– Но что она хотела этим сказать? – спросила Ио.
– Кто? – Увлекшийся жрец обернулся и посмотрел на девочку.
– Ну, богиня! Почему она теперь показывает на пол?
– Я, конечно, не могу сказать с полной уверенностью… – Толстый жрец заколебался. – Но, по-моему, если богиня воспользовалась подобным жестом, то это означает, что кого-то или что-то должны немедленно ей представить.
Пиндар откашлялся и сказал:
– Оракул в нашем Светлом городе велел доставить в ее святилище Латро.
– Ах да! И он же совершал жертвоприношение – по крайней мере, оно совершалось от его имени. – Полигом живо повернулся ко мне. – Молодой человек, ты должен остаться в храме на всю ночь; можешь спать на полу или на этих скамьях. Возможно, богиня сама явится тебе – скорее всего в сновидении – либо милостиво подаст какую-либо весть о себе.
И вот я сижу в храме, опершись спиной об одну из колонн, и делаю записи в своем дневнике при свете закатного солнца. На размышления времени у меня было более чем достаточно. Мне кажется, что и прежде я не раз ощущал присутствие духа того или иного дома, когда, будучи чужеземцем, входил в него, – хотя и не могу выудить из окутывающего меня тумана воспоминаний об этих домах или о том, когда это было. Здешний храм – обитель Великой богини, здесь я открою свою душу богине зерна и, может быть, узнаю, друг она мне или враг.
* * *
Не возникает никаких ощущений – точнее, лишь ощущение времени, древности, точно рядом со мной такая старая женщина, что ей уже все равно, живой ли, реальный ли я человек или же плод ее затуманенного воображения, а может, просто тень или призрак. Муха во время своего полета много раз садится на скалу, да только замечает ли это скала? Ведь она видела столько всего за те века, что прошли со времен детства человечества! И помнит, как по окрестным холмам рядом со смертными бродили боги. Так имеет ли для нее значение какая-то муха – недолговечное, порожденное летним зноем создание?
Глава 19
ВСТРЕЧА С БОГИНЕЙ
Съев мясо, хлеб и фрукты, которые принесла мне из гостиницы Ио, я расстелил соломенный тюфяк и улегся; однако же спать мне не хотелось.
Когда городок затих, я снова сел и некоторое время перечитывал свои записи (которые должен постараться всегда держать при себе) при свете священного огня. Из них я узнал о многих богах и богинях, которые являлись мне; раз или два я даже брался за свой стиль, чтобы прибавить кое-что к сегодняшним записям. Но разве можно делать какие-то выводы, если по-настоящему не понимаешь происходящего? И я решил подождать, пока не скажет свое слово Великая богиня.
Я сел на прежнее место и стал ждать, время от времени делая записи в своей книге.
Вошел служитель храма, не замечая меня и бормоча молитвы, и подбросил в огонь охапку кедровых дров. Дрова посыпались с таким грохотом, словно это барабан, а не очаг, выложенный из камней. Я как раз задремал, и этот шум разбудил меня.
Я хорошо видел освещенную огнем статую богини. Та рука, которой она указывала в пол, была ближе всего к пламени, и по ней пробегали красноватые блики; казалось, она светится, будто железо в горне. Я чувствовал, что богиня чего-то требует от меня, и, отбросив плащ, придвинулся ближе, надеясь, что так, возможно, смогу понять ее. Я коснулся руки богини, и она оказалась очень горячей, однако же, лишь отдернув руку, я наконец разглядел то, на что она указывала.
На том участке пола, что между основанием священного очага и самой статуей, грязи скопилось особенно много – видимо, потому что люди, убиравшие в храме, боялись слишком близко подходить к богине, а может, им и не было это позволено. Я опустился на колени, протер пол ладонью, и в том самом месте, куда она указывала, обнаружил бронзовое кольцо, вделанное в каменную плиту, хотя углубление с кольцом было так забито грязью, что я едва сумел разглядеть его.
И тут я очень пожалел, что со мной нет моей Фалькаты, хотя в храм при оружии я прийти никак не мог. Впрочем, в принесенном мне мясе было несколько ребрышек, и я воспользовался одной из обглоданных косточек – просунул ее под кольцо, и оно неожиданно легко подалось. Я бросил ребрышко в огонь в качестве дополнительной жертвы и обеими руками потянул за кольцо.
Плита оказалась значительно легче, чем я ожидал. Под ней открылась узенькая лестница, рядом с которой столбом стояло пламя. Только теперь я понял: священный огонь горел значительно ниже уровня пола в храме. Я спустился по лестнице, стараясь держаться как можно дальше от огненного столба.
– Ты опалил волосы, Латро, – услышал я женский голос. – Я чувствую запах.
Сквозь языки огня я увидел сидевшую на возвышении юную красавицу. Она находилась на противоположном от меня конце странной комнаты с низким потолком. Ах, как она была прелестна в своем венке из листьев и цветов! Ее хитон тоже был из переплетенных цветов и листьев. Однако несмотря на молодость и красоту, на яркие краски и дивные ароматы цветущих растений, таилось в ней нечто ужасное. Спустившись, я осторожно обошел священный очаг, низко поклонился красавице и спросил, не она ли и есть Великая Мать.
– Нет, – ответила она. – Я ее дочь. Но, раз ты не являешься другом моей матери, лучше называй меня Девой [96].
С этими словами богиня встала и подошла ко мне. Она казалась хрупкой и стройной и была значительно выше меня ростом.
– Мать моя не может поспеть повсюду, хоть и появляется одновременно во множестве мест. А поскольку ты забрел в мое царство, я предложила ей поговорить с тобою вместо нее. – Она провела рукой по моим волосам, смахивая обгорелые концы. – Моя мать все равно не желает больше тебя видеть. Может быть, ты предпочтешь иметь дело со мной, а?
– Но я должен встретиться именно с нею! – воскликнул я. Благодаря своим записям, я помнил слова Светлого бога, говорившего устами оракула, и рассказал об этом Деве.
– Ты ошибаешься, – возразила она. – Убийца волков [97]сказал лишь, чтобы ты отправился в святилище моей матери, но тебе вовсе не обязательно говорить с нею. Что же до той сивиллы, то ее слова – как всегда, довольно бессвязная мешанина из того, что на самом деле сказал Убийца волков, причем изложенная в форме дурных виршей. Вот очаг, о котором она упоминала. И ты стоишь «в доме подземном», хотя это помещение отнюдь не всегда связано с Нижним миром. Ты желал поговорить с моей матерью, однако же пред тобой предстала я, а ведь я куда прекраснее да и могущественнее, чем она.
