— Охотно верю, — улыбнулся король и занялся погасшей трубкой. — Если уж ты обхохотался…
— Я? Обхохотался? Да я обиделся, если хочешь знать! Серьезно! Шеллар, скажи, неужели я произвожу впечатление полного идиота, что мне такие договора подсовывают?
— Ничуть. Особенно если учесть, что сообщение о моем воскресении ты приберег на самый конец и все заседание морочил господам голову, чтобы выяснить, как повлияет моя смерть на международную политику. А Гондрелло… Что с него взять, он и сам небольшого ума человек, а тут, наверное, на радостях забыл, с кем нужно проконсультироваться. Ничего, он сегодня советнику все расскажет, и тот ему объяснит, какой Гондрелло болван. А ты можешь собой гордиться. Они так ничего и не поняли, пока ты не сказал?
— Ничего.
— Даже Элвис?
— Элвис к тому времени уже все знал, просто помалкивал, чтобы не портить мне игру.
— Вот пройдоха! — с досадой поморщился король. — Все-то он знает! Опять меня обошел!
— Кстати, он просил тебе напомнить о каком-то обмене. Вы что, до сих пор с ним меняетесь?
— А что?
— Да нет, просто я помню, вы вечно чем-то менялись. Сначала шариками и солдатиками, потом книжками и картинками с обнаженными девицами, а теперь чем?
— Теперь мы выросли, — улыбнулся его величество. — И меняемся агентами. Ну ты же знаешь, как это делается? Я его шпиона поймал, он моего. И потом мы ими меняемся.
— Дети малые! — проворчал Элмар. Королева молча улыбнулась, с нежностью взглянула на супруга, и на ее лице появилось какое-то мечтательное выражение.
— Что еще интересного тебе предлагали мои коллеги? — продолжал расспросы король.
— Факстон о каких-то концессиях толковал, только я так и не понял, что это такое. Луи интересовался, не желает ли твой шут перейти к нему, у него при дворе как раз есть вакансия… — Королевская чета дружно захихикала, а Элмар серьезно добавил: — Между прочим, очень полезное и своевременное заявление. Если Жак кому-нибудь ляпнет об этом эльфе-извращенце, я всем расскажу про Луи и его предложение.
— Если он еще не ляпнул, — усмехнулась Кира.
— Жак мог и промолчать, — вздохнул король. — Но раз там была Азиль, удержать в тайне историю о влюбленном эльфе не удастся, как ни старайся. А что, сегодня присутствовал Луи? И как, трезвый?
— Я на глаз определить не смог, поскольку он и трезвый разговаривает не совсем внятно, а спрашивать было как-то невежливо. Тем более Луи скандалил с Зиновием, и лезть в этот их милый разговор у меня не было никакого желания.
— За Биранские высоты?
— Да. Откуда ты знаешь?
— Они каждый раз из-за них скандалят. Это у них спорная территория, и они ее делят уже лет триста. Вроде как у нас с голдианцами Келси. Мы тоже лет сто пятьдесят за эту провинцию ругались, судились, рядились, пока не пришел дедушка и не решил этот вопрос просто и примитивно. Дал всем в глаз и нагло аннексировал Келси. Кстати, именно в той войне было впервые испытано огнестрельное оружие, если ты не знаешь.
— Тогда? — изумился Элмар. — Впервые слышу. Кира, а ты знала?
— Конечно, — кивнула королева. — Именно с тех пор от него отказались, признав неэффективным. Голдианцы тогда выпустили пробную партию мушкетов под руководством какого-то переселенца и попробовали ими воевать, и оказалось, что они никуда не годятся.
