются заставить его попытаться подражать их умению; в противном случае это будет короткий подъем — и смертельное падение.
— Шарисса Зери, — прошептал он. — Во что ты втянула меня?
Геррод вскоре обнаружил, что его передали очередному охраннику. Новоприбывший оглядел его и с замечательной для его размера быстротой протянув лапу, обнял беспомощного Тезерени. Пока Геррод прилагал усилия, чтобы не оказаться разломанным на мелкие кусочки, огромное существо ухитрилось, удерживаясь другой лапой за стену, выбраться из туннеля в огромную пещеру. Действуя одной конечностью, квель как-то сумел переместиться на некоторое расстояние вдоль стены, а затем нырнул в другой туннель. Когда он приземлился на задние лапы, то выпустил своего пленника. Чародей неуклюже упал на пол.
Затем еще несколько туннелей. Геррод был убежден, что так будет продолжаться до конца его жизни. Он вообразил себя пробирающимся из туннеля в туннель — время от времени, находясь в лапах прыгуна-квеля, — пока он не окажется на другой стороне света. «Будет ли это другой континент?» — спрашивал он себя. Вероятно, нет. При его невезении он окажется посреди моря, на дне.
В какой-то момент он попытался испробовать другое заклинание, которое в случае успеха должно было подействовать лишь на его глаза, но странная сила, которой обладали квели, и на этот раз помешала. Колдовство его здесь не спасет; ему придется положиться на собственный разум и тело.
Когда они наконец попали в еще одну освещенную пещеру, чародей вначале окинул ее лишь беглым взглядом. В ней находилось только несколько квелей, одни спешили куда-то, другие стояли неподалеку от центра, беседуя. В стенах пещеры виднелись несколько входов в туннели.
Последовала пауза, которая, на взгляд Геррода, чересчур затянулась. Он повернулся к своему «надсмотрщику» и, хотя знал, что существо понимает его примерно так же, как сам он понимает дрейка, спросил: «Ну, так что? В какую сторону?»
Он почти потерял самообладание, когда квель взглянул на него, как бы прислушиваясь, и затем решительно указал на группу, собравшуюся в центре пещеры. «Это чистое совпадение», — сказал себе Тезерени. Квель не мог понимать его; это уже было доказано не однажды… разве не так?
Негромкое ворчанье его спутника послужило предупреждением, что ему надо очень быстро отреагировать на команду. Острие копья, имевшегося и у этого квеля, также послужило напоминанием.
Когда Геррод шагнул к центру пещеры, квели, находившиеся там, оторвались от своих дел и уставились на него. В отличие от уже встреченных им, эти разглядывали его скорее с открытым любопытством, чем с презрением или ненавистью. Геррод выдержал один изучающий его взгляд и отметил в нем разум — гораздо больший, чем в том, кто доставил его сюда.
Квели некоторое время что-то обсуждали. Звуки, которые издавал тот, что привел Геррода, указывали на почтение к остальным. Затем квель, который обменялся с Герродом взглядами, выступил вперед. Он махнул чародею лапой, и тот осторожно приблизился, постоянно оглядываясь на охранника. Совершенно внезапно у Геррода возникло желание оставить это место и вернуться к монотонности туннелей — или даже леденящим кровь пересечениям пещер. Он знал, что теперь наконец достиг места назначения. Как всегда, квели, похоже, воспринимали его ответы, чуть-чуть забавляясь. Краткий опыт общения с ними Дру Зери оказался для чародея малополезным; большинство квелей, которых повстречал великий волшебник, вскоре погибло в бою с искателями.
«Если бы я мог теперь поменяться с вами местом, господин мой Зери», — кисло подумал Геррод.
Он услышал, что охранник ушел.
Толпа квелей насела на него прежде, чем он успел и наполовину приблизиться к тому, кто уже подзывал его к себе. Тезерени укутался в плащ и проклял свою неспособность защитить себя. Подошли бы даже меч или топор. Они, по крайней мере, дали бы ему некоторое утешение в последние минуты жизни.
Квели вертелись около него, жестикулируя и гулко перекрикиваясь друг с другом, подобно сборищу сов. Некоторые говорили с ним, а их непонятные замечания часто заканчивались вопросительной нотой. Один из квелей перекричал остальных — возможно, тот же самый, кто вначале жестом подозвал Геррода к себе. Он показал, что Геррод должен следовать за ним. Геррод повиновался — он был рад всему, что избавляло его от назойливой толпы.
В центре комнаты находилась платформа, она была низкой, поэтому Геррод сразу и не разглядел ее позади квелей. На ней были выложены в несколько рядов кристаллы — иногда составляя какие-то фигуры, иногда — нет. Многие камни были явно подвергнуты огранке для придания им новых форм. Глава квелей (Геррод хотел считать его их главой) выбрал один из них и протянул врааду.
Словно завороженный, отбросив осторожность, Геррод взял кристалл из протянутой навстречу лапы.
«Понимание — сотрудничество — вопрос?»
Враад, захваченный врасплох непрерывным потоком образов и впечатлений, выронил камень. Хаос исчез, испарился, подобно утренней росе, голова прояснилась.
— Безумие Мани! — произнес он, впившись взглядом в камень, как будто тот был живым. — Что же вы… вы сделали…
Квель, который дал ему кристалл, снова указал на него. Когда вокруг было столько устрашающих лиц, Геррод не мог не повиноваться, однако он двигался настолько осторожно, насколько было возможно. Он имел четкое представление о предназначении кристалла, но был напуган новыми ощущениями.
Он сжал в руке камень… и впечатления вернулись, чтобы снова терзать его разум.
«Слабый… эльф… вопрос?.. Квель… враг… вопрос?»
— Не так быстро! — Образы стали роиться. Чародей видел увеличенные изображения себя и квелей, и кого-то еще, вероятно — эльфа.
Кристалл служил средством общения, но для двух столь различных интеллектов мог быть полезен в определенных пределах. Квель, очевидно, мыслил совершенно иначе, чем враад. Однако лучше такая связь, чем вообще никакой. Герроду просто надо было разгадать смысл образов.
Он спросил себя, почему пленившие его не нуждались в таких камнях, но затем вспомнил обо всех кристаллах, вросших в их бронированные шкуры. Почему не пристроить один из таких камней среди остальных? Тогда они всегда располагали бы средством понять чужака. Охранники, в конце концов, поняли его — дело было только в том, что он был лишен возможности переводить их слова и мысли.
«Эльф… вопрос?»
