- Вот, чего и следовало доказать. Дух не пришел.
- Как ты думаешь, почему? - вообще-то вопрос Гора был совершенно логичным. Но для Мати он почему-то явился такой неожиданностью, что она растерялась, даже остановилась.
- Ну… - протянула девушка, задумавшись. - Тут может быть множество причин… - и тут она опомнилась: - Да какая разница? Я с самого начала говорила - ничего у меня не получится! Как не получалось никогда! Я могу только придумать заклинание, а вызывают духов другие! Все, я пошла!
- Малыш, - окликнул ее маг, - попробуй еще раз.
- С чего ты взял, что это поможет!
- Пожалуйста.
Сжавшись, Ла прикусил губу, с ужасом глядя то на мага, то на дочь хозяина каравана.
"Зачем она делает это? Для чего вынуждает Хранителя просить? Чтобы потешить свое самолюбие? Нарушая ради этого все законы, рискуя испортить отношения с магом?
Она что, не понимает, что все может очень плохо для нее закончиться? В лучшем случае, он повернется к ней спиной, в худшем - решит, что есть поступки, за которые просто нельзя не наказать…" Мати резко повернулась к магу. Ее глаза сверкнули злобой.
- Ты действительно этого хочешь?-от нее исходила угроза. - Чтобы я вызвала духа?
- Да, - кивнул Гор, лицо которого оставалось совершенно спокойно, лишь глаза напряженно сощурились.
- Ну хорошо, - глаза девушки сощурились в тонкие щели. - Я вызову тебе духа! Но только потом не вини меня! И сам все расхлебывай!
- Дух со снежными глазами… - тихо и неторопливо начала она, чтобы с каждым следующим словом говорить все быстрее и громче, Дух с седыми волосами…
- Мати, но это не то заклинание! - поняв, что происходит что-то неправильное, попытался остановить ее Ла, но легче было поймать в кувшин ветер.
- В крике неба, в ветра стоне
Отзовись! На небосклоне
Воссияй звездой холодной,
Одинокой и голодной,
Словно волк на приграничье!
Обрети обличье птичье
И ворвись в пределы эти!
Прилетай скорей, дух-ветер!
- Что она такое делает! - заметив, как переменилось все вокруг, замерло, замолчало, застыло, как перед большой бедою, в ужасе прошептал близнец.
- Дай мне руку! Быстрее! - маг резко шагнул к нему, с силой сжал протянутую ладонь. - Держись! Сейчас начнется!
- Что? На этот раз у нее получилось? Она вызвала духа? Но ведь это будет другой дух, верно?
- Верно, - прошептал маг, не спуская внимательного взгляда со стоявшей перед ним - руки уперлись в бока, спина выпрямлена, голова откинула назад - девушки На землю налетел порыв ветра - полный такого холода, что деревья старого сада поседели, вмиг покрывшись инеем. Озеро лишилось искр солнечного света, почернев под тонким слоем льда, так похожего на стекло. А над землей, плавая в потоках воздуха, словно на волне вод, возвышался огромный мутно-прозрачный конь-призрак.
- Это… Дух…
- Дух, дух. Можешь полюбоваться. И не пугайся. Сейчас он совершенно безопасен.
Ничего не сделает, пока я ему не прикажу…
- Т-ты… Ты вызвала его затем, чтобы он помог нам справиться с серым Джедом?-с сомнением глядя на Мати спросил Ла.
- Что за ерунду ты несешь! - презрительно фыркнула Мати. Дочь хозяина каравана смотрела мимо него, туда, где над берегом озера смерчем, соединившим землю с небесами, кружил темно-сизый дух.
- Но зачем тогда…
- Я вызвала его, потому что он нужен мне! - лукаво улыбнулась караванщица.
- Мати… - испуганно глядя на подругу, начал Ла, но умолк, поняв вдруг, что это имя ей больше не подходит. Он вглядывался в ее черты - и не узнавал: "Великие боги, как она переменилась! Белые волосы, синие горящие глаза, снежно матовая кожа…" - Ты не Мати, - прошептал он. - Кто ты? Что ты сделала с настоящей Мати?
Где она?
Ответом на все его вопросы был раскатистый смех, а потом - одно-единственное слово:
- Глупец!
- Хранитель! - юноша повернулся к магу. - Что это?
- Должно быть, она прочла заклинание самопревращения, - негромко ответил тот.
- И что теперь?
- Оно действует медленно…
- Но верно! - прервало его резкое восклицание. - Я, наконец, стала той, кем хотела всегда быть - Метелицей!
- Госпожой Айей? - у Ла перехватило дыхание.
- Только одежда, не суть, - качнул головой маг. - Как богиня, принимая облик смертной, все равно остается небожительницей.
- Да какая разница! -Малыш, - теперь Гор глядел на девушку с нескрываемым сочувствием, - если ты и дальше пойдешь этой тропой, то скоро станешь всего лишь одной из множества снежинок, кружащих по пустыне.
- Ты ошибаешься! Я Метель! Свободная, могущественная…
- Но еще не поздно вернуться, - продолжал, не слушая ее, Хранитель. - Как у каравана есть право раз в вечности повернуться назад, так и человек, когда понимает, что совершил страшную ошибку… Если в мире найдется хотя бы что-то, что вызовет твое сочувствие, если хотя бы одна слезинка коснется твоей щеки…
- Хватит! - прервала его та. - Я уже сделала выбор! Другие выбирают путь для себя, я - себя для пути! И где сказано, что этого нельзя делать? - решительной походкой она направилась к духу.
- Останови ее! - чувствуя, что сердце разрывается на части, воскликнул Ла.
- Он не станет! - через плечо бросила девушка. - Или ты думаешь, он не знал, что все так и случится? Думаешь, он звал меня сюда для чего-то другого?
- Это правда? - взгляд юноши обратился на мага.
- Не знал…
Услышав эти слова Гора, Мати фыркнула, повернулась, чтобы бросить на Хранителя полный презрения взгляд.
- Но догадывался, - продолжал тот. В его голосе чувствовалось напряжение.
- И ты велел привести ее сюда… - сосредоточился, силясь хотя бы что-то понять, юноша.
- Нельзя было допустить, чтобы она вызвала его на площадь.
- Почему это, интересно? - спросила Мати, но затем пренебрежительно махнула рукой:
- Да какая разница! Подумаешь! Главное… Самое забавное - ты что же, действительно увидел эти перемены только сегодня? - она рассмеялась. - А где были твои глаза до этого?
- Я был занят.
- Этой Хранительницей, да?
- При чем здесь…
- Да знаю я все, знаю! Меня уже, слава богам, успели просветить! Как там ее зовут?
Дамир! Говорят, она страшная уродина. Хотя, какая разница? Главное, что у нее есть дар. Остальное не имеет значения, верно?
- О чем ты? - маг непонимающе смотрел на нее.
- А, только не надо стоить из себя невинного младенца! Лучше скажи, когда вы собирались объявить о вашей помолвке? До конца городской недели остается всего один день. Ты не считаешь, что отцу, да и остальным следовало бы знать, что они бросали время и золото на ветер, закупая провизию, огненную воду, все необходимое для пути, потому что караван никогда больше не увидит снежной пустыни?