— Если рассмотреть вопрос подробнее, — добавил король, — дело было вовсе не в мушкетах, а в полководцах. Хотя, конечно, оружие неудобное — громоздкое, заряжать долго, стреляет редко, не то что новые мистралийские винтовки. Но все же, если б дедушка тогда не разбил голдианцев, прижились бы и мушкеты. Просто он оказался умнее и сообразительнее. Он пустил на центр, где стояли стрелки, тяжелую кавалерию, королевских паладинов. Нагрудная броня тяжелых доспехов и у коня, и у всадника такая мощная, что ее очень сложно пробить пулей. А если взять еще щит, то голдианцы со своими мушкетами им и вовсе не страшны. Паладины растоптали их в лепешку, бедняги только два раза и успели выстрелить. Конечно, если б генерал Гетц был умнее и прикрыл своих стрелков, скажем, копейщиками или той же кавалерией, их бы не разбили так просто и, возможно, судьба огнестрельного оружия в нашем мире сложилась бы по-другому.
— А он их что, вообще не прикрыл? — ужаснулась Кира. — Выставил стрелков на передовую позицию? Он что, полный недоумок? Кто ж его в генералы произвел? Или за взятку, как это всегда делается в Голдиане?
Король пожал плечами:
— Не знаю. Я как-то не спросил об этом, когда мне дедушка рассказывал. А насчет взяток — это ты совершенно права. Если б не дремучая коррупция, Голдиана давно выбилась бы в мировые лидеры во всех областях. А так они вечно на чем-нибудь споткнутся, что бы ни затеяли, и потом оказывается, что виноват либо какой-то некомпетентный дурак, который получил должность за взятку, либо конфликт деловых интересов, вследствие которого конкуренты друг другу подгадили… И должен сказать, шпионить в Голдиане очень просто, только дорого. Кстати, раз мы заговорили о голдианцах…
— Да-да, — подхватил Элмар, — я как раз хотел тебе сказать. Факстон меня спрашивал про Кантора.
— Прямо так и сказал? Назвал его по имени? — Король даже приподнялся в своем кресле. — А он-то тут при чем? Откуда он знает?
— Он по имени не называл, просто спрашивал, какие дела у короны с неким мистралийцем, и далее подробное внешнее описание, по которому Кантора трудно не узнать.
— И что ты ему сказал?
— Обещал выяснить, если смогу. Я подумал, может, ты этим как-то воспользуешься… что-то придумаешь, что ему такого сказать, чтобы как-то помочь парню… Может, его можно выкупить, раз голдианцы такие жадные до денег… Подумай, Шеллар.
— Обязательно подумаю, только при чем тут Факстон? У него-то какой интерес? Ах, ну как же я сразу не понял! Ведь Дорс тоже член Совета Магнатов, и наверняка у них с Факстоном какие-то общие делишки. Эту информацию он искал для Дорса. С одной стороны, это хорошо, раз интересуются, значит, еще не убили. С другой стороны, плохо. Если бы они просто хотели получить за его голову какие-то деньги, выкупить было бы проще простого. А раз они хотят знать о наших с ним делах, вполне может быть, что у Дорса другие, более крупные планы. И какие? Надо будет с Флавиусом посоветоваться…
— Шеллар, — тут же спросил Элмар, — а что ты сегодня Ольге такого наговорил, что она опять вся в слезах и спрашивает, что случилось с Диего и почему ей никто ничего не говорит? Ты что, намекнул?
— Да и не думал я намекать! Тут дело вот в чем. Если эти голдианские бандиты хотят от него что-то узнать, а пытка не даст желаемого результата, они могут броситься искать другие пути давления и очень легко их найдут. Про него и Ольгу весь город знает, и любой на нее укажет. А я не хотел бы, чтобы она из-за этого пострадала, поэтому велел Флавиусу выделить ей охрану, а ее попросил быть осторожнее. Но, разумеется, я ей ничего не сказал, придумал некую несуществующую угрозу из Мистралии. Якобы Кантора хотят поймать через нее, все такое. Не понимаю, из чего она сделала вывод, будто с ним что-то случилось? Она ведь не знала о пророчестве?
